Харон погружен в абсолютную тишину. Ощущение, что дворец давно забыт и заброшен, и даже разгуливающие в лесу ветра боятся перейти границу из каменных стен. Ветрам, в отличие от людей, ведомо о том, что за этими стенами скрывается древнейшее зло, своим пробуждением вселившее ужас в сердца тех, кто о нем наслышан. По легенде, передающейся из уст в уста, увидевших его смертных ждет неминуемая гибель, а бессмертных — вечная слепота. Легенды на то и легенды, что придают вымыслу правдоподобие, и на протяжении веков все больше обрастают небылицами. Доказательством чему и является живой и зрячий Гидеон, который хоть и не сомкнул глаз прошлой ночью, усталости не чувствует. Сладко посапывающий во сне, в отличие от него, Маммон потягивается и, лениво приоткрыв глаза, смотрит на так и сидящего на кровати омегу. Гидеон провел всю ночь в думах, и, поняв, что сам он объяснения произошедшему найти не может и, более того, ставит уже под вопрос свою вменяемость, решил искать ответы во всемирной паутине или, на худой конец, в древних книгах. Жаль только, что у него нет никакого доступа к интернету и уж тем более к библиотеке первородных. Гидеон знает от Риксби, что вся история первородных написана в книгах, которые тщательно охраняются каждым родом, и хотя Белтейн за годы войны смогли достать некоторые данные, основная их часть все еще за семью замками. Гидеон убежден, что у Азари есть свое хранилище в Харон, и ему нужно как-то туда пробраться, иначе сегодняшняя ночь будет не последней бессонной. Он не может все время дрожать в страхе перед силой, которой нет объяснения, поэтому должен сделать все, чтобы его жаждущий информации и контроля человеческий мозг успокоился. Любой воин знает, что нельзя бороться с неизвестной силой, ведь, готовясь к войне, Гидеон, как и все остальные солдаты, проходил тщательную подготовку именно против вампиров и первородных. То, что вчера омега видел в лесу — не просто первородный, а следовательно, он понятия не имеет, как и чем его победить. В то же время омегу сильно беспокоит свое положение в Хароне. Почему его не пытают? Почему не возвращают в подземелье? Почему, в конце концов, не обменивают, раз никто его убивать пока не думает? О чем Ги только не думал, какие сценарии не представлял, но действия Азари не поддаются никакому логическому объяснению. Или же он что-то упускает. Гидеон так и сидит на кровати, наблюдая за тем, как проснувшийся Маммон греет брюхо под солнечными лучами, и чувствует, что уже не справляется. Гидеон рожден воином, у него никогда не было постоянного адреса, семьи, всего того, что бывает у нормальных людей, а Азари лишил его единственного, что он любил и ценил — свободы. Сколько ему еще предстоит просидеть в этих четырех стенах, какие еще он ужасы увидит, учитывая, что после последнего так в себя не пришел. Самое страшное, что чем дольше он тут, тем больше теряет надежду. Ги кажется, что Белтейн забыл о нем, вычеркнул очередное имя из списка действующих солдат и вписал туда новое. Ему неоткуда ждать помощи, а сам он помочь себе не в состоянии. Он подходит к окну, из которого видит мизерный кусочек мира, и, обреченно вздохнув, прислоняется лбом к толстому стеклу.
