У входа в King's Regency Medical Centre в ряд стоят элитные автомобили, у которых размеренно разгуливают телохранители альф клана Азари. Сами первородные, собравшись у Майбаха Ареса, нервно поглядывают на дорогу в ожидании главы клана.
— Надеюсь, ты ничего лишнего ему не сказал, — стряхивает пепел с сигареты на тротуар Киран.
— Я не самоубийца. Больше, — хмыкает Арес. — Я сразу объявил, что он в порядке, а потом уже добавил про аварию.
— А мне ты позвонить не удосужился! Я узнал про аварию из новостей, все обсуждают, что в Темзу сорвался люксовый спорткар, — раздраженно ерошит волосы Раптор.
— Я, вообще-то, тоже пострадавший, мой мальчик чуть не погиб, но слышу только наезды, — фыркает Арес.
— Он же только замерз немного, зачем драму разыгрывать? — усмехается Киран.
— Он — герой, он без раздумий нырнул в реку, и если бы его не было с омегой, то весь мир бы доживал свои последние минуты, — обижается Арес.
Киран не успевает его успокоить, как темноту впереди рассекают фары Buggati La Voiture Noire, и все напряженно ждут появление Каана Азари. Каан припарковывает машину наискосок и, не заглушив мотор, торопливо выходит из нее.
— С ним все хорошо, — первым перехватывает его Арес, но альфа, оттолкнув его, быстрыми шагами идет ко входу в больницу.
Каан не помнит, как он сюда доехал. Все его воспоминания обрываются на звонке от Ареса и словах «авария, и он в больнице». Дальше одно непрерывное движение, хлопки дверей, размазанная в боковых зеркалах дорога. Сердце, наличие которого он отрицал большую часть своего существования, бьется так громко, что заглушает для него весь остальной шум. Каан должен увидеть его. Должен убедиться, что Юнги жив. И только после этого весь мир вокруг и сам альфа снова будут дышать. Друзья не отстают, Киран что-то говорит, Раптор пытается его остановить, но Каан не реагирует. Он останавливается у стойки и режущим воздух голосом произносит имя своего супруга. Администратор, сидящая за стойкой, моргает, испуганно кивает, пробегает глазами по монитору, но Каан не ждет. Он уже двигается дальше сам, потому что ждать — не вариант. Потому что еще мгновенье, и он потеряет контроль над собой, обнажит всей больнице то, чего не должно быть в его ДНК. Каан боится, а страх — это не то, что должно быть присуще существу его уровня. Что, если Каан больше не увидит Юнги? Что, если никогда не сможет прижать его к себе или услышать его хрипловатый мурлычущий голос? Зачем тогда Каану вообще быть? Зачем тогда быть всему миру, если по нему не будет ходить омега, принадлежать которому — весь смысл Каана? Только то, что сам Каан все еще жив и боли он не чувствовал — успокаивает его, ведь будь с Юнги все плохо, он бы тоже умер. И в этот момент альфа осознает, что то, что раньше он считал проклятием, оказывается его счастьем. Так и должно быть, Юнги должен носить жизнь Каана, ведь без него альфа все равно жить не захочет.
