Он его поцеловал. Каан Азари, гореть ему вечность в аду, поцеловал его. Ги так и стоит перед зеркалом в ванной и продолжает прикладывать к пылающим красным губам смоченную в холодной воде тряпку. Когда он вернулся в комнату, чудовищного подарка в ней не было, но это не значит, что Ги о нем забыл. Сперва Каан вырвал для него сердце его палача, а потом поцеловал. Извращенный мозг первородного придумал и реализовал самый необычный способ ухаживания за объектом желания, и Гидеон боится, что в итоге он окажется действенным, ведь сигнал об опасности он уже получил. Это не первый поцелуй в жизни Гидеона, но он уже твердо знает, что самый запоминающийся. И дело не в том, что целовал его Каан, а в том, как во время этого нежелательного поцелуя в Гидеоне море за берега выходило. Он не отвечал ему, точно это помнит, но так же твердо знает, что не сильно старался оттолкнуть. Возможно, это тоже какая-то химия, суперспособность, ведь яд, который сочился из уст альфы, одурманил его мозг, других оправданий у Гидеона нет. Он возвращается в комнату и, опустившись на кровать, смотрит на только проснувшееся солнце за окном. Теперь Каан и его имя знает. Хотя чему удивляться, он может узнать все, это всего лишь вопрос времени. Но что тогда первородный хочет от него? О каком оружии он говорит, если про кровь ему все известно? К обеду приходит врач, осматривает палец и снова перевязывает. Гидеон, который от скуки готов на потолок лезть, идет к окну. Интересно, как его коллеги? Ведут ли они войну и есть ли успехи? У Гидеона аж руки чешутся от желания примерить к ним любимую катану, он жаждет слышать звук пули, разрывающей плоть его врагов, и чувствовать, как крошатся их кости под его кулаками. Ги — воин, он ничего больше в этой жизни не умеет, и убежден, что она гроша ломанного не стоит, если он не на поле боя. Было такое, что Гидеон представлял себе жизнь обычного омеги своего возраста, думал о том, что мог бы, наверное, пойти учиться, завести отношения, потом даже семью, и сразу сам же морщился. Гидеон рос на колыбельных, которые рассказывали, что он на этой земле, чтобы бороться, и пока большинство борется со своими комплексами, с боссами на работе, с бедностью, он воюет с первородными. Жизни у Гидеона и нет, потому что дана она ему только для мести. А что будет, когда он отомстит? Что будет, если представить, что мир очищен от чумы в лице первородных, куда ему двигаться? Наверное, никуда. Закончится борьба — закончится и Гидеон. От мрачных мыслей, вставших раскаленной спицей поперек горла, омегу отвлекает открывшаяся дверь, и уже в следующую секунду он, подскочив на ноги, подбегает к вошедшему Маммону. Кот семенит к Ги и сразу падает на спину перед его ногами и смешно загибает лапки.
