Просто это сложно.

32. Следующие две недели

Ровно две недели, истинные не покидали квартиру и постель. Они не наблюдали часов, практически не ели, а останавливались лишь для того чтобы сменить простыни и принять душ.

Омега растворился, отпуская напускное, ненужное и выдуманное, слетело то, что вбивалось в голову последние пять лет. Принимал на своем теле тонны убийственно нежных поцелуев и благовейных прикосновений, иногда нападало какое то удивительное, смущение, краснел как восьмиклассница, но не на долго.

Твердый и тяжёлый член выбивал остатки разума, стыда и желания уколоться.

Дрожал от каждого прикосновения, дарил свою душу по клочку и нежно всхлипывал под альфой, которому отдавал самого себя, подставлялся и каждый раз с удовольствием впускал в себя и по итогу в свою жизнь.

Ли Минхо плохо соображал раскисшими мозгами. Он целовал взапой, брал омегу и не мог насытиться, таким отзывчивым, мягким и открытым. Брал озверело, как тот и просил, возвращал себе его стоны, слизывал их и задыхался в опьяняющей истоме. Рядом с истинным он сам под дурью, удушающей, до нехватки воздуха. Джисон был громким, а когда не мог сдерживаться, кричал в оргазмах, что уносил его на седьмое небо.

Каждая клеточка его тела вибрировала, он выгибался, льнул за лаской, и не сдерживая себя кусался, словно кот который выражает свою любовь.

Хан Джисон всегда испытывал только два чувства - боль и её облегчение героином. Сейчас же он почувствовал весь спектр эмоций от слёз до истерики. И пусть он не слышал феромона своего альфы, пусть в груди зияла гулкая пустота, он до черта жаждал этого мужчину, а когда Минхо алчно вдыхал запах с его шеи, и азартно порыкивал, он на короткое время ощущал себя полноценным, нормальным, здоровым и вкуснопахнущим омегой.

Отмечал, что дышится уже по-другому, что жажда жизни бьет по пальцам, возвращая человеческие чувства. Он не хотел больше умирать или забываться в мутном тумане, ему нужна была эта жизнь, в которой снова будет она. Последняя, призрачная надежда.

Бывших наркоманов не бывает, и все это знали, но альфа смотрел на него так, будто тот был настоящей драгоценностью, а не торчком, чьё героиновое прошлое наступает на пятки. И от этого взгляда хотелось реветь, а пресловутые мурашки табунами скакали по телу омеги, разрывая последние нити с реальностью.

Каждый из них принял условия, и шёл к своей цели. Хо вдыхал в себя жизнь, а Джисон желал исцелиться.

Оргазменные судороги не покидали тело Джи. Он мокрый, вкусный и задыхающийся, Минхо не сводил с него глаз, замечая что когда тот кончает забавно хмурит брови на искажённом удовольствием лице и падает в бездну под названием "наслаждение". Без устали ласкал гибкий позвоночник, прикусывал широкие плечи, и целовал впалый животик, мял, растягивал и вылизывал мягкую задницу, с ямочками по бокам, и был готов в пыли валяться у его длинных, стройных ног.

Эти ноги покоились на широких плечах Ли, когда он вбивался в прекрасную задницу, а тот закатывал глаза в экстазе, и выглядел просто великолепно, что Хо забывал свои мысли, в которых, на секунду, была свадьба и любовь до гроба.

Альфа почти не выходил, а сцепка доходила до безумия. Длилась часами, пока внутренний зверь не насытится, пока не заполнит спермой до отказа мокрое нутро истинного, который каждый раз испуганно вздрагивал от распирающей боли изнутри.

В этот момент феромоны сплетались, взмывали к воздух и снова опускались вниз, образуя мягкую воздушную подушку. Запахи сбивались в незаурядную какофонию и душили, бесстыдно врывались в ноздри и взрывали сознание. Минхо бесконтрольно сновал носом по взмыленной шее, дышал будто впервые, будто брал кислород взаймы, чтобы выжить, наполнял лёгкие малиновым ликёром с обжигающе ледяной мятой. И сдерживать чувства было трудно, они рвались из груди, покалывали и просились наружу.

Он вдохнул запаха с шеи и прикусив фарфоровую кожу, толкнулся узлом глубже, на что Джи подавился сладким воплем.

Хо не выдержал, ему хотелось кричать о своих чувствах.
- Господи, ты такой...

- Заткнись, блять. Я тебя точно придушу, только закончится это дерьмо. - рвано выдохнул омега, простонав от нового оргазма, вышибающего воздух.