Няня по контракту

28

Дженни

– Дженни ! – по Чону явно плакали театральные подмостки. Правда, актёришко из него так себе – слишком пафосный и ненастоящий, но зато фактура – выше всяческих похвал. Колоритная.
– Что за фрукт? – сквозь зубы поинтересовалась Мина.
– Скорее, крендель, – вздохнула я, наблюдая, как спешит Хосок к нам.
– Ну нет. На хлебобулочного урода он не похож. Скорее на бога, – оценивающе разглядывала Хосока тётка Тэ.
– Хочешь, сосватаю? Будешь богиней. Есть только несколько недостатков.
– Каких? – деловито поинтересовалась Мина, но ответить я не успела: Чон достиг цели, то есть приблизился к нашей лавочке, где мы заседали женсоветом, пока мальчишки играли с другими детьми.
– Прости меня! – проорал он трагически, но искренне. – Я виноват!
Я вдруг побоялась, что он на колени бухнется при всём честном народе. Хосок мог. Что-что, а каяться он умел. Как и косячить, впрочем. Вся его искренность терялась на фоне тотальной слежки, а уж про пощёчину я вообще молчу. Но разыгрывать из себя оскорблённую невинность не стала. Может, потому что мне от Чона не нужны были ни извинения, ни раскаяние, ни красивые жесты.
– Я не держу на тебя зла, – проговорила осторожно. Глаза у Чона радостно блеснули. Зря. – Есть лишь одно «но». Я хочу, чтобы ты понял: нас больше ничего не связывает. Мы расстались. И назад возвращаться я не собираюсь.
Рука с букетом поползла вниз. На лице сменилась целая гамма чувств: злость, отчаяние, вина. Как всегда, застрял он на упрямстве. Этот мужчина умел упрямиться до последнего.
– Что тебе не хватало, Дженни? – выдвинул он вперёд подбородок. – У тебя было всё. Я тебе работать разрешил, ждал, пока ты созреешь родить ребёнка, баловал всячески.

Ну, да. Мой великий благодетель. И вроде бы ничего плохого не сказал, но эта выстраданная им правда слишком напоминала ситуацию, когда нашкодившего щенка злая хозяйская рука целенаправленно тычет в лужу.
– И вместо всего этого ты предпочла уехать в другой город и устроиться прислугой в чужой дом. Возиться с чужими детьми, вместо того, чтобы рожать своих. Что ты приобрела вместо того, что потеряла?
– Он всегда такой страстный? – бормочет Мина и с едким прищуром вглядывается в Чона.
– О, да. Иногда его прёт, – киваю я. Чон захлёбывается словами и умолкает на миг.
– Это вы обо мне сейчас? – холодно интересуется он. Лицо становится жёстким, взгляд недобрым. Мы его задели.
– А с чего, позвольте спросить, вы припёрлись сюда и вытираете ноги об мою почти сестру? – наезжает на него Мина. – И кто сказал вам, что Дженни– прислуга? Что за буйные фантазии? Она – член семьи. Нашей. А вы кто?
– А я её жених! – рычит Хосок. – И пришёл с добрыми намерениями, – бычит он шею, отчего всем становится понятно, какой он добрый.
И тут случается то, чего никто не ждал.
– Дженни – наша! – налетает на Чона Гук. Кидается на него яростно и даже захват пытается сделать. Но куда восьмилетнему ребёнку против почти двухметрового шкафа? Хотя Хосок и покачнулся, все видели! – Чё припёрся? – бодается Чонгук, а рядом Чимка в ногах у Чона путается.
Я в страхе кидаюсь вперёд. Он же большой! Не хватало ещё, чтобы детей покалечил! Но пока я мчусь, Чимка успевает укусить моего экс-жениха за ногу. К чести Хосока, он устоял. Дёрнулся, но не посмел детей трогать. Всё же он нормальный, Хосок. Просто немного альфа-самец с замашками господина.
И вид у него был жалкий, растерянный. Не ожидал. Да и кто бы мог подумать... Мои защитники. Мои бедовые мальчишки...
– Тронешь детей – убью! – грожу я Хосоку и оттаскиваю от него Кимов. Но Хосок и не пытается с места тронуться. Стоит столбом, с букетом этим дурацким.
–Дженни! – слышу я рёв разъярённого мамонта. Но для меня сейчас эти звуки – самые лучшие. Тэхен. Откуда он тут взялся? Прям вовремя. В самый разгар нешуточных разборок. Несётся через парк, как спринтер.
– Ты, сынок, не злись, – хлопает по руке Хосока баб Сохи. – Пошто тебе наша Дженни ? Много других девушек вокруг. А наша давно наша, понимаешь? Не твоя. Так что успокойся давай. Цветочки вон красивые, прям замечательные цветочки, – воркует она, хищно поглядывая на букет.
Хосок, как во сне, протягивает баб Тоне свой шикарный веник. Морщится. Видать, Чимин его сильно покусал.
– У меня зуб шатается, – жалуется ребёнок. – Только ты меня к стоматологу не веди, ладно?