Няня по контракту

30

ЭПИЛОГ
ТЭХЕН

Июль в этом году жаркий. Пекло стоит, воздух плавится, а я стою. Жду. Кто-то кричит под окнами роддома: «Спасибо, любимая!», а я жду. Мой ребёнок ещё не родился.
Ещё моя Дженни-Зайка мучается где-то там, а я, обливаясь потом, кажется, прошу, чтобы всё было хорошо. У полуденного неба – чистого-чистого, без единого облачка. У солнца, что палит, как будто ему там паяльник включили и выключить забыли. Но я готов стоять под палящим солнцем, под дождём, если вдруг ему надумается прийти, под снегом и вообще в ураган.
– Без девочки не возвращайся! – напутствовал меня Чимин. – Хватит нам мальчиков. Надо чтобы как Рюджин была, с бантиком.

Вот я и жду. То ли сына, то ли дочь – не важно. Лишь бы здоровые были моя Дженн и наш малыш.
А пока я торчу под роддомом, вспоминаю, как почти год назад мы наконец-то поженились.
Август был щедрым. Свадьба – скоропалительной и яркой.
– Всё не как у людей, – ворчала мама, заказывая ресторан.
– А нам и не надо, как у кого-то, – искренне порадовался, что мы быстренько. А то Дженни ни в какую не желала переезжать ко мне, а я замучился мотаться по ночам к ней.
Няню мы нашли, к слову. Очень хорошую и добрую. По чистой случайности звали её Розе, и оказалась она не женщиной, а кладом. А может, планка у меня снизилась в пользу её душевности и прекрасного сердца.
Розе любила детей и умела позитивно на них влиять. Харизматичная такая женщина бальзаковского возраста. А главное – входила в моё положение жениха и – святая женщина – соглашалась оставаться на ночь. Ну, мало ли. Дахён всё же сложно присматривать за тремя, включая и бабулю.
На свадьбе тётя Мина (награди её Господь за смелость и отчаянность) призналась, что влюбилась. И представила моим светлым очам жениха. Ну, я не упал, конечно, в обморок, но шок был не для слабонервных.
Впрочем, Хосок вёл себя примерно. Можно сказать, из тёткиных рук ел и смотрел на неё таким обожающим взглядом, что так и подмывало спросить, не подсыпала ли она ему какого-нибудь колдовского зелья.
Дженни, не в пример мне, появление бывшего в роли Мининого жениха восприняла философски.
– Ты знала, – прижал я её, как только удалось перемолвиться словом наедине.
– Мы боялись тебе сказать, – хлопала она невинно глазками и нежно сжимала мою ладонь. Боялись они, как же. Две интриганки на мою голову.
Я плюнул. Кто я такой, чтобы вмешиваться? Ну, если что, всегда надену жилетку, если вдруг Мина захочет поплакаться. Но для надёжности Хосока я припёр к стенке.
– Обидишь Мину – убью. Тронешь пальцем – уничтожу и прах твой развею по ветру. Попробуй только косо на неё глянуть.