Страшные истории.

46

Жатва
Эдуард Зуев
   Джон Смит сидел на своём роскошном, кожаном диване, и не торопливо потягивал только что привезённое из Германии баварское пиво. Живя в небольшом городке без малого сорок лет, он так и не привык к американскому напитку. К тому же пиво напоминало ему о родине. На которой он не был очень давно. По этому его любимое "ЭKU 28" ему доставляли прямо из Кульмбаха.Будучи владельцем довольно известного банка и по совместительству почётным членом местного исторического общества, Джон Смит мог позволить себе многое. Его огромный особняк на Даллас авеню с лёгкостью затмил бы Версальский дворец в Париже. Однако широкая общественность, а тем более местное СМИ никогда не вторгались в его владения. Ведя довольно уединённый образ жизни, мистер Смит никогда не устраивал каких - либо приёмов или вечеринок. Его фото не попадало на первые полосы местных газет. А целая армия многочисленных, мускулистых охранников днём и ночью неотрывно следила, за тем, чтобы личный покой мистера Смита не был нарушен.
   Такая замкнутость, и даже некая одичалость довольно известного в стране банкира, вызывали многочисленные слухи и догадки, на что пресс - секретарь мистера Смита, мадам Кюви всегда отвечала одно и тоже: "Америка - свободная страна, где каждый гражданин может общаться или не общаться с кем угодно, сколько угодно, и когда угодно! Мистер Смит - по натуре интроверт и предпочитает общение с узким, им же избранным кругом друзей!". И хотя ни прессу, ни общественность такое объяснение не устраивало, большего от мадам Кюви добиться не смогли.
   Постепенно жители городка, убавили своё любопытство и жизнь маленького, шахтёрского городка потекла своим чередом.
   Что же касается слухов о происхождении несметных богатств мистера Смита, то тут была полная тишина. "Если у господина Смита нет проблем с законом, то значит, и всё нажитое им состояние вполне законно!", - так заявил тогдашний мэр города мистер Бёрк. Правда злые языки поговаривали, что новенький, только что сошедший с конвейера "Форд" не просто так припарковался в гараже Вильгельма Бёрка, однако за отсутствием каких - либо доказательств и они вскоре затихли. Тем более, что спешно построенный на деньги банкира ледовый дворец пришёлся по сердцу многим горожанам, и о странном, но нелюдимом благодетеле тут же заговорили исключительно в розовых тонах. Так, Джон Смит стал своим человеком в маленьком, провинциальном городке.
   Мистер Смит допил пиво, с трудом поднялся, и опираясь на толстую, слоновую трость, подошёл к столу. Прочный, дубовый стол был завален всякого рода деловыми бумагами. На самом краю, возле большой, настольной лампы, стоял перекидной календарь. Мистер Смит посмотрел на дату: 8 мая! "Неужели прошёл месяц!", - подумал Смит, - "как быстро летит время! Уже месяц, как погиб бедняга Майкл!". Мистер Смит достал из ящика стола сигарету и закурил. Серый, вонючий дым заполнил кабинет. "Да, угораздило же, его лететь именно в этот день! Вот, что значит судьба! Попасть в чудовищный туман, пережить отказ одного из двигателей и сгинуть где - то в водах Тихого океана!".
   Смит уселся за стол в мягкое, кожаное кресло. Перед ним на противоположной стене красовался огромный, групповой портрет кисти Сильвио Рабинелли. Мужчины, женщины, дети -весь некогда славный, многочисленный род великих арийцев - так неожиданно исчезнувший за последние тридцать лет. Смит посмотрел на портрет: весёлые, улыбающиеся лица женщин, твёрдые, решительные взгляды мужчин, наивные, ещё не успевшие разочароваться в жизни розовощёкие мальчики и девочки. Все они сгинули в небытие. Словно их постоянно и неуёмно преследовал некий злой рок. Матушка и отец - Мари и Томас Шнитке - погибли в автокатастрофе. Их мерседес на огромной скорости выскочил на обочину и врезался в старый, гнилой дуб! Старший брат Питер - полковник германских вооружённых сил - погиб от удара электрическим током. Красавица Елен - любимая, старшая сестра! Ах, как он рыдал на её похоронах! Что же с ней случилось? Все уверяли что это несчастный случай, но зачем она пошла на озеро? Странная смерть! Елен никогда не употребляла алкоголь, но врачи утверждали обратное! Племянницы Эмма и Эльза - погибли при пожаре! Что же тогда случилось? Кажется, сгорела городская мельница! Сколько им было бы сейчас? Около двадцати! А это Стефан - совсем ещё малыш, - подавился куском чёрного хлеба! Какая нелепая смерть! А ещё Альберт, Вильгельм, Анна! Весь род - сорок три человека за тридцать лет!
   Джон Смит тяжело вздохнул. От грустных воспоминаний защемило в груди. А ведь ему всего семьдесят пять! Ещё не плохо бы и пожить! Пожить за всех! Ведь он последний отпрыск их старинного, рыцарского рода!
   Мистер Смит позвонил в колокольчик. Дверь бесшумно открылась. В кабинет вошёл лакей:
- Чего изволите мистер Смит? - услужливо спросил он.
- Ганс, принеси - ка ещё пиво!
- Как прикажите, сэр!
   Уже через минуту невысокий, седой слуга, вернулся, держа на подносе любимый напиток хозяина. Слегка поклонившись, он добродушно заметил:
- Это уже шестая, господин Смит! И как ваш мочевой пузырь выдерживает такую нагрузку?!
- Годы тренировок, Ганс! - расплылся в улыбке старик, - помню в молодости я не вылезал из пивной! Двенадцать кружек в день - минимум!
- Так ещё не вечер, мистер Джон!  
- Нет, Ганс, нет - возраст! Силы надо беречь!
   Мистер Смит отхлебнул принесённый слугой напиток. Потом ещё и ещё раз.
- Что - то сильно горчит сегодня! Наверное, с хмелем переборщили! - задумчиво констатировал он.
- Хочешь попробовать, Ганс?
- Благодарю вас, мистер Смит! Вы же знаете, что я не люблю пиво!
- Это ты зря - божественный напиток! - воскликнул банкир и пристально посмотрев на слугу спросил, - сколько ты служишь у меня?
- Скоро будет тридцать лет, господин Джон!
- Да? А мне кажется это было недавно! Как время летит!
  Мистер Смит расстегнул две верхние пуговицы сорочки:
- Да с хмелем они явно переборщили! - пожаловался он.
- Это не хмель, господин Смит, это - энантотоксин, - яд, содержащийся в омежнике болотном  - растении семейства зонтичных. Знаете, его особенностью является то, что он расслабляет мышцы губ и лица. Которые, соответственно, растягиваются в "улыбку". Так, "улыбаясь", жертва и уходит в мир иной — не зря Гомер образно называл отравление омежником "сардонической ухмылкой"
- Яд? - удивлённо воскликнул Смит,-  но, почему? За что, Ганс?
- Я такой же Ганс, как и вы Джон! - спокойно ответил слуга, - я Фёдор Степанович Лобовой, старший сержант 122 стрелкового полка, а вы -оберштурмбаннфюрер СС Генрих Шнитке - знаменитый коллекционер, а по совместительству кровавый палач и убийца! Именно по вашему приказу 3 апреля 1943 года в деревне Сосенки, что на Брянщине, была зверски убита моя семья -супруга Марья Семёновна и трое моих деток Саня, Петя и Марийка! Марийке было всего три годика! Ваши солдаты утопили её в колодце. Петьку, Ваню и жену мою - Марусю сожгли заживо в бане!
   Жуткий страх сковал Шнитке. Он попытался что - то ответить, но лишь заикаясь пробормотал:
- Э- э - это не - не - не я!
   Лобовой посмотрел на трясущегося от страха Смита.
- Я долго искал вас, мистер Смит, - целых десять лет! Придя с фронта и узнав о гибели моей семьи, я поклялся найти вас и отомстить! Отомстить так, чтоб весь мир вздрогнул! Узнать, кто был командиром карательной операции под кодовым названием "Улыбка дракона" было не трудно. Кровавый мясник Шнитке оставил на Бряншине глубокий, смердящий след. Я перерыл все архивы, но вот, что странно: я нигде не смог найти ни одной фотографии оберштурмбанфюрера! Палач сумел спрятать своё лицо. Я было отчаялся, но однажды в одной из центральных советских газет я случайно наткнулся на статью некого Сергея Перова. В своей статье Перов писал о зверствах нацистов на Брянщине, где в числе прочих преступников он несколько раз упомянул оберштурмбанфюрера СС Генриха Шнитке. Мы встретились. Сергей Петрович показал мне документы, которые ему удалось собрать. Среди них была одна фотография, довольно нечёткая, где как он утверждал, был запечатлён подполковник Шнитке.
   Смит криво улыбнулся.
- Вы ничего не докажете! - воскликнул он, - я добропорядочный гражданин Соединённых Штатов Америки, и ни один суд вам не поверит! Тем более, что прошло много лет! И срок давности давно истёк!  
- Только не для меня! - грозно прорычал Лобовой.
   Фёдор Степанович подошёл к окну и посмотрел в низ. С высоты второго этажа было видно широкое, бескрайнее поле, очень похожее на его родные брянские просторы.
- От Перова я узнал, - продолжил он, - что в апреле 1945 года вы сбежали в Америку, прихватив с собой все наворованные вами драгоценности. Тогда я покинул родину и с большим трудом добрался до США. В поисках вас я исколесил всю страну. Исколесил вдоль и поперёк. Я опускался в самые низы американского общества. И карабкался вверх думая, что найду вас в элите. Но всё было тщетно! Генрих Шнитке исчез! И вот однажды, по центральному телевидению я увидел репортаж из захолустного, шахтёрского городка. Местное историческое общество праздновало очередной свой юбилей. Среди большого скопления народу я вдруг увидел знакомое лицо. Я бывший полковой разведчик, мистер Смит, и глаз у меня на лица намётан! Я сразу узнал вас. Хотя вы сильно изменились!
   Смит опираясь на трость попытался встать.
- Убирайтесь вон, - прорычал он, - Ганс, или как вас там, Лобовой, убирайтесь вон! Без доказательств ваши слова ничего не значат! Они пыль, прах! Пустой звук!
- Я тоже так считаю, мистер Смит! - ответил Лобовой толкая эсэсовца обратно в кресло, - поэтому, я, приехав в Дасти - Сити и устроившись к вам на работу в качестве лакея, тщательно исследовал ваш особняк. Вскоре я нашёл ваш эсэсовский китель. Вы даже не соизволили его уничтожить! Среди прочих наград я обнаружил нагрудный знак "За борьбу с партизанами!". И у меня всё встало на свои места!
- На какие места! - грозно заорал Смит, - я...
   Но тут острая боль согнула пополам эсэсовца.
- А- а - а! - скривив на лице жуткую гримасу, громким голосом завопил он.
- Вам осталось жить всего около часа! - спокойно констатировал факт Лобовой, - нам нужно поторопиться, скоро вы потеряете сознание, а ведь вы, наверное, очень хотите услышать финал этой истории? К тому же я хочу увидеть вашу сардоническую улыбку! Улыбку дракона!
- Вы сумасшедший, Лобовой! - простонал Смит, - здесь только один дракон - это вы!
- Вы не поверите, я хуже его!Когда вы убивали ни в чём не повинных людей вы, наверное,думали, что вам всё сойдёт с рук? Может кому - то и сойдёт! Но не вам!
- Охрана в ужасе закричал Смит, - ко мне сюда! Тут сумасшедший!
- Не беспокойтесь о них, - улыбнулся Лобовой,- омежник с ними уже закончил!
   Смит хотел что - то возразить, но очередная резкая боль пронзила всё тело. Эсэсовца обильно вырвало, изо рта пошла густая пена. По телу пробежали сильные судороги. Смита скрючило. Наконец, жуткая диарея окрасила белоснежные брюки Шнитке в жёлтый цвет.
- Э, да нам надо торопиться! – презрительно - сочувствующе сказал Лобовой, - и так, - продолжил он, - убедившись, что вы действительно подполковник СС, убийца и участник карательных операций, я приступил к своему плану мести!
  Лобовой увидел, как оберштурмбаннфюрер почернел от злости. Он хотел, что - то ответить, но сильные спазмы не давали ему говорить. Он лишь злобно мычал, изо всех сил раскачиваясь в своём любимом кожаном кресле.
- Итак, -ухмыляясь продолжил Лобовой, - это я устроил автокатастрофу вашим родителям, это я оголил провода, за которые схватился ваш брат- Питер, случайно, конечно, я лишь подтолкнул его слегка! Но он сам любил проводить всякого рода эксперименты с электрическим током в Дахау, над ни в чём не повинными узниками! А ваша сестра, она так боялась воды, что пришлось угостить её бокалом вина из ваших винных погребов: Шато Марго 1787, кажется! Ей так понравился столь необычный вкус, что она выпила всю бутылку, с моей помощью, конечно! Затем я учил её плавать! К сожалению, она оказалась плохой ученицей! Её заплыв был очень коротким! Труднее всего было уничтожить ваше потомство! Но тут, надо сказать, они сами помогли мне: ваша внучка Эльза как - то сгоряча назвала меня грязной свиньёй! А Эмма сильно толкнула, и я упал с лестницы, уронив при этом поднос с той самой египетской вазой, пятого века до нашей эры! Вы приказали меня образцово высечь, помните? Посеянное вашими отпрысками семя взошло через полгода на старой городской мельнице. Я был не далеко. Они так громко визжали как настоящие, баварские свиньи!
  Лобовой посмотрел на полуживого Шнитке. Оберштурмбаннфюрер широко раскинув руки, расслабленно полулежал в кресле, грустно посматривая куда - то в угол. Слюна обильно текла из его рта. А по лицу расползалось некое подобие улыбки. Улыбки дракона!
   Лобовой пощупал пульс. Сердцебиение было медленное. Джон Смит умирал!
- Подождите, не умирайте, мы не ещё закончили! – раздосадовано вскричал Лобовой, - вы, слышите меня Шнитке! Это я! Я! Убил младенца Стефана! Чёрный сухарь, как ком в горле застрял в его дыхательных путях! А ещё многих ваших родственников! Вы слышите меня, Шнитке! Моя месть свершилась! Мои детки отомщены!
   Генрих Шнитке, жалкий и беспомощный, полулежал в своих фекалиях, дергаясь в последних, еле заметных конвульсиях. Он так и не успел сказать Лобовому, что никогда не был на Восточном фронте. Всю Вторую мировую войну он был в Бретани, воюя с местными партизанами, а заодно проводя карательные акции против всех: причастных и не причастных к французскому движению сопротивления.
   Но теперь только одно, волновало его погибающий мозг. Та девочка, маленькая, французская девочка, с яркими, как василёк, голубыми глазами которая за пять минут до расстрела подошла к нему и отважно смотря ему в глаза сказала:
- Господин офицер, не делайте этого! Когда - нибудь вам это аукнется!
   Тогда он не поверил ей, тогда он рассмеялся!  Теперь было не до смеха!
   Ему захотелось остановить время, повернуть его вспять! Там в далёком сорок третьем, он смог бы что - то исправить, что - то изменить, попытаться спасти её и ещё два десятка стоящих с ней сельчан. Но настенные часы неумолимо отбивали такт. «Почему я её не послушал?» - успел подумать банкир.
   Через мгновение он умер. Последние, что он видел перед смертью - это улыбающийся Лобовой разбрызгивающий в его кабинете канистру с бензином.