Владыка бури

Интерлюдии

Утера Понтис

Утера совершала утренний обход своих подданных. Как будто одного поспешного бегства из родного Моста было недостаточно, подло наступила зима. Дети, разумеется, начали болеть (что ещё можно ожидать от крестьян? Они, казалось, так задуманы богами, чтобы вызывать проблемы благородным), странных растений, и без того неизвестно насколько съедобных, стало сложнее находить. Хорошо, что оставшиеся воины могут ловить диких искажённых животных, обеспечивая беженцев мясом и шкурами.

Утера поправила свою совершенно уродливую меховую накидку. Даже не хотелось думать о том, как она выглядит. Как одна из грязных простолюдинок, что сейчас к ней обращалась. Нет, даже хуже. Крестьяне и должны так выглядеть, но для благородных, как Утера, это просто упадок и деградация.

- Если твой муж повредил ногу, то, разумеется, он не должен охотиться. И это, конечно, не отменит вашу долю добычи, - раздражённо бросила правительница. Неужели они действительно такие глупые или просто любят издеваться надо мной, заставляя давать очевидные ответы?

Женщина начала рассыпаться в благодарностях, когда к Утере тут же подошла ещё одна крестьянка.

- Леди Утера, нам досталась дырявая шкура! – крестьянка почти ткнула своей вонючей рваной шкурой в лицо леди.

Утера взяла новую шкуру из сумки, перекинутой через плечо, и отдала женщине. Та тоже начала благодарить свою госпожу. Какие же они все предсказуемые.

- Ты не справляешься, Утера, - сказала Гвиневра, когда её сестра проходила мимо. – Ты выглядишь ужасно, как дикарка. Отец бы не узнал тебя и выгнал из замка.

Сама Гвиневра выглядела не сильно лучше. Она была криво закутана в меха, её шапка наехала на глаза. Но поделать с таким немодным видом она ничего не могла, так как находилась под арестом за работорговлю и была обвязана верёвкой.

- Ещё отец не любил слов ради слов.

- Отпусти меня, я покажу тебе, как нужно править этими людишками.

Утера вздохнула:

- Преступники не лучшие учителя правителей.

К счастью, следующим отвлечением был Элфред, капитан стражи, а не очередной крестьянин, вдруг забывший, как дышать. Он преклонил колено и доложил: