Безликий Се Лянь. Пятое Бедствие

Пятое Бедствие для Безликого Бая.

— Ты меня звал?
Урод.Хуа Чен мгновенно попытался вырвать свои руки, но чужие лапы грубо обхватили княжеские запястья. Безликий Бай улыбнулся, он закружил подле себя изумленного князя. Ногти вцепились в тонкую и беззащитную зону кисти.
— Где Его Высочество? Где Се Лянь? — Прорычал, стиснувши зубы, Хуа Чен.
— Разве все это время ты не сидел под кустами и ждал кролика? Какова жалость, что кролик прыгнул в твои руки по моей прихоти, — насмешливо бросил Безликий Бай, продолжая двигаться в такт изящных и манящих мелодий скрипки. Князю было не до веселия, поэтому он силой отцепился от лап твари и вздрогнул, поняв, что вдвоем они погрузились в непробиваемую мглу. Из темноты возник Безликий Бай и засмеялся противный смехом. — Милая душа, ты позабыла о высоте неба и толщине земли, так позволь этому достопочтенному напомнить.
И через секунду Хуа Чена отбросило в сторону от мощного всплеска духовной силы.
Князь Нечисти поднялся, его глаз агрессивно заблестел, он достал из ножен ятаган, который предвкушая блестел красным цветом. Он хотел пролить кровь этой ночью, и хозяин это полностью поддерживал. Безликий Бай вновь возник из темноты, темные волосы растянулись из-за взмаха ятагана, но он увернулся. В последующую секунду глаз Хуа Чена расширился, Безликий Бай поднял его за подбородок с улыбкой, смотря на его лицо.
—Тц, тц, — зацокал сумасшедший, — какой несговорчивый, убери эту адскую пародию на божественное оружие и слушай ме…
Безликий Бай не успел закончить последнее слово, как ятаган разделил их между собой. Прежде всего Хуа Чен хотел нанести удар в живот, но Безликий сумел среагировать и отпрыгнул на другую сторону. Он не хотел марать руки, и убивать Хуа Чена тоже не входило в его грандиозные планы. Он бы предпочёл отдать приказ Се Ляню, и сидеть смотреть за лучшим спектаклем аля «Ромео и Джульетта», только где «Джульетта» убивает «Ромео» и смотрит как в его глазах пропадает огонёк жизни. А сама главная героиня бьется в отчаянии и вине, мучает свою душу и сходит с ума с каждой пролитой собственной слезой. Он бы утешал свою маленькую «Джульетту», он бы гладил каждый локон её волос и слизывал каждую непролитую слезу с её красных глаз. От таких мыслей разве мог Безликий Бай не улыбаться? Разве он не мог не чувствовать нарастающее в области паха возбуждения?
Перед глазами возникло воспоминание, которое Безликий Бай бережно охранял все это время, настолько бережно, что даже описывал его на полу собственных покоев детским мелком, рисовал фрески на Горе Тунлу, желая, чтобы это навсегда осталось в его памяти. И вот снова сладостное удовольствие позволило ему страстно испустить вздох, чувствуя наваждение. Он будто бы в эти кратчайшие минуты испытал весь спектр эмоций, которые смог получить тогда.
Гора Тунлу. Испуганные глаза Се Ляня, которые заметно перерастали в решительность и смелость. Он терпеть не мог, когда принц Сяньлэ смотрел на него свысока или с жалостью, ему не нужна ничья жалость. Он Мать Его Бог, его должны все бояться и кланяться, он — то, что должно переходить из уста в уста, каждое последующее поколение должно складываться в три погибели перед его храмами. Он Цзюнь У, Он Безликий Бай. Это он создал Инь и Янь, он создал Землю, все должны знать об этом!!!! Тогда пелена гнева полностью застелила глаза Безликого Бая, и он тяжело потёр переносицу, пытаясь прояснить взор. Но в этот момент Се Лянь, решил воспользоваться пошатнувшейся психикой врага и побежал наносить удар старым мечом. Безликий Бай мгновенно среагировал, может быть, они бы и сошлись в схватке на жизнь и смерть, ну какой в этом толк? Ему нужен Се Лянь живой и поломанный, пластилин из которого он слепит собственного подручного и протеже. Он одним движением обездвижил Се Ляня, заставив того упасть на пол. Бай схватил его за шею и прижал к холодному камню, в его глазах заблестела непонятная для Се Ляня искра, поэтому он стал сопротивляться — хватать его за кисть и сдавливать, огрызаться бранью и резко двигаться. Безликого это забавляло, но затем он поднял руки Се Ляня над его головой, приковав к стене.
— Отпусти, — прорычал Се Лянь, а затем свободной ногой нанося удар по Безликому Баю. Удар был крепким, но желание твари было выше, чем какая-то незначительная физическая боль.
— Вот и настал тот момент, когда ты пожалеешь о своей «благородностью». Зря ты возжелал две проклятой канги у меня. Благородный… Величественный принц, который сам себя наказал. Глупый. — Прошептал Безликий Бай, уже не церемонясь, раскрывая свою личность. Его кривая улыбка растянулась по всему лицу, а половой орган уже увеличился от желания.
Се Лянь застыл, словно являлся одной из статуй из храмов. Его губы задрожали, а ресницы затрепетали под тяжестью века, морщины проложили дорожку к его переносице, казалось он сам не верил в услышанное. Резко его лицо смягчилось и стеклянные глаза распахнулись от боли. В него вторгались. Цзюнь У застонал от удовольствия, закатывая глаза. Се Ляня сжал губы, он ничего не проронил ни крик, ни истошный всхлип.