Безликий Се Лянь. Пятое Бедствие

Мотылек стал Бабочкой

Проблемы могут вмиг уйти, если ты крепко заснешь рядом с дорогим тебе человеком. Но захочешь ли ты просыпаться потом?
Се Лянь уже давно открыл глаза, просто у него не было сил встать с кровати, он смотрел в окно, где открывался пейзаж Призрачного города и с его привычным шумным ритмом жизни. Демонята ругались с друг другом, играя в догонялки, продавцы спешили скорее открыть лавочки с действительно удивительными «вкусностями». Печёнка человека так и манила некоторую нечисть, но цена заставляла неравнодушного покупателя убираться к чертям собачьим. Се Лянь видел, как ветер колыхал звенящие колокольчики возле каждого здания, каждую веточку и листву деревьев, но даже такие прелести природы не утешали его. Се Лянь с силой закрыл свои глаза. Под ресницами надежно спрятались слезы, и поэтому он попытался снова погрузиться в какой-нибудь нейтральный сон, чтобы хоть там найти отдушину.
— Ваше Высочество, доброе утро, — в комнату зашёл градоначальник, и прижался рукой к дверному проёму. — Я приготовил курицу в кисло-сладком соусе и рис, хотите?
Се Лянь ничего не говорил, горло болело, но уже не так, чтобы притворяться немым, он просто вновь превратился спящим.
Хуа Чен склонил голову, словно очень сильно переживал над тем, что может своей настойчивостью обидеть своего принца, но оставлять его голодным тоже было не дело. Он простоял так минут пятнадцать, наблюдая как грудь Его Высочество поднималась и опускалась. Должно быть, он действительно спал, поэтому он пошел прочь с его покоев. В то время как Се Лянь открыл вновь глаза и приподнялся на локти. Равнодушные красные глаза встретились со своим отражением в зеркале. Се Лянь сам не понял, как молниеносно оказался подле стекла. Он смотрел минуту, вторую, а затем в душе разжегся пожар гнева и ненависти. Принц прижал зеркало, что было в полный рост, к самом себе.
На него смотрел вовсе не Благородный Принц Сяньлэ и даже не Мусорный Бог, чье Королевство пало в страшной гражданской войне, а смотрела шлюховатая нечисть, которая кланялась своему насильнику и лизала ему ноги. Се Лянь сам не знал откуда у него взялось столько отвращения, что он одним ударом по стеклу разбил его. Осколки разлетелись по комнату, а на костяшках потекла красная кровь. Се Лянь глупо посмотрел на неё, как она могла идти, если он мертв? А затем он поднял глаза к потолку, брови поднялись к лбу, а потом он закрыл свое лицо в ладонях.
Он мертв, но у него шла кровь? Такое возможно? Он упал на колени, не обращая внимания на осколки на полу. Они впились в его ноги, но он все так же яростно скрывал своё лицо в ладонях. Он мертв морально, но у него все еще шла кровь.
— Ваше Высочество! — Прокричал Хуа Чен. Принц поднял голову в его сторону, как он так быстро оказался здесь? — Вы не поранились? Ваше Высочество у вас руки в крови…
— Убери отсюда все зеркала, убери! — Прокричал Се Лянь, словно служанке, а не любимому человеку. Хуа Чен тяжело вздохнул, кажется ему тоже было больно. Он аккуратно приподнял Се Ляня, уводя его от места с разбитым стеклом.
Он посадил его на кресло, но грудь принца все еще быстро вздымалась, словно он не отошёл от бесконечного гнева и чувства пренебрежения. Хуа Чен сжался под его напряженным лицом, и взял его руки, чтобы осмотреть. Осколки, которые все еще оставались в коже драгоценного принца, он вынул сам, а затем достал с полки препараты, чтобы обработать порезы Его Высочество.
— Что ты делаешь? — Поднял голову Се Лянь, смотря на него.
— Ваше Высочество разве не догадывается? — Хуа Чен поднял на него взгляд со всей нежностью и трепетностью, в то время как у Се Ляня начинались новые приступы гнева. Казалось, что они играют какую-то сценку, лживую и такую тошнотворно смешную.
—Зачем?
— Что «Зачем»? — Хуа Чен приподнял бровь, не понимая сути вопроса.
Но тогда Се Лянь силой вернул к себе свою руку, и Хуа Чен с удивлением даже отшатнулся.
— Зачем, если я давно уже мертв? Зачем это все? Зачем? — Се Лянь едва ли сдерживался, чтобы не перейти на крик. Его раны слишком свежие, и если он начнет кричать, то возможно снова станет немым.
Лицо Хуа Чена помрачнело. Он посмотрел на Его Высочество, сжав свои губы, продолжая молчать
— Ты ведешь себя словно я не стал непревзойденным, словно… Все хорошо, но нет! Все не хорошо, понимаешь?! Прекрати смотреть на меня с жалостью, оставь меня в покое, пожалуйста!
Казалось, последние слова выбили воздух из груди у Хуа Чена, от такого удара он прекратил контролировать свое лицо и расширил глаз, открыв рот в изумлении.
— Ваше Высочество хочет, чтобы я ушел?
— Уходи.
Се Лянь настолько сильно себя ненавидел, что хотел, чтобы все разделили его ненависть к самому себе. Он хотел кричать от собственной душевной боли, он хотел, сделать себе как можно больнее, очнуться от какого-то затянувшегося кошмара. А потом он не хотел доставлять никому проблем, в особенности Сань Лану. Сейчас он на самом дне, он не знал в какую щель забиться, чтобы почувствоваться себя лучше. И тут перед ним весь такой спокойный и заботливый Сань Лань, который относиться к нему словно к «живому» человеку… А он не живой! Не живой! Он стал демоном! У него насильно забрали жизнь! Ложь! Ложь! Ложь!
Казалось по лицу Наследного принца была понятна его боль, поэтому Хуа Чен упал к его ногам, прижался к безопасным зонам, где не было ран от стекла и зашептал:
— Я не хочу уходить, Ваше Высочество, как я могу уйти от человека, которого искал все восемь лет? — Хуа Чен говорил так нежно, что Се Лянь поднял голову, чтобы сдержать нахлынувшие слезы. — Мне больно от того, что вам больно. Почему вы прогоняете меня, вам не нужен Ваш Сань Лань? — Хуа Чен дотянулся до руки, которая была сжата у Наследного принца, и силой раскрыл этот кулак. А затем Се Лянь почувствовал прозрачное кольцо в своей ладони. И с удивлением уставился на черную макушку Хуа Чена под собой. — Если вам больше не нужен Ваш Сань Лань, пожалуйста не мучайте меня и уничтожьте мой прах.
И тогда Се Лянь полностью сломался, вспоминая строчки из стихов Хуа Чена, который посвящал тот все восемь лет подряд. Он изучил каждое и теперь к нему вдобавок вернулась память, он стал понимать особенный скрытый смысл в строках. И сейчас он, своему Сань Лану, который несмотря ни на что, всегда был рядом, посмел сказать такие мерзкие слова, прогоняя его? Он задрожал всем тело, смотря на Хуа Чена, который просил милости в виде смерти, но главное, чтобы Се Лянь не прогонял его.
— Ваше Высочество, прошу вас, избавьте меня от это бесконечной душевной боли…
— Прости меня, Сань Лань, — выдохнул эти слова наследный принц, приглаживая темные волосы Хуа Чена. — Прости…
Князь поднял свой взгляд на Се Ляня, у которого вновь бежали слезы по щекам, который смотрел с такой виной, что даже щенки, оставшиеся на улице, проиграли бы ему. И тогда Хуа Чену вновь тоже стало больно, и он потянулся к лицу принца.
Он стал целовать щеку принца, которая все еще оставалась влажной от слез. Князь переходил ниже к его губам, повторяя мокрую дорожку. Тело Се Ляня стало ватным от такой нежности, и он лишь вцепился в красные одеяния Хуа Чена еще крепче.
— Прости, прости за все… — продолжал шептать извинение принц, успокаиваясь княжескими поцелуями.
В скором времени и грудь перестала напряженно подниматься. Хуа Чен изумился, неужели он всегда знал, как успокоить своего принца? Вскоре поцелуи перешли на губы, он не спешил открывать рот Се Ляня и врываться в него с языком. Он слишком боготворил, чтобы поступать с такой неосторожностью и наглостью к самому дорогому ему человеку. Поэтому он слегка прикасался к его губам своими, пробуя и смакуя соленые слезы Его Высочества. И тогда на ласку принц сжался в кресло.
— Гэгэ… Тебе неприятно? — Губы, которые оставались соленными, он убрал от лица Се Ляня. А принц закрыл свое смущенное лицо ладонями. Тогда князь стал аккуратно убирать его руки и сердце сделала тройное сальто от увиденного. Се Лянь впервые за это время улыбался, хоть смущенное и неловко, но улыбался.
Он с изумлением смотрел на своего партнера. Он много раз видел, как Гаогуин улыбался, но… Это был не Се Лянь, что сейчас он позволил себе вновь влюбиться уже в СВОЕГО Се Ляня…
— Давай попьем чай, Сань Лань?
В комнате вмиг стало уютно, а в сердце Градоначальника распустился сад прекрасных цветов. Он лишь мгновенно замотал головой.
— Гэгэ, конечно. Мы будем пить чай столько, сколько захочет Гэгэ, только пусть сначала я обработаю вашу рану, ладно?
Его Высочество теперь трезво оглядел пространство возле себя. Красивая роскошная комната превратилась в обитель хаоса и беспорядка из-за одного человека. Сколько же проблем от него? Вина снова поселилась в сердце наследного принца, и он с грустью кивнул, разрешая обработать свою рану.