Песнь вольного ветра.

Сестрица атамана.

Есений обернулся на звук, но во мгновении глаза его были аккуратно прикрыты чужой ладонью.

— В чём дело? — спросил юноша.

Прямиком на повозку с глухим треском упала старая и тяжёлая ель, придавив насмерть молодого кучера. Ель упала, наверняка, от собственной тяжести, а может быть, из-за времени, что наконец решило забрать последние песчинки её жизни. Парень, который буквально пару секунд назад с раздражением хлопнул дверцей, теперь лежал под толстым стволом дерева в неестественном положении. Рука парня дрогнула, а грудь тяжело поднималась и опускалась. Капелька жизни всё ещё была в нём, но доставляла она лишь тяжкую пучину страданий, словно судьба хотела упрекнуть его за все возможные грехи. Разбитая доска впилась ему в бок, и дрожащими руками он попытался вытащить её из своей плоти, будто это хоть немного ослабит боль.

— Постой! — к месту происшествия рванул старик, находящийся рядом. Но в него врезалась молодая девушка, уронив корзину с грибами, которые рассыпались по земле точно также, как капли крови, что в это же время хлынули из раны возницы. Старик быстро извинился, но бежать к кучеру было уже поздно. В мгновении вздох пожилого мужчины замер в воздухе. Парень вытащил поломанную дощечку из себя, и вместо долгожданного облегчения тот почувствовал сильнейшую боль. Его вскрик замер в горле, оно никак не давало вырваться ему наружу. Когда старик подошёл к кучеру, душа его уже покинула тело.

Наблюдав за происходящим, Амир вздохнул. Он развернул Есения, чтобы тот не видел разбитую деревом повозку и окровавленный труп кучера, не медля он пошёл в сторону ворот поместья.

— Просто иди рядом и не оглядывайся.

Любопытство прожигало юношу и манило того обернуться. Но в любом случае сделать этого он не мог, боясь разозлить Амира или просто подорвать его и без того слабое доверие к нему. Но Есений не любил тайны, из-за которых приходилось находится в плену неизвестности.

— Мне интересно, скажите, что там?

— Всего лишь дерево упало.

— А... Вот как — голова юноши, будто живя по своему велению, слегка повернулась в сторону, откуда донёсся грохот. Краем глаза он заметил поломанную повозку, на которой разложилась, словно на мягком стоге сена, толстая ель. На мгновение Есений впал в недоумение, отчего же Амир наказал ему не смотреть туда? Но всё-таки алую лужу было невозможно не заметить. Парень, сам того не осознавая, повернулся так, что для идущего рядом атамана, это уже стало слишком заметно.