Божество из книжной лавки

Несчастье и счастье дверей не имеют

Прошедший день выдался без преувеличения долгим и богатым на впечатления — точнее, на неожиданные встречи. Подметая начинающие облетать листья на улицах, Се Лянь использует этот момент как медитацию и потихоньку укладывает в голове и разговор со старыми друзьями, особенно тяжелый от того, что в прежние времена они были самыми близкими для него людьми, и беседу с Цзюнь У, который когда-то, после возвращения Се Ляня из больницы, вовсе вел себя как его покровитель, от чего теперь разговаривать с ним сделалось особенно неловко. Он успевает подумать даже о том, что кудрявый парень, ставший жертвой пахабного граффити, наверняка кто-то достаточно известный, раз картинки с его участием пользуются такой популярностью, но никак не может вспомнить похожего лица. К вечеру все его мысли, наконец, приходят в порядок, он возвращается домой уставшим, но в бодром настроении, кормит Жое, неизменно встречающую его прямо у дверей, и все же находит долгожданный момент чтобы взять в руки с таким трудом добытую книгу...

Стук в дверь раздается так внезапно и настойчиво, что книга едва не выпадает из рук. Се Лянь вздыхает, мысленно поминая свое невезение, и вновь откладывает едва начатый роман. Стоит ему отворить дверь, теперь закрытую на отремонтированный запор, как в комнату тут же врывается бело-голубой вихрь, своим шумным щебетанием заполняя все пространство.

— Дружище, как твои дела? Как хорошо, что я застал тебя дома, а то кажется, мы не виделись целую вечность! Ты ведь не занят?

— Цинсюань? Какими судьбами?

Словно оспаривая вечное невезение, нежданный гость оказывается вовсе не очередным сомнительным потрясением, а приятным знакомым. Войдя, он первым делом подхватывает на руки малышку Жое, целует ее в розовый нос и вслух восхищается, какая она красивая. Своенравная кошка удивительно благосклонно принимает столь фамильярное обращение, только выставляет лапку и упирается в грудь человеку, вызывая добродушный смех.

— Она просто чудо! Се Лянь, ты просто обязан подарить мне котеночка, если она их когда-нибудь принесет!

— Х-хаха, хорошо, — Се Лянь, вовсе не собиравшийся разводить котят, смущенно кивает. — Ты так и не сказал, что привело тебя в такой час.

Ши Цинсюань, как всегда нарядный и улыбчивый, в новеньком белом плаще и с распущенными волосами, кажется счастливой картинкой. Это даже не совсем воображение — его фото действительно украшают вывески на дверях модных магазинов, и там он просто излучает безмятежное веселье. Сейчас же, несмотря на заученно-радушную улыбку, в ярких зеленых глазах отчетливо проскальзывает тоска.