твоя гребанная сестра, Бауэрс! /в процессе/

Ты такая...

Love me like you mean it
A little bit harder now....

She wants revenge

***

От лица Эрики

Дождь барабанил за окном. Темно-серое густое небо разрезали редкие молнии, сверкающие в небе своими искаженными тельцами. Гром не медлил, уже напоминал о себе спустя пару секунд.
Я сидела на подоконнике, бессмысленно вглядываясь куда-то в эту густую черноту. Толстый плед, который когда-то казался таким теплым и уютным, теперь казался таким знойным и колючим, когда тяжёлым грузом лежал на моих плечах, хотя без него было холодно.
Обняв свои колени, я продолжала глядеть вперед, не понимая, что я вообще пытаюсь там высмотреть.
Прошлую ночь я полностью провела в слезах и истериках в душе, впрочем, в эту ночь мне тоже не удалось выспатся, в котором пропала на три часа, пытаясь оттерется от прикосновений. От этих гребанных, фантомных прикосновений, которые я, кажется, даже сейчас ощущаю на себе. Мне кажется, что он вновь прижимает меня к себе, и это ощущение заставляет меня задрожать. Синяки на бедрах — чертово напоминание. Напоминание о том, какая я дура, что не смогла вовремя распознать волка в овечьей шкуре, что не послушала брата и подругу, которые твердили мне правду. И вот теперь, я сижу и трясусь, как мокрая собака, чувствуя себя какой то грязной.
Отец еще не знает, его не было дома с прошлого утра, так как его вызвали в неожиданную командировку, но я не буду ему говорить. Слишком много будет для него потрясений, а я не хочу, чтобы он волновался. Сама справлюсь, сама переживу.
Мои серые глаза продолжали пялится вдаль, улавливая падения таких же  серых капель дождя. Кривая ухмылка тронула мои бледные губы, когда я подумала о том, что погода сегодня улавливала мое настроение. Может быть, это такая своеобразная поддержка?
Никто, кроме Патрика не знал о случившемся, и признаваться в этом было даже как то стыдно. Стыдно было не потому, что я думала, что они могли бы почувствовать отвращение ко мне, а потому, что они были правы, а я их не послушала. Наивная, глупая дурочка.
Генри ведь знал. Он никогда не ошибался в людях, с самого детства оказывался прав. Беверли же мне говорила, пыталась открыть глаза, а я? А я слишком добрая.
Мне вспомнился один разговор с отцом, из которого я отчетливо запомнила одну фразу отца.