Sinister |Larry (Russian translation)

Двенадцатая цасть

Луи проснулся под щебет птиц и задался вопросом: а хорошее ли это предзнаменование? И пришел к выводу, что, да, определенно хорошее, – и с этим открыл глаза.

Как всегда, Гарри все еще спал; его лицо в большей степени вжалось в подушку, отчего поморщился нос, и, наклонившись, можно было разглядеть открытый от небольших вздохов рот парня и один мирно-закрытый глаз. Луи любил думать, что его пациент – самое красивое живое существо, которое он когда-либо видел; единственный и неповторимый с темными ресницами, слегка касающимися гладкой кожи цвета молока, розовыми губами, и грязными кудрями, отблескивающими пылающе-золотым оттенком из-за света из окна.

Тихий всхлип застрял в горле Томлинсона, когда он так осознал, как сильно хочет остаться здесь и изучить каждый прекрасный миллиметр своего мальчика, когда тот такой умиротворенный, но мужчина вынужден работать.

Плюя на работу, он остался в постели еще на чуть-чуть, поднял руку, дабы поласкать щеку Стайлса, и мягко запустить пальцы в копну растрепанных кудрей. Гарри поерзал во сне, совсем немного, и с тихим стоном.

Луи улыбнулся сквозь слезы, уже успевшими потечь по обеим его щекам, и воссоединиться на подбородке. Он не знал, почему плачет – он лишь знал, что должен.

– Я люблю тебя, Гарри, – прошептал он так тихо, будто бы рассказывал секрет.

И затем осознает: это на самом деле секрет. Он хочет рассказать целому миру, как сильно любит этого мальчика, но не может. Правда, не может.

Покидать удобство прижиматься к теплому телу Гарри, лежащему на шелковых простынях, было труднее, чем Луи ожидал. Когда, стоя в ванной, холодный воздух окутывал голую кожу врача, того бил легкий озноб и стучали зубы.

Он принял душ, настолько горячий, что казалось, вода сожжет его кожу, – а этого он и хотел. Казалось, жара может избавить вас от любого неприятного чувства.

Это даже работало некоторое время.

Томлинсон сделал завтрак, хотя Гарри все еще не проснулся, а у Луи вовсе не было сил разбудить его, такого расслабленного.

Взглянув на яйца, которые сварил, шатен не мог не отметить, каким дерьмом они выглядели по сравнению с теми, что когда-то приготовил ему Стайлс. И он даже не смог съесть их, а просто сделал себе чашку чая.