Sinister |Larry (Russian translation)

Десятая часть

Прошло три недели, двадцать один день с тех пор как они сломали журнальный столик, и жизнь Луи в целом стабилизировалась. Она шла своим чередом, без происшествий, и была просто обычной, нормальной – такой, как Луи даже представить со Стайлсом не мог; он ходил на работу, возвращался домой, готовил со Стайлсом обеды, а затем они предавались страсти у стены или на рояле.

Луи старался не обходиться с Гарри слишком строго, подавлял внутреннюю путаницу и боль, лишь бы вылечить своего любимого пациента от шизофрении, для чего каждое утро перед уходом на работу давал ему выпить нейролептики.

Дела шли прекрасно.

Жизнь наконец-то начала налаживаться.

Луи скандировал это про себя каждый день, перед тем как заснуть.

Жизнь наконец-то начала налаживаться.

хХх

– Доброе утро.

Два слова, которые так легко донеслись до уха Луи, что тот почти и не расслышал. Подсознание врача все же «разлепило свои очи», и он мягко улыбнулся, медленно и устало переворачиваясь на другой бок, чтобы встретиться лицом к лицу со своим возлюбленным, обнявшим доктора длинными руками.

– Доброе утро, – лениво протянул тот, вяло зевая и разлепляя глаза. Кудрявая челка парнишки со сна так растрепалась, что почти полностью скрыла его зеленющие наглые глаза. Зато глубокий цвет наволочки превосходно оттенял молочно-белую кожу Гарри.

Луи снова нежно улыбнулся, поднял руку, дабы взъерошить волосы Стайлса и наклонился вперед, целуя такого милого и домашнего сейчас любовника.

– Что сегодня ты приготовишь мне на завтрак, кудрявый?

Гарри усмехнулся, отодвигаясь немного, чтобы приподняться на локти, и глубоко вздохнул.

– Я могу попросить тебя, Луи? – спрашивает он, полностью игнорируя просьбу о завтраке, и когда Луи отдаленно кивает, продолжает: – Ты не можешь отвезти меня к маме? Осталось еще одно последнее место, на которое я хотел бы взглянуть.

Его голос спокоен, местами даже вдумчив, и каким бы серьезным ни был этот вопрос, Луи напрягается, мысленно возвращаясь к тем словам. Встреча с прошлым Гарри, со страхом, могла потенциально разрушить жизнь, которая наконец-то начала налаживаться.