Sinister |Larry (Russian translation)

Шестнадцатая часть

Луи просыпается от чего-то болезненного и как смола черного. От сухого сна, в который он погрузился, пришлось возвратиться в столь же черную реальность.

Какой в этом смысл?

Его подсознание придирчиво указывало ему на то, что он спал на полу в туалете с письмом Гарри в липких ладонях. Луи чувствовал головокружение, и тупую боль в затылке, словно его ударили чем-то, но он понятия не имел, откуда такое ощущение.

Шатен взглянул на письмо в руке, и в тело вновь заползла тяжелая боль. Он не стал читать его снова, потому что не думал больше о наличии навыка читать у себя. Вместо этого мужчина устало поднялся на ноги, и снова, и снова в его голове прозвучали те четыре слова, но это как будто были не его собственные мысли.

Какой в этом смысл? Какой в этом смысл?

Он на самом деле больше не знает.

Луи услышал приглушенный звонок своего мобильного телефона в другой комнате, и попытался найти в темноте выход, чтобы ответить, ответить голосом, который, он уверен, уже не являлся его собственным. Его голос больной, страдальческий даже. Что-то – возможно, кости, органы, кровь – посылали к его груди странные импульсы, заставляющие шатена думать, что его тело сейчас рухнет на пол.

– Луи? – спросил Зейн со следом беспокойства в голосе. Луи открыл рот, дабы ответить, но тупая боль в затылке резко усилилась, украв слова из его уст, и он, задыхаясь, зажмурился.

– ...Луи? – Зейн повторяет.

– Да... Зейн. Я здесь, извини, – хрипит он.

Зейн на противоположной линии глубоко вздыхает.

– Я просто беспокоился о тебе...

– Не надо, – прерывает он, подавляя в себе любые эмоции.

Какой в этом смысл?

– Послушай, Зейн, я люблю тебя. Ты самый лучший друг, о котором я мог только мечтать, но мне нужно идти, хорошо?

– Луи, я...

– ...Пожалуйста. Не волнуйся. Ладно? – ком в горле заставил его прислониться к ближайшей стене. – Мне нужно идти, – он отключил звонок, пока не услышал в ответ гору протеста.

Луи посмотрел вниз на записку в руке, сканируя ее взглядом, а затем аккуратно сложил листок в карман рубашки. После двинулся в свою комнату, не задумываясь; единственное, что сейчас перекликалось в пустом пространстве, были прощальные слова.