Вся правда о Гермионе Грейнджер

Глава 1.Похороны

Pure blood, riches, glory, family honour... all of these are only words. Love is the only thing in this world which has some sense, miss Granger. Remember it.
[anonym]

Солнце едва показалось над горизонтом, ночная прохлада еще продолжала держаться у самой земли, а на берегу Черного Озера уже суетились люди. Это были служащие из министерства, учителя, некоторые ученики постарше. Они устанавливали ряды легких золоченых стульев напротив мраморной трибуны. Вокруг царила невероятная тишина, какая бывает после бури.
Гарри открыл глаза. В привычном жесте протянул руку к тумбочке, нащупал очки и надел их, а затем сел.
В спальню через приоткрытые шторы пробивались лучики света, похожие на золотистые копья. В них медленно кружились, вальсируя, крохотные пылинки. Все соседние кровати были аккуратно заправлены алыми пледами с гербом с изображением льва. В спальне никого, кроме Гарри, не было.
«Интересно», - подумал Гарри, прежде чем спустить босые ноги на каменный пол. Камни обожгли обнаженную кожу холодом. Гарри вздрогнул. И тут...
Воспоминания, безжалостные, беспощадные, такие яркие, что казалось, в голове прокручивают кино, навалились на Гарри всей своей тяжестью и придавили к земле. Юноша сложился пополам, сжался в комок, притянув колени к подбородку. Холод... холод морской воды и ужасной пещеры... холод цепких рук инферналов и ветра, завывавшего над землей... холод страшной летней ночи, последней в жизни великого волшебника, друга и наставника... И непередаваемый словами холод в душе, космическая пустота на месте сердца, пустота, которая не позволяет даже плакать, чтобы хоть чем-то ее заполнить...
- Гарри? Ты проснулся?
Гарри вздрогнул, обернулся. В дверях стоял Рон, заспанный и растрепанный.
- В гостиной уже все собрались, - севшим голосом сказал он, порывистым движением взлохматил свои рыжие космы на затылке и отвел взгляд, будто боялся смотреть на Гарри.
- Угм, - неопределенно пробормотал Гарри, повел плечами и встал с постели. Смотреть на Рона, почему-то, тоже не хотелось. Не хотелось видеть никого в принципе. Разве что... но нет. Никого. Ни один человек на всем свете сейчас не мог бы ничего сделать, не смог бы сказать ничего важного Гарри. Поэтому лучше никого не видеть.
- Ты как? - осторожно спросил Рон, бросив взгляд на опущенные плечи друга.
Гарри только мотнул головой. Темная челка упала на глаза, и стало невозможно рассмотреть их выражение. Только слез в них точно не было, в этом Рон мог бы поклясться.
- Ладно, не буду тебе мешать, - Рон поспешил ретироваться, оставив Гарри одного в спальне.
Гарри запоздало кивнул и принялся неспеша одеваться. Нужно еще собрать чемодан, поезд будет отправляться из Хогсмида через час после церемонии. Но это потом. Торопиться некуда. Теперь уже некуда. Пусть все подождут. Пусть думают, что хотят. Теперь у него есть другие цели и другие приоритеты. Да, точно. Он все уже решил. Осталось только поговорить с ними. С лучшими друзьями. С теми единственными людьми на свете, чью боль он переживает сильнее, чем свою собственную. Он не должен позволить им подвергаться опасности. Он должен уберечь, спасти, защитить. Даже ценой своей жизни он не допустит больше подобного. Просто потому, что не переживет смерти ни одного из них.
- Больше никто не умрет, - одними губами прошептал Гарри и решительным шагом вышел из спальни.
В гостиной собрался весь факультет. Как только Гарри появился в арочном проеме лестницы, все взгляды тут же обратились к нему. «Как в террариуме, - подумал Гарри отстраненно. - Ждут, что я начну им что-нибудь рассказывать». Губы его тронула легкая усмешка, увидев которую, он сам пришел бы в ужас. Несколько третьекурсниц, особенно внимательно изучавших выражение его лица, поспешно отодвинулись от вошедшего, пересев на другую сторону стола. Старшекурсники тоже во все глаза смотрели на Мальчика-Который-Снова-Выжил, кто сочувственно, кто настороженно, а кто-то и с открытой враждебностью.
«Все снова повторяется, - подумал Гарри все с той же пугающей усмешкой. - Как на пятом курсе... Что бы они понимали!»
- Гарри!
Это Джинни влетела в гостиную, легкая, пахнущая ветром, травой и росой. Медные пряди схвачены черной лентой, в глазах - бусинки-росинки. Джинни была совсем на себя не похожа, словно ночной дождь смыл с ее лица все краски. Но она все так же прекрасна, как весеннее солнышко, как майский ветер, родная, теплая, милая Джинни. Если уж кто-то и должен был остаться в живых, то непременно она. Да, она должна жить и радоваться жизни. Именно поэтому ему придется...
- Джинни, - выдавил Гарри, приложив немало усилий к тому, чтобы открыть рот. - Я...
- Не надо, - промолвила Джинни, взяв его за руку.
По телу сразу пробежала привычная дрожь, тепло разлилось от кончиков пальцев до самой макушки. Нет, нельзя. Пора это прекращать. Он не имеет на это права, как бы ни хотелось поверить в то, что жизнь все еще прекрасна и безмятежна. Все изменилось в ту минуту, когда Дамблдора не стало.
- Джинни, я должен с тобой поговорить... - какое неправильное слово «должен»! Словно она его об этом просила. Словно он кому-то обещал. Самому себе, разве что. Своей совести.
- Не сейчас, - поспешно проговорила Джинни, словно догадывалась, о чем он хочет с ней поговорить. Хотя, по его лицу можно было понять, что разговор предстоит не самый приятный. - Пойдем в Большой зал. Там Рон и Гермиона.
Гарри кивнул, не в силах спорить. Ему не хотелось ничего говорить - только смотреть на нее, на ее живые карие глаза и милое веснушчатое лицо, слушать ее тихий взволнованный голос и не думать ни о чем. Его взгляд зацепился за ленту на ее волосах. Черный шелк, лоснящийся, будто пролитые чернила или черная гладь воды...
Ну вот, снова. Мысли раз за разом возвращаются туда, в ту страшную пещеру, в то место, о котором меньше всего хочется думать. Гарри закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь очистить сознание, но с каждой минутой сделать это удавалось все труднее. «Очистить сознание», - фраза завертелась в голове, вызвав другой образ, не менее отвратительный и ненавистный. Черная развевающаяся мантия, черные сосульки волос, отвратительно желтая кожа и въедливые черные глаза. И голос, вечно недовольный, вечно издевающийся: «Очистите сознание, контролируйте эмоции! Вы жалки, как и ваш отец!..»
- Гарри, что с тобой? - Джинни остановилась на полпути к Большому залу и внимательно посмотрела на юношу.
Тут только он осознал, что так сильно сжал кулаки, что, должно быть, сделал ей больно.
- Прости, - он тут же отпустил ее руку и непроизвольно сделал шаг в сторону. - Я не хотел...
- Я знаю, - она улыбнулась нежной, успокаивающей улыбкой. - Не волнуйся, все будет хорошо. Я буду рядом, если ты не против.
- Нет, я... - Гарри не нашел, что ответить, поэтому просто продолжил идти.
Джинни не стала вновь предлагать ему взяться за руки, молча поспешила следом.
В Большом зале было непривычно тихо для такого количества народа. Почти все ученики, за исключением тех, кого родители забрали на другой день после смерти директора, сидели за столами своих факультетов. За преподавательским столом тоже негде было упасть яблоку: все преподаватели, кроме Хагрида, пришли отдать последнюю дань великому волшебнику Дамблдору. Кресло самого директора, похожее скорее на трон, пустовало, что было привычно и необычно одновременно. Зато на месте сбежавшего Снейпа без церемоний расположился министр Руфус Скримджер, а за ним - толпа министерских работников, прибывших в школу. Заметив, с каким интересом министр осматривает зал своими желтыми кошачьими глазами, Гарри поспешил отвернуться. Он подозревал, и не без оснований, что министр выискивает в зале именно его, Гарри Поттера, свидетеля (если не участника) очередного масштабного происшествия. Гарри не имел ни малейшего желания беседовать со Скримджером, поэтому быстро занял свое место за гриффиндорским столом, рядом с Роном и Гермионой. Джинни села рядом с Гарри и, бросив взгляд на соседний стол, пробормотала:
- Пустовато у них...
Гарри тоже взглянул в сторону слизеринского стола. За ним сидело меньше всего учеников, большая часть из которых уже разъехалась по домам. Как раз напротив Гарри возвышались двое гориллоподобных слизеринцев - Крэбб и Гойл. На удивление, они смотрелись довольно жалко без своего тощего белобрысого предводителя.
Гарри все никак не мог забыть разговора, услышанного на вершине башни Астрономии. Не мог изгнать из памяти лицо Малфоя, искаженное страхом и внутренней борьбой. В ушах еще звучал его обреченный голос, срывающийся, дрожащий: «Он сказал, что, если я не сделаю это, он убьет ЕЕ. У меня нет выбора...». Нет, Гарри не пытался оправдать Малфоя, как не пытался оправдать себя после дуэли со слизеринцем. Просто он его понимал. Или хотел понять, что в сущности одно и то же. Каково было бы ему самому знать, что его семья и друзья находятся в смертельной опасности, и при этом быть не в силах что-либо изменить? Нет, конечно, на убийство Гарри не согласился бы ни при каких обстоятельствах, насколько бы ни была велика опасность для его близких и сильна его ненависть к врагу. Но ведь и Малфой не убивал Дамблдора. Он просто не смог бы этого сделать, несмотря на всю его подлость. Он ведь уже опускал палочку, когда на башне появились Пожиратели...
«Но вот в их-то появлении он точно виноват! - с мстительным удовлетворением подумал Гарри. - Если бы не этот слизняк, ничего бы не было... Они не смогли бы пробраться в школу, окружить Дамблдора... И тогда Снейп не сумел бы... его...»
Гарри сжал зубы до скрипа, даже челюсти заболели. Джинни бросила на друга обеспокоенный взгляд, но ничего не сказала, продолжив завтрак. Рон, необычайно угрюмый, с остервенением ковырял кусок рыбы на своей тарелке. Гермиона пыталась что-нибудь в себя запихнуть, но еда не лезла в горло, поэтому девушка с безнадежностью уставилась перед собой, оставив бесплодные попытки позавтракать. Разговоров не было, да и быть не могло. Все было сказано вчера, когда боль от потери еще не пришла, да и сама потеря еще не осознавалась. Сегодня все было иначе. Сегодня - похороны.
Вчера под вечер, когда они вчетвером сидели в гостиной у окна и наблюдали за тлеющим закатом, Джинни недовольно проворчала:
- Кажется, придется смириться с тем, что Билл на ней женится.
Под «ней» подразумевалась, естественно, Флер. Несмотря на все произошедшие события, ранение Билла и примирение Флер с миссис Уизли, Джинни по-прежнему не могла спокойно воспринимать присутствие «Флегмы».
- Не так уж она и плоха, - безразлично пожал плечами Гарри, но заметив, как нахмурила брови Джинни, поспешно добавил, - Правда, страшная...
Рыжая ведьмочка не смогла сдержать довольной усмешки.
- Что, еще кто-нибудь из знакомых помер? - спросил Рон у Гермионы, просматривавшей «Ежедневный пророк».
Натужная грубость его тона заставила Гермиону поморщиться.
- Нет, - ответила она, негодующе посмотрев на Рона, и сложила газету. - Снейпа ищут, но никаких результатов...
- Ну еще бы, - фыркнул Гарри, выходивший из себя всякий раз, как всплывала эта тема. - Чтобы найти Снейпа, нужно сначала найти Волдеморта, а поскольку они за все это время так и не смогли...
- Пойду-ка я спать, - зевнула Джинни. - Никак не высплюсь с тех пор, как... ладно... в общем, поспать не помешает.
Она поцеловала Гарри (Рон демонстративно отвернулся), помахала рукой брату и Гермионе и удалилась в сторону девичьих спален. Как только за ней закрылась дверь, Гермиона с отстраненным выражением проговорила:
- Гарри, я этим утром кое-что откопала в библиотеке...
- Р. А. Б.? - встрепенулся Гарри.
С момента смерти Дамблдора Гарри поставил перед собой главную цель - уничтожить крестражи во что бы то ни стало, хотя это и было той еще задачкой. Пойди туда - не знаю куда, найди то - не знаю что... Нужно было с чего-то начать, от чего-то оттолкнуться. Раньше казалось, что директор знает все, что он все предусмотрел и спланировал, но вот его нет - и теперь Гарри в полной мере ощутил всю свою беспомощность и неразумность. Потому что все подсказки и намеки Дамблдора теперь перестали работать. Только своя голова. Только самостоятельные решения. И Гарри решил выяснить все, что только можно, о том медальоне, за который старый волшебник поплатился жизнью, а точнее о таинственном Р. А. Б., подложившем медальон в тайник Волдеморта.
Записку, лежавшую в медальоне, он показал Гермионе на следующее утро после гибели Дамблдора, однако ей не удалось сразу определить по инициалам малоизвестного волшебника из тех, о ком она когда-то читала. С той поры Гермиона бегала в библиотеку гораздо чаще, чем того требовала школьная нагрузка (к тому же по случаю трагедии все экзамены были отменены). Гарри подозревал, что не только желание помочь другу заставляет Гермиону безвылазно сидеть в пыльном книжном царстве, но дальше догадок он не продвинулся. Разговаривать с Гермионой о Малфое Гарри не мог. Стоило ему вспомнить ее глаза, когда она все узнала, как внутри тут же все сжималось, и пальцы холодели. Нет, он не хотел больше причинять боли никому. И постарается, по мере возможности, этого не делать...
- Нет, - удрученно покачала головой Гермиона в ответ на вопрос Гарри. - Я старалась, Гарри, но так ничего и не нашла... Есть парочка довольно известных волшебников с подходящими инициалами - Розалинда Антигона Бретель и Руперт «Ампутатор» Брукстэнтон, но они нам не подходят. Судя по записке, похититель крестража знал Волдеморта, а ни малейших доказательств того, что Бретель или Ампутатор когда-либо имели с ним дело, я не нашла... Нет, если честно, я говорю... ну, в общем, о Снейпе.
Гарри нахмурился, услышав ненавистное имя.
- И что? - наиграно-безразлично осведомился он, откинувшись на спинку кресла.
- Ну, я вроде как была права в той истории с Принцем-полукровкой, - осторожно произнесла Гермиона.
- И теперь ты будешь всю жизнь тыкать меня в это носом? Думаешь, мне самому не тошно?
- Нет, Гарри, я о другом! - торопливо воскликнула Гермиона и огляделась вокруг, проверяя, не слышит ли их кто. - Права я была в том, что книга когда-то принадлежала Эйлин Принц. Понимаешь... она была матерью Снейпа!
- А мне казалось, на нее и смотреть-то было противно, - сказал Рон. Гермиона не обратила на него внимания.
- Я прочитала всю старую подшивку «Пророка» и наткнулась на крошечное объявление о том, что Эйлин Принц выходит замуж за человека по имени Тобиас Снейп, а несколько позже сообщалось, что она родила...
- ...убийцу! - выпалил Гарри.
- Ну... да, - сдавленно произнесла Гермиона. - Так что отчасти я была права. Снейп мог гордиться тем, что он «наполовину Принц», понимаешь? Судя по напечатанному в «Пророке», Тобиас Снейп был магглом.
- Да, все сходится, - сквозь зубы прошипел Гарри. - Он разыгрывал чистокровного волшебника, чтобы втереться в компанию Люциуса Малфоя и прочих... совсем как Волдеморт. У матери кровь чистая, отец - маггл... оба стыдились родителей, старались внушить людям страх, пользуясь Темными искусствами, выдумали для себя звучные имена - лорд Волдеморт, Принц-полукровка... Как же Дамблдор не догадался?..
Гарри замолчал, глядя в окно. Все мысли сейчас были о том, что Дамблдор слишком уж доверял этому хладнокровному предателю Снейпу. Гарри всеми силами старался этого не замечать, но в глубине души он ощущал поистине детскую обиду на своего наставника и тайное удовлетворение от того, что сам оказался прав относительно Снейпа. Как Дамблдор мог так ошибаться?.. «Постой-ка, дружок, ты и сам недалеко ушел, - с сарказмом подумал Гарри. - Вспомни, как безоговорочно доверял этой чертовой книжке и ее хозяину. Принц-полукровка! Такой замечательный, такой умный! Столько раз мне помогал!..» От этой мысли хотелось самому себе врезать.
- Я все-таки не понимаю, почему он не выдал тебя, никому не сказал, что ты используешь эту книгу? - произнес Рон. - Он должен был знать, откуда ты все берешь.
- А он и знал, - с горечью сказал Гарри. - Догадался по Сектумсемпре. Никакая легилименция не потребовалась... А мог понять и раньше - по рассказам Слизнорта о моих блестящих успехах в зельеварении. Не стоило ему оставлять свой старый учебник в том шкафу, верно?
- Да, но почему он тебя не выдал?
- Думаю, не хотел, чтобы его как-то связали с этой книгой, - сказала Гермиона. - Услышь о ней Дамблдор, ему бы это очень не понравилось. И даже если бы Снейп сделал вид, что не имеет к ней отношения, Слизнорт все равно узнал бы его почерк. Да и в любом случае - книга лежала в шкафу в бывшем кабинете Снейпа, а Дамблдор наверняка знал, что фамилия его матери Принц.
- Я должен был отдать книгу Дамблдору, - удрученно сказал Гарри. - Сколько раз он показывал мне, что Волдеморт уже в школе был олицетворением зла, а я держал в руках доказательство, что и Снейп таков же...
- «Зло» слишком сильное слово, - негромко произнесла Гермиона.
- Ты же и твердила мне, что эта книга опасна!
- Я о другом, Гарри, ты чрезмерно винишь себя. Я считала, что у Принца отвратительное чувство юмора, но мне и в голову не приходило, что он - потенциальный убийца...
- Да и никто из нас не догадывался, что Снейп... ну, сам знаешь, - прибавил Рон.
Они замолчали, каждый ушел в свои мысли, но Гарри не сомневался, что его друзья, как и он, думают о завтрашнем утре, о прощании с Дамблдором.
Дамблдор мертв. И все только начинается...