Вся правда о Гермионе Грейнджер

Глава 2.Свадьба

Прохладным вечером в середине июля в главной зале старинного поместья, принадлежащего богатейшему из чистокровных аристократических семейств магической Британии, собралось несколько десятков волшебников. Все они сидели вокруг длинного, отполированного до блеска палисандрового стола. Вся прочая мебель была бесцеремонно сдвинута к стенам. Освещало гостиную пламя, ревевшее в мраморном камине, над которым висело большое зеркало в резной золоченой оправе. В этом зеркале и в гладкой поверхности стола отражалось ужасающее «украшение» гостиной - висящее вниз головой и, судя по всему, безжизненное тело, медленно вращающееся словно на невидимой веревке. На тело не смотрел никто из присутствующих, кроме расположившегося прямо под ним бледного как смерть Драко. Он был не в силах удержаться, чтобы не бросать на тело быстрые, полные неясных чувств взгляды.
За столом шел разговор о Гарри Поттере. Возглавлявший собрание Волдеморт и его приспешники планировали нападение на юного волшебника, которого после смерти Дамблдора многие уже всерьез считали опорой и надеждой всего магического мира. Северус Снейп, сидящий по правую руку от Лорда, сообщил, что Поттера скоро должны перевезти из Литтл Уингинга в более защищенное место, не дожидаясь совершеннолетия мальчишки. С ним спорил Яксли, у которого были другие сведения, добытые агентом в Министерстве Магии.
Драко мало волновал этот разговор. Он даже не слышал половины из того, что говорили Лорд, Снейп и Яксли. Похоже, речь шла о том, что помощник министра Скримджера Пий Тикнесс попал под заклятье Империус и теперь вербует министерские верхи на службу к Волдеморту.
Драко снова бросил взгляд на вращающееся тело и с содроганием представил, что было бы, если бы на месте несчастного преподавателя маггловедения сейчас висела вниз головой и вращалась другая... Комок подкатил к горлу, Драко судорожно сглотнул и уставился на свои тонкие пальцы сложенных на коленях рук. Какие-то странные мысли лезут в голову. Совсем они ни к чему, эти мысли. Лучше вообще ни о чем не думать, иначе Лорд наверняка обратит на него внимание, а этого Драко хотелось меньше всего. Достаточно с их семьи внимания Темного Лорда. Отец от него ничего не выиграл, кроме года в Азкабане, разрушенной репутации, подорванного здоровья и растоптанного в прах чувства собственного достоинства. Мать натерпелась не меньше, Драко только недавно осознал это, заметив, насколько бледны и худы ее руки, как холодны пальцы, как потускнели ее золотые волосы и каким безжизненным стал ее голос. Вздохнув почти про себя, Драко бросил взгляд на мать, всегда сосредоточенную, строгую и неприступную, как мраморное изваяние, гордо несущую свое имя и честь своей семьи. Сегодня ее было не узнать. Несмотря на роскошь платья и прически, во всем ее облике, позе и взгляде не было и капли привычного благородства и шарма. Лицо ее выражало странную смесь из страха, ненависти, благоговения и послушания. Одного взгляда на Нарциссу было достаточно, чтобы понять: самым большим ее желанием было то, чтобы Волдеморт поскорее покинул Малфой-мэнор, а самым большим страхом - что он об этом узнает.
За столом внезапно наступила тишина. Драко вернулся от своих размышлений к реальности и исподтишка оглядел собравшихся. Все сидели, опустив взгляды, и боялись поднять головы.
«Видимо, Лорд в чем-то кого-то обвинил, - с холодком, пробежавшим по внутренностям, подумал Драко. - Надеюсь, к нам это не имеет отношения».
Оторвавшись от созерцания тела над столом, Лорд произнес:
- Я был небрежен и потому позволял препятствовать мне удаче и случаю, которые способны срывать исполнение даже наилучших планов. Теперь я понимаю то, чего не понимал прежде. Я должен стать тем, кто убьет Гарри Поттера, и я им стану.
При этих словах (и, похоже, в ответ на них) внезапно раздался вопль - страшный, протяжный крик страдания и боли. Многие из сидевших за столом испуганно уставились в пол, поскольку звук этот исходил из-под их ног.
- Хвост, - сказал Волдеморт негромко и задумчиво, - разве я не говорил тебе, что наш пленник должен вести себя тихо?
- Да, м-мой Лорд, - выдохнул маленький человечек, сидевший в середине стола, съежившись в своем кресле так, что оно казалось на первый взгляд пустующим. Он сполз на пол и торопливо выскочил из комнаты, оставив за собой странное серебристое свечение.
- Как я уже сказал, - продолжал Волдеморт, обводя взглядом застывшие лица своих приспешников, - теперь мне многое стало ясно. Например, прежде чем я отправлюсь убивать Поттера, мне придется позаимствовать у одного из вас палочку.
Внутри у Драко все похолодело при этих словах. Лишиться волшебной палочки для волшебника все равно, что лишиться способности ходить. Юный Малфой не мог себе представить жизнь без возможности колдовать и заранее сочувствовал тому несчастному, на кого падет выбор Лорда.
- Добровольцы отсутствуют? - осведомился Волдеморт. - Ну что же... Люциус, я не вижу причин, по которым тебе может в дальнейшем понадобиться твоя палочка.
Драко словно окатили ведром ледяной воды. Боясь поднять голову, он искоса взглянул на отца. Тот был изжелта-бледен, будто восковая фигура, глаза его впали, под ними залегли темные тени. Люциус поднял растерянный взгляд на Лорда и хрипло переспросил:
- Мой Лорд?
- Твоя палочка, Люциус. Я хочу получить твою палочку.
- Я...
Малфой взглянул на жену. Она, такая же бледная, как муж, смотрела прямо перед собой. Ее тонкие пальцы на краткий миг сжали под столом запястье Люциуса. Ощутив это прикосновение, Малфой сунул руку под мантию, вытащил палочку и протянул ее Волдеморту, который поднес палочку к своим красным глазам и внимательно осмотрел.
- Из чего она?
- Из вяза, мой Лорд, - прошептал Малфой.
- А внутри?
- Дракон... сердечная жила дракона.
- Хорошо, - произнес Волдеморт. Он достал собственную палочку, сравнил их длину.
Люциус Малфой невольно подался вперед - на долю секунды могло показаться, что он надеется получить от Волдеморта его палочку в обмен на свою. Глаза Волдеморта, заметившего это движение, злобно расширились.
- Отдать тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку?
За столом кто-то хихикнул.
- Я вернул тебе свободу, Люциус. По-твоему, этого мало? Впрочем, я заметил, что и ты, и твои домочадцы в последнее время выглядите не очень счастливыми... Тебе что-то не нравится в том, что я присутствую в вашем доме, Люциус?
- Конечно нет, мой Лорд, совсем ничего!
- Какая ложь, Люциус... - негромко произнес Волдеморт, и в голосе его послышалось шипение.
Оно все возрастало, даже после того, как Лорд замолчал. Драко вдруг ощутил, как что-то огромное заскользило по полу под столом. Невольно вздрогнув, Драко крепче стиснул пальцы, из последних сил стараясь держать себя в руках.
На кресло Волдеморта, бывшее когда-то любимым креслом Люциуса, медленно взобралась огромная, казавшаяся бесконечной Нагайна и улеглась на плечи своему хозяину. Большинство Пожирателей смотрели на змею с ужасом, другие просто отводили взгляд. Волдеморт рассеянно погладил чудовищное создание по голове и все так же тихо обратился к Люциусу:
- Почему это вы, Малфои, выглядите недовольными своей участью? Разве вы многие годы не твердили, что жаждете моего возвращения, моего прихода к власти?
- Разумеется, мой Лорд, - ответил Люциус Малфой и дрожащей рукой отер пот над верхней губой. - Мы жаждали этого - и жаждем сейчас.
Застывшая, как статуя, Нарцисса кивнула в подтверждение слов мужа. Драко бросил быстрый взгляд на змею и снова уставился на свои руки.
- Мой Лорд, - произнесла сдавленным от охвативших ее чувств голосом Беллатрикс, сидевшая в отдалении от Волдеморта рядом с сестрой, - то, что вы здесь, в нашем родовом поместье, честь для нас. Большей радости быть просто не может.
- Большей радости, - повторил Волдеморт, немного склонив голову набок и вглядываясь в лицо своей ярой соратницы. - Из твоих уст, Беллатрикс, такие слова значат немало.
Лицо черноволосой волшебницы залила краска, глаза наполнились слезами счастья.
- Мой Лорд знает, что я говорю чистую правду!
- Большей радости быть просто не может... - продолжал, между тем, Волдеморт, - Даже в сравнении со счастливым событием, которое, как я слышал, произошло на этой неделе в вашей семье?
Беллатрикс, приоткрыв рот, уставилась на него в явном недоумении.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, мой Лорд.
- Я говорю о твоей племяннице, Беллатрикс. И о вашей, Люциус и Нарцисса. Она ведь только что вышла замуж за оборотня, за Римуса Люпина. Вы, должно быть, очень гордитесь этим.
Все, кто сидел за столом, глумливо загоготали.
В какой-то миг на Драко нахлынула обжигающая волна стыда, от которой лицо его покрылось некрасивым алыми пятнами, но уже через мгновение это прошло, место стыда заняло холодное безразличие. Сердце, забившееся, было, быстрее, успокоилось, а в голове родилась странная мысль: «Все равно. Когда становится слишком страшно, то уже все равно. Мне все равно».
- Она не племянница нам, мой Лорд! - воскликнула взбешенная Беллатрикс, перекрикивая веселый гам. - После того как наша сестра вышла замуж за грязнокровку, мы - Нарцисса и я - ни разу не виделись с ней. Ее отродье не имеет ни с кем из нас ничего общего, как и животное, за которое она выскочила замуж.
- А что скажешь ты, Драко? - спросил Волдеморт, и хотя голос его был тих, он легко перекрыл улюлюканье и глумливый гогот. - Ты как - будешь нянчиться с ее щенками?
Услышав свое имя, Драко вздрогнул и бросил взгляд на отца, безвольно опустившего плечи, затем - на мать. Нарцисса едва заметно качнула головой, давая понять, что в данный момент лучше не раскрывать рта. Драко понял ее жест и опустил голову, прикладывая все усилия, чтобы не вскочить с места и не сбежать куда глаза глядят. И тут в его голове раздался явственный насмешливый голос: «Ты же привык к грязнокровкам, не правда ли, мальчик мой?»
Драко судорожно вздохнул, почувствовав непреодолимое отвращение к прозвучавшему слову и к самому себе, к своей слабости и неспособности что-либо сделать, что-либо изменить. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя настолько жалким и никчемным. «Может быть, Поттер был прав?»
- Довольно, - проронил, поглаживая рассерженную змею, Волдеморт. - Довольно.
И смех мгновенно стих.
- Многие древнейшие семейные древа со временем заболевают, - сказал он. Беллатрикс, затаив дыхание, умоляюще смотрела на него. - Вам придется обрезать ваше, чтобы оно выздоровело, не так ли? Отсечь ветви, которые угрожают здоровью всего дерева.
- Да, мой Лорд, - прошептала Беллатрикс, и глаза ее снова наполнились слезами благодарности. - При первой же возможности!
- Ты ее получишь, - сказал Волдеморт. - И в вашей семье, и во всем мире... мы обязаны уничтожать пятнающую нас заразу, пока не останутся только те, в чьих жилах течет чистая кровь.
Волдеморт поднял палочку Люциуса Малфоя, наставил ее на медленно вращавшуюся над столом фигуру, слегка повел палочкой. Фигура ожила, застонала и забилась, как будто пытаясь порвать незримые путы.
- Ты узнаешь нашу гостью, Северус? - осведомился Волдеморт.
Снейп поднял взгляд к перевернутому лицу. И все Пожиратели смерти уставились вверх, на пленницу, словно получив, наконец, разрешение проявить любопытство. Как только лицо несчастной повернулось к огню, она произнесла надтреснутым, полным ужаса голосом:
- Северус! Помогите!
- Да, разумеется, я узнаю ее, - произнес Снейп, едва лицо ее снова медленно повернулось в сторону.
- А ты, Драко? - спросил Волдеморт, поглаживая свободной рукой голову змеи.
Драко резко потряс головой. Конечно, он знал ее, прекрасно знал. Не раз он сталкивался с ней в коридорах Хогвартса, с этой немного неуклюжей, всегда улыбающейся добродушной женщиной, похожей скорее на студентку Хаффлпаффа, нежели на преподавателя. Она вела маггловедение у тех школьников, которые интересовались жизнью магглов. Драко, конечно, не входил в их число, так как воспитание и семейное положение не позволяло ему интересоваться такими вещами, да и желания у него не было. Но он не раз слышал о прекрасных преподавательских способностях этой женщины от одной ее ученицы...
- К сведению тех из вас, кто с ней незнаком, - чуть громче объявил Волдеморт, - у нас гостит Чарити Бербидж, состоявшая до недавнего времени преподавательницей в школе чародейства и волшебства Хогвартс.
Вдоль стола пронесся шумок одобрительного понимания. Полная, сутуловатая женщина с заостренными зубами захихикала:
- Да, профессор Бербидж сообщала детям волшебников сведения о магглах... Объясняла, что они не так уж и сильно отличаются от нас...
Один из Пожирателей смерти плюнул на пол. Чарити Бербидж снова повернулась лицом к Снейпу:
- Северус... пожалуйста... пожалуйста...
- Молчать! - Волдеморт снова взмахнул палочкой Малфоя, и Чарити умолкла под действием заклинания. - Однако туманить и развращать сознание юных волшебников профессору Бербидж было мало, поэтому на прошлой неделе она напечатала в «Ежедневном пророке» страстную статью, посвященную защите грязнокровок. Волшебники, говорит она, должны принять в свои объятия этих людишек, крадущих наши знания и нашу магию. Вырождение нашей чистой породы, уверяет профессор Бербидж, есть вещь самая желательная... она была бы лишь рада, если бы все мы спаривались с магглами... или же, вне всяких сомнений, с оборотнями...
На этот раз никто не засмеялся, ибо в голосе Волдеморта звучали безошибочно узнаваемые гнев и презрение. Чарити Бербидж в третий раз повернулась лицом к Снейпу. Из глаз ее струились слезы, стекая на волосы. Снейп безразлично смотрел на ее лицо, снова отворачивавшееся от него.
- Авада Кедавра!
Полыхнул зеленый свет, осветив каждый угол гостиной.
Чарити рухнула на стол, ударившись о него с такой силой, что он затрясся и затрещал. Несколько Пожирателей смерти отпрянули, прижавшись к спинкам своих кресел. Драко отшатнулся в сторону так резко, что его стул перевернулся, и юноша рухнул на пол.
- Кушать подано, Нагайна, - негромко произнес Волдеморт, и огромная змея соскользнула с его плеч на полированную поверхность стола.