Последний приказ Старенькое бёрдо было заправлено на непростой трёхцветный узор - для опытной ткахи. Светловолосая девочка поглядывала на клочок берёсты с нанесённым рисунком, напряжённо хмурила брови, боясь ошибиться. - Зелёная вниз... Красная вверх... Ой... Опять пропустила! И досадливо выдернула бральницу, чтобы начать ряд сначала. - Дай я попробую? - переступила с ноги на ногу вторая девочка, державшая бёрдо. Девки-полугодьё выглядели ровесницами и были похожи, как сёстры, только вторая обещала подняться настоящей красавицей. Может, поэтому и считала, что всё у неё должно получаться лучше, чем у других. - Погоди, - отмахнулась первая. - Сама хочу. Было уже далеко за полночь, у неё отчаянно слипались глаза, но она не сдавалась. - Я рядок всего, - сказала красёнушка. Ткаха снова сбилась с узора: - Ты братца Аро попроси другое бёрдышко сладить, если терпежу нету! Сладишь ведь, братец? Круглолицый мальчик подумал, хмуро отозвался: - Почего уж не сладить... Ему под ноги на чистый пол слетали прозрачные стружки. За стружками добычливо бросалась резвая кошечка, пушистая, нежной облачной шерсти. Она то валялась на спине, теребя пойманный завиток, то запрыгивала мальчику на колени, желая проследить, как являлись игрушки. Неулыба кошку не гнал, только следил, чтобы не лезла под ложкорез. Дом выглядел полупустым, зато все сидели обутыми по-уличному и у каждого под рукой лежала толстая одежда. Так ведут себя люди, которые уже сложили в путь вещи и только ждут слова, чтобы поклониться порогу и идти со двора. Но слово мешкает, и они маются в повалуше, коротая ожидание за рукодельем. Поджарый седоватый мужчина, сидевший на лавке, поднялся на ноги, беспокойно заходил из угла в угол. Из-под рукавов кожаного чехла выглядывала кольчуга, сбоку в потёртых ножнах висел прямой меч. - Ещё и Серьга вот запропастился, - пробормотал он вполголоса. - Ну, пусть догоняет как хочет... Ларец куда уложили? В сенях зашуршало. Сероглазая ткаха уронила разом и бральницу, и берёсту с узором, братец Аро подхватил на руки кошку, мужчина мигом оказался возле двери. Та приоткрылась. В щель сунул вихрастую голову молодой парень. Заметив, какой переполох вызвало его появление, он подмигнул девкам, смущённо заулыбался: - Да тихо всё, дядя Космохвост... Я так просто. Мужчина убрал руку с меча: - Серьга-то появился? - Нет, дядя. Не появлялся. Дверь снова закрылась. - Шапку вздень, олух! - рявкнул вслед Космохвост. В сенях прыснули смехом. Шаги удалились. - Ещё вот и Серьга как в прорубь свалился, - проворчал Космохвост. Проходя мимо резчика, подгрёб ногой стружки, строго велел: - Станем насовсем уходить, подметёшь тут. Мальчик, не поднимая глаз от работы, послушно кивнул: - Подмету, дядя Космохвост. Как и сестрица, он брал ремесленную снасть левой рукой. Перепутный дом, выстроенный ещё прежде Беды, был просторным. В большой избе, где прежние хозяева витали семьёй, теперь была чистая повалуша. В малой, некогда предназначенной для гостей, стучали горшками стряпеи. Решив перебраться за море, хозяева оставили двор двум вольноотпущенницам, старой и молодой. Женщины взялись домостройничать, дело пошло неожиданно споро. Не пожалели небось, что решили остаться. Проводят нынешних жильцов и с теми же поклонами выйдут новых встречать. За стеной послышались голоса, потом дверь снова открылась. Вошёл крепкий мальчишка, принёс шаечку да деревянное ведёрко. Над горячей водой перебегал пар. - Полночи осталось, - проговорил мальчик с надеждой. - Может, хватит уже мне голову светлить?.. Волос у него был по концам в точности как у белобрысого Аро, возле корней проступала природная русость. Космохвост кивнул, думая о своём, проворчал: - Верно, хватит. А ты светли знай. Красёнушка взяла у паренька шайку, посыпала на дно горсть колючего порошка из лубяной коробочки, залила водой. Изошёл такой дух пареного сена и летних цветов, что даже братец Аро оставил работу и потянул носом, а на губах обозначилось что-то вроде улыбки. Ткаха пересела, оттягивая привязанные к поясу нитки, свободной рукой подняла бёрдо, напряжённо зашевелила губами, глядя на берёсту. В таком положении считать узорные нитки было ещё тяжелей. Русый мальчишка обречённо вздохнул, усевшись, низко наклонился над шайкой. Из-под ворота стёганки явили себя железные звенья. - Шею вытяни, - велела девочка. Стала привычно плескать ему на голову душистое зелье, с тщанием втирать в корни волос. Он что-то бормотнул ломким голосом, недовольно. Остаток ночи ему предстояло маяться в старом полотенце, намотанном словно бабий повойник, и терпеть шуточки по этому поводу. Братец Аро вдруг сказал: - Дядя Космохвост, может, лучше меня под него луковой шелухой красить? Я небось терпеливый... Страдалец погрозил ему кулаком. Девки засмеялись. Космохвост не ответил. Он смотрел на кошку. Та, оставив играть стружками, подбежала к двери и напряжённо выслушивала за ней что-то, ускользавшее от косного внимания людей. Когда кошка вдруг распушилась, став в три раза больше обычного, поставила веретеном хвост и яростно зашипела, Космохвост принял решение. Обернулся к четверым подопечным, увидел, что все они тоже смотрят на кошку, резко выдохнул: - Прячься! ...Ребята на миг замерли. Или наоборот - не они замерли, а время продлилось. Ткаха медленно-медленно резала маленьким ножиком привязанные к поясу нити, они утекали в щели и отверстия бёрда, знаменуя неворотимый конец. Космохвост накануне услышал, как шептались названые сестрицы: пояс, если выйдет хорош, предназначался ему. Мокроголовый парнишка отряхивался по-собачьи, не дожидаясь рук с полотенцем, а у вдумчивого Аро падал из-под резака последний завиток стружки. Ложка, и это Космохвосту тоже было известно, предназначалась дядьке Серьге. Всё равно больше нечем было отблагодарить за верную службу, а ложки получались сущее загляденье... А потом они все разом сорвались с мест, потому что он крепко научил их, как поступать, если однажды он вот так велит прятаться. Братец Аро только оглянулся в поисках кошки, но любимица успела исчезнуть, недосуг было искать, куда подевалась. Брат с сестрой мигом закатились под лавку, юркнули в узкую дыру, съехали в тёмное подземелье. Съёжились, притихли возле дощатой стены. Рядом зияло отверстие бокового лаза, оттуда тянуло морозом. Двое оставшихся задвинули на место тяжёлую западню, оклеенную берёстой. Горстями бросили мусор. Не догадаешься, где пол нарушали. Со двора донёсся крик, звучавший последним предупреждением и последней болью. - Эх, - горестно зарычал Космохвост. Выдернул из вторых ножен кинжал, бросился в сени. Мальчик с девочкой переглянулись, побежали за ним. Настала пора сделать то, к чему он их готовил несколько лет. А сделав - скорее всего, умереть, как уже умер старший воспитанник Космохвоста. Наружная дверь распахнулась навстречу, со двора проникла хищная тень... Соприкосновение с мечом Космохвоста заставило тень обрести плоть, залиться кровью, рухнуть им под ноги. Выскочив вон, Космохвост мгновенно метнулся в сторону. В мёрзлую притолоку на пол-ладони вошли сразу два болта. - За спину! - громко приказал он подросткам. - Прорубимся!.. - Эльби?з, не отставай! - крикнул мальчик. - Братец Аро... - жалобно, как учили, пискнула девочка. Страх изображать не пришлось, ей и так было страшно. Она выхватила из-под плаща маленький самострел. Разрядила туда, откуда прилетели первые болты. Из темноты послышалась ругань. Игрушечное с виду оружие с двадцати шагов разило без шуток. Они выполнили приказ Космохвоста, но намерение прорубиться оказалось куда проще высказать, чем исполнить. Толком не отойдя от крыльца, их наставник уже отбивался сразу от двоих в удобных короткополых одеждах цвета снега в ночи. Люди казались гибкими и проворными, но надо было видеть, что творил Космохвост. Меч и кинжал пели на голоса, выводя любому, кто совался, жуткую погребальную песню. Не только для двоих подростков это был самый главный бой, а скорее всего, что и последний... Мальчишка ахнул, споткнулся, сломался в поясе. Девочка с перепугу чуть не назвала его настоящим именем, однако выучка взяла своё. - Братец Аро!.. Он пытался говорить, но только хрипел. За углом клети послышался злой крик, кого-то приложили о брёвна. - Сказано, ососков не трогать! Наказанный жаловался: «ососок» только что проткнул ему болтом ногу, да и брать непременно живьём никто вроде не велел. Стрелка приложили вдругорядь. Живого всегда убить можно, а вот мёртвого поди оживи! Космохвост оглянулся посмотреть, что там с воспитанником. Не надо было ему этого делать. Чужой быстрый меч тут же вскроил на нём кожаный чехол, проскрежетал по кольчуге. Воин досадливо зарычал, убил слишком шустрого нападавшего, схватился с другим. Подбитый парнишка мотал головой, силился разогнуться. Названая сестра обхватила его поперёк тела: хоть собой прикрыть. Их защитник, понемногу теснимый обратно к двери, вновь оглянулся. Хотел, наверное, выкрикнуть последний приказ, но в этот раз не довелось. - Во имя Владычицы! Погоди, Космохвост, - поднял руку вражий вожак. Голос оказался молодым, звонким, совсем как у погибшего Бранко. Все налётчики были в меховых рожах, что надевают в крепкий мороз. Щель для глаз да круглый продух у рта. На этой личине были нарисованы ещё и усы, не иначе в знак старшинства. Космохвост опустил меч, поглядел на раскиданные тела, хмыкнул: - Плохо учит вас Ветер. Нас в своё время строже учили! Вожак не остался в долгу: - Сам в сапогах, да след босиком! Бранко так натаскал, что он нас мало не проворонил... Лучше скажи, кого за спиной прячешь? Правских царевичей или подставу? - Мальчишка - заменок, - уверенно сказал стрелок. - Ишь, корчится! Царевича он сразу на руках бы унёс! - Зато девка точно царевна, - сказал другой. - Хороша-а! Вот бы её... Девочка ахнула, испуганно и стыдливо, хотя на языке висело ругательство. За неё, с натугой разогнувшись, выбранился парень. - Нешто и Эр?лис настоящий? - удивились из темноты. - А подстава где же? - Заместки в доме сидят, - догадался стрелок. - В царских ризах. Он истовиков поплоше одел и вырваться думал с ними, нас обмануть! Вожак вновь поднял руку. Стало тихо. - Ты добрый пёс, Космохвост, - сказал он спокойно. - И дом сгорел, и хозяина давно нет, а всё стережёшь! Воин засмеялся. - Плохо учит вас Ветер! - повторил он. - Откуда тебе знать, Белозуб, сколько у меня подстав и куда я правских царят дел? Тени засмеялись в ответ. - Знаем уж, - отмахнулся вожак. - Сдавайся, рында. И нам лишнего не мёрзнуть, и тебе меньше ран принимать. Космохвост пожал плечами: - Боялся бы я ран, вовсе тут не стоял бы. Вожак насмешливо покивал. Из-под нарисованных усов вырвалось облачко пара. - Сеггара на подмогу ждёшь? Так не жди, не придёт. Мы о том позаботились. - Сеггар придёт, - спокойно сказал Космохвост. - Моё дело дождаться. Вожак покосился на своих: - А нам тоже спешить некуда. Сейчас дом-то подпалим... - С твоих гроз я велик возрос, - сказал Космохвост. - Не подпалишь. Тебе доказать надо, что сущих царевичей погубил. Человек в меховой харе переступил с ноги на ногу. На это движение из сеней вылетел шипящий клубок и, взмыв, шарахнул когтями прямо в глазную скважину. - Кошка!.. - закричали во дворе. - Царская дымка! Это истовики у него!.. Космохвост резко обернулся к подросткам: - Бегите!.. Вот он и прозвучал, последний приказ, ослушаться которого было нельзя... Девочка снова обхватила названого братца. Оба повернулись, молча юркнули обратно в сени. Вожак нападавших метнул руки к лицу, но сорвал только личину. Кошка уже исчезла, бесследно растворившись во мгле. - Так я и знал, что это ты, Белозуб, - сказал Космохвост. - Поделом тебе, дураку! Разбойников нанять ума не хватило? Сам решил славу взять? Или Ветер денег не дал? - Вперёд!.. - зажимая лицо ладонью, рявкнул вожак. Охромевший стрелок и его товарищи вновь выхватили оружие. Мощный голос рынды был хорошо слышен в погребе. Стало понятно, что наверху дела совсем плохи. Тогда брат с сестрой нащупали и сдвинули вторую западню, тайную, о которой не знали ни служанки, ни даже дядька Серьга. Отворилась ещё яма, совсем тесная, только-только вжаться вдвоём. Ребята спустились в нижний погребишко и затворились. Коленки, поджатые к груди, не давали вольно дышать. Братец Аро вдруг начал шарить кругом себя, не нашёл искомого, потянулся к западне, пригнетавшей им волосы: - Тесличку сверху покинул... Вот ведь как. Привелось от смерти скрываться, и что с собой унесли? Небось не ларец с дорогими памятками родителей, оставшийся в мякоти дорожного вьюка. Сестрица Эльбиз поймала руки брата, крепко сжала. - И добро, что покинул, - шепнула она. - Станут смотреть, скажут: были, ушли... Сестра говорила дело. Царевич опустил голову. Наверху лязгало, громыхало, там ревели жестокими голосами и что-то падало так, что с западни сыпалась пыль. Потом всё начало затихать. Брат с сестрой ухватили друг дружку, слиплись в один комок. Они знали, что вот теперь нужно ждать самого страшного. Кто-то не вошёл - ворвался в хоромину, затопал над головами, рубанул дверку голбца, с грохотом опрокинул скамью... Эрелис и Эльбиз втиснулись пуще. Долетел девичий крик. Надсадный, беспомощный, полный страха. - Нерыж?нь... - стуча зубами, выдохнул мальчик. - Нет, - тряским голосом возразила сестра. - Нерыжень бы им с три короба наплела и мною сказалась. Крик стал совсем нестерпимым. Захотелось сотворить всё равно что, лишь бы он прекратился. Эрелис всхлипнул, завозился впотьмах: - Её же... они её... выйду... Эльбиз что было мочи вцепилась в его руки: - Дядя Космохвост не для того им путь заступал! И Нерыжень с Косохлёстом под стрелы шли! И Бранко... Она была на год старше, поэтому сразу вырваться он не смог. В доме взвыла ещё и старуха. Толком разобрать из погреба не получалось, лишь то, что она велела молодой прикусить язык, не брать на душу срама. - Тебе помнить, как за тебя умирали, - глотая слёзы, шептала брату сестра. - Тебе праведно царствовать ради их чести... Раздались удары топора, треск дерева. В повалуше корчевали лавку. Потом со стуком отвалили верхнюю западёнку. Царевичи разом уставились вверх, замерли в темноте, прикрывая лица ладонями. Когда в погреб, прямо им на головы, спрыгнул человек, дети судорожно дёрнулись, стукнувшись лбами. Однако тяжёлая крышка не выдала, не оказала себя среди других половиц. Человек заметил сперва ложкорез под ногами, потом дыру бокового лаза. Торжествующе заорал, начал втискиваться в нору. Его сапоги скребли и скользили по доскам. За первым полез второй, остальные побежали наружу. Тайный лаз, устроенный ещё прежним хозяином перепутья, выводил в дровник. И поди разбери в снегу слабенького зеленца, вылезал ли кто оттуда недавно. Довольно долгое время наверху ничего не происходило. Потом в погребишко начал проникать спирающий дыхание чад, а слуха достиг тяжёлый глухой треск. - Запалили всё-таки, - сказала Эльбиз. Эрелис отозвался: - Само могло, от лучины... - Так и так гибель, - закашлялась сестра. Она держала в руках никому теперь не нужное бёрдо. Резные углы оставили глубокие следы на ладонях. Западня, плотно всевшая от тяжести и возни, поддалась через великую силу. Приподняв её наконец, царята увидели над собой тучу плотного дыма и сквозь неё - багровые сполохи. Дышать сразу стало нечем. Как раз когда они высунулись, что-то начало рушиться. Пришлось снова прятаться. Второй раз они поднимали крышку уже вкупе с большой горящей доской, порывавшейся упираться и застревать. Стало ясно, что в третий раз может не получиться. Эрелис сжал в кулаке подобранный ложкорез и, понукаемый сестрой, полез через ход. Крышка в дровнике, которую берегли и никогда не заваливали тяжёлым, оказалась прижата. Сколько ни пыжились брат с сестрой, она едва подалась, только дерево чуть слышно постукивало о дерево. Случайно раскатилась поленница или в ней что-то искали - какая теперь разница. Сзади подбирался гибельный чад. Немного подышать таким, и сперва тело разучится двигаться, потом душа забудет, как ей в теле держаться. - Покричим? - спросила Эльбиз. - Нет, - принял решение Эрелис. - Кому надо, те знают, а кто не знает, те нам не друзья. Девочка еле слышно заспорила: - Дядя Космохвост ради нас... Мёрзлые поленья над ними затеяли дробную торопливую пляску. Царевич устроился перед ходом, где таилась сестра. Поудобнее перехватил нож... Сердце колотилось во рту. Крышка лаза откинулась. Эрелис выдохнул. Сверху на него смотрели оба заменка. Зря ли они в этом доме прожили целых полгода? Тайная хоронушка поблизости у Космохвоста была далеко не единственная... В раскрытых дверях гибнущей избы метался огненный свет, пожар уже подгрызал изнутри тяжёлую крышу. Скоро она обрушится, станет погребальным костром девушке, замученной подручными Белозуба. Молодой Бранко, всё ладившийся к ней с поцелуями, разметался в углу двора. Он так и не надел шапки. Его убили длинным ножом в шею: он не должен был закричать, но как-то сумел. Другие тела все исчезли. Бабка, простоволосая и босая, сидела на колоде, качалась, плакала. Рубаха на ней была разорвана донизу, попятнана кровью. Подростки едва успели заскочить в стряпную, где бросили женщин. Теперь девки пороли тёплый плащ, ладили старухе какие-никакие опорки. И никто даже не поминал о драгоценном ларце, то ли сгинувшем в пожаре, то ли украденном. О нём ли печалиться! - Дядя Космохвост... - глядя на пылающий дом, тихо выговорил царевич. - До места, где сани стояли, кровяной след, - ответил юный рында. - Чей, не разберу. Он горбился, прижимал руку к груди. Добрая кольчужка выдержала удар, но ребро было сломано. На волосах болтались шарики льда. Подошла сестрица Эльбиз. - Не так-то долго искали, - тревожно поделилась она. - Решили, мы все дымом задохлись? Али спугнул кто? Ребята переглянулись. - Значит, Сеггар близко уже, - рассудил царевич. - Навстречу пойдём или дядьку Серьгу обождём? Твоё слово, Косохлёст. И чинно поклонился, свидетельствуя, что верен зароку и помнит, кто отныне главный защитник. - Ждать некогда, - сурово, сквозь зубы ответил тот. - Бабку... - Ступайте налегке, детушки, - утёрла слёзы старуха. - Я-то пожила. - Мы повезём, - одним голосом взмолились девчонки. - В дровяных саночках, вон стоят... - Бабушка Орепея нас не выдала, - добавил Эрелис. - А ещё слушать обетовались, - голосом, какой наверняка был в юности у прежнего рынды, проворчал Косохлёст. Скоро о том, что в разгромленной избе погибли не все, говорила только узкая полозновица, протянувшаяся к дороге. Да и та от жара огня уже оплывала.
