Formalin

40

***

-...Иди ты к черту, О'Брайен! — кажется, её крик эхом разносится по небольшой квартире в центре Нью-Йорка. Девушка не в силах успокоиться. Она тяжело дышит, понимая, что всё. Вулкан внутри неё взорвался, и весь гнев, наконец, обрел свободу, обрушившись на парня, который уже давно прекратил носить очки дома. Он так же не в себе, но всё ещё может здраво оценивать ситуацию. То, что происходит. Так не должно быть.
Делает шаг к ней. Осторожный, немного зажатый. Девушка напряжена. Она вся на иголках. В уголках её глаз собрались горячие слёзы, которые вот-вот вырвутся наружу в одном нескончаемом потоке.

Он не любит видеть её такой.

— Кэйли, — Дилан качает головой, пытаясь остановить своим слабым голосом её судорогу, что сковало тонкое, истощенное тело.

На кухне, которая находится в одном помещении с гостиной, стены которой «усыпаны» большими окнами, горит тусклый свет настольной лампы. Парень не хотел давить на неё, не хотел вновь начинать этот разговор, но его тревожит то, что она исчезает. Буквально на глазах рассыпается, пропадает.

У Кэйлин нет сил ругаться, нет сил кричать, но она всё равно напрягается, чтобы хоть как-то избавиться от непонятной злости, что засела в груди.
Она не знает, понятия не имеет, откуда гнев берется, что помогает ему расти, увеличиваться.

Дилан пытается протянуть к ней руку, чтобы коснуться тонкого плеча, обтянутого бледной кожей:

— Просто, поешь, Кэй...

Промах.
Девушка разворачивается, быстро умчавшись в небольшой коридор.

— Кэйлин! — Дилан не теряет время, кинувшись за ней. Как у неё ещё могут быть силы?

Кэйлин. Она уже больна. Она уже не в себе. Она начала сходить с ума ещё в детстве. Больные точки, раны, диеты, голодовки, всяческие проблемы со здоровьем, произошедшее в доме, которое просто выходит за грани всеобщего понимания.
Кэйлин ломается. Она теряет себя, теряется в пространстве. Не может нормально принимать пищу, не может смотреть на себя в зеркало, не может находиться в темноте.

Девушка распахивает дверь в ванную комнату, вбегая внутрь, и закрывает её на щеколду, прижимаясь мокрым лбом к плиточной стене. Её сердце бьется. Безумно быстро. Оно не может вытерпеть такой нагрузки. Кэйлин нельзя так перенапрягаться. Её тело совсем ослабло. Худые ноги, впалые щеки, мешки под глазами.
Дышит, поднимая глаза в потолок. Она не может справиться с собой, преодолеть желание, засевшее внутри. Сама себя изводит, кусая ногти и рвя волосы клочками.
Девушка быстро садится на пол, сгибая ноги в коленях. Запускает пальцы в волосы, сутулится, пряча лицо. Мычит, сильно дергая локоны, колотит кулаками себя по голове, не жалеет. Совершенно.

Ни себя, ни Дилана.

Тот стоит за дверью, дыша так тихо, чтобы слышать, дышит ли она. Его глотка рвется от ежедневных криков, которые ни к чему не приводят.
Он хочет помочь, но не знает, как. Кэйлин совершенно невменяема...
Совсем.

Дилан теряет её.
И эта мысль действует больнее, чем все полученные удары по лицу за всю его гребаную жизнь.
Ходит кругами возле запертой двери. Кусает костяшки, смотря в пол. Пытается найти решение. Понять, что ему делать? Что делать ей? Что делать «им»?

Это началось не так резко. Они спокойно перебрались в город с Тайлером, после чего тот уехал, пообещав, что вернется, как только проверит другие центры. И всё шло обыденно, так, как им и хотелось: они, не без помощи Хеклина, пошли в колледж, Кэйлин нашла работу в небольшом кафе, где ей оставляли большие чаевые, что всегда злило Дилана, который заходил за ней вечером, видя, что Кэйлин окружена со всех сторон мужчинами, которые так и тянут к ней свои руки.
Сам О'Брайен не стал импровизировать и устроился в один из центров Хеклина, который находился недалеко от дома.

И каждый день устраивал их: они пили кофе вместе, просыпались в одной кровати, засыпали за просмотром фильма, готовили завтрак и ужин, опираясь на вкусовые предпочтения друг друга. Правда, ограничивались тем, что действительно умеют готовить. Они помогали друг другу в учебе. Точнее, Дилан мог часами уговаривать Кэйлин сесть за уроки, а та постоянно бегала от него по небольшой квартире, пряталась, слушая музыку в наушниках. Парню иногда приходилось хватать её и буквально нести за стол, чтобы девушка, наконец, выполнила свою работу.

И Дилан упустил тот момент. То мгновение. В тот вечер он спросил её, что она хочет на ужин, а девушка отказалась, объясняя, что не голодна.
И тогда всё начало рушиться.
Кэйлин начала плохо спать, прекратила выходить из квартиры, забросила учебу, работу. И совершенно не ест. Она пьет. Всё время. С недавний пор ни одна ночь не проходит без дикого вопля от приснившегося кошмара, который сопровождал её и наяву. Она больше не могла ходить по темной квартире, не могла смотреть в зеркала, прося закрыть их чем-нибудь.
Она ломается. Медленно, но заметно.

И Дилан пытается не поддаваться панике. Старался говорить с ней, вынуждал кушать, но всё тщетно. Кэйлин превратилась в бомбу, которая взрывается в любой момент, поэтому общение требовало крайней осторожности. Но ничего не выходит. Кэйлин закрывается в себе, отдаляясь от Дилана, который продолжает достучаться до неё, ведь не может понять, что пошло не так. Парень даже начал добавлять ей успокоительное в питьевые йогурты. И это помогало ей уснуть.

Дилан подносит кулак к двери, кусая губу. Смотрит перед собой, опуская обе руки. Те устало болтаются вдоль тела, поэтому прячет их в карманы джинсов. Прижимается лбом к поверхности двери, прикрывая глаза. Дышит, думает, держится.
Верит, что всё ещё обойдется, но ему тоже охота сдаться, сломаться. За последние несколько месяцев он пару раз тянулся к ножу, чтобы оставить на коже раны, но останавливает себя, вспоминая, что обещал Кэйлин больше не делать этого.

Он старается для неё.

Кэйлин продолжает сидеть на полу, прикрывая лицо. Трёт лоб, тихо шмыгая носом.
И это убивает Дилана. Он открывает глаза, отходя от двери. Медленно, шаг за шагом, отдаляется, возвращаясь на кухню, ведь пока Кэйлин не убедится, что он ушёл, она не выйдет.

Дилан опускается на диван, сгибаясь. Ставит локти на колени, пряча лицо в ладони. Прислушивается, напрягаясь, когда дверь ванной комнаты скрипит. Тихие шаги эхом разносятся. Кэйлин спешит в комнату, но на двери той нет замка. Дилан додумался снять его, чтобы девушка не могла запереться на ночь, ведь если ей приснится кошмар, то он не сможет помочь ей.

Парень трет веки, глубоко и тяжело дыша. Устал, измотан. Морально подавлен. Пальцами чешет макушку, смотря вниз, на старые глубокие шрамы на запястьях, что остались на память о прошлом, от которого они бежали вместе.

До ушей доносится тихий щелчок. Кэйлин зашла в комнату, где горит лампа, утирает мокрые глаза. Она садится на кровать и сутулится, потирая плечи ладонями. Холодно. Она одна в этом тускло освещенном помещении. Давление в горле. Щитовидка давно вышла из-под контроля, даря не самые приятные ощущения. При попытке проглотить еду, стенки горла сжимаются, вынуждая рвотные позывы вернуть еду наружу.
Девушка трет горячие щеки, медленно ложась на кровать. По центру. Сжимается, сворачиваясь калачиком. Смотрит на дверь, не зная, чего именно ожидает. Слёзы вновь полились по щекам, оголяя её эмоциональную сторону.

Они приходят к ней в кошмарах.
Петра и то существо.
Просят пойти с ней.
И тащат. За ноги, за руки, царапают кожу, рвут на части.
Кэйлин хочется спать, но она боится сомкнуть веки, ведь Они ждут её в темноте.
Она хочет кушать, но не выходит.
И мать так и не звонила. Не интересовалась, как дела у её дочери.

Всё это смешивается в одну кучу, превращается в один сгусток негатива, что давит морально, вынуждая срываться.
Кэйлин не хочется кричать на Дилана, но ничего не может поделать, не может держать себя в руках. Она...

Сжимает глаза. Так сильно, что ощущает колющую боль. Ибо дверь приоткрылась. Пытается дышать тихо и ровно, но не выходит.
Главное не разжимать веки.

Дилан заглядывает, хмуро смотря на девушку, которая так и лежит по центру кровати, еле-заметно дрожа. Парень прикрывает дверь, подходя ближе. Наклоняется, осторожно касаясь её руки, поворачивается, чтобы рассмотреть запястье.

Новые порезы. Свежие раны. На её бледной, тонкой коже.

Дилан со злостью сжимает зубы, моргая. Проводит большим пальцем по ранам, аккуратно опуская руку Кэйлин, которая не распахивает глаз. Но парень знает, что она не спит. Он садится на край кровати, касаясь ткани её футболки. Снимает через голову, придерживая тело за плечи.
У Кэйлин жар. Ей нужно лечь спать. Нужен сон. Нормальный сон.

Привстает, стягивая с её ног спальные штаны. Оголяет тело девушки, снимая лифчик, после чего всю одежду кладет на стол, взяв со стула широкую футболку, которую Дилан купил себе, но Кэйлин отобрала её. Надевает на девушку, вновь приподнимая за плечи, чтобы откинуть немного одеяло. Приходится поднять её тело, которое стало слишком легким. Держит, обходя кровать, чтобы уложить с краю. Кэйлин никак не выдает себя. Продолжает сильно сжимать губы и веки, дыша через нос. Дилан опускает её на прохладную подушку, накрывая легким белым одеялом, которое расправляет, чтобы прикрыть всё её тело.
Сам обходит кровать, останавливаясь с другой стороны. Стягивает с себя футболку, бросая её на пол. Он слишком устал, чтобы соблюдать порядок. Надевает ту, в которой привык спать, после чего быстро меняет джинсы на спальные штаны и подходит к столу, шаркая ногами. Возле ноутбука лежат очки. Он не тянется к ним, но хлопает по выключателю.

И комната канет в ночной темноте, отчего всё внутри Кэйлин сжимается. Но она не шевелится, не издает ни звука. Лежит ровно, прижимая к себе тонкие запястья, покрытые ранами. Прислушивается к шагам Дилана, который вернулся к кровати, откинув одеяло, и залез на неё, ложась на расстоянии от девушки. Поворачивается к ней спиной, тяжело вздохнув, и накрывается одеялом, пытаясь удобнее расположить голову на подушке.

И тишина.
Густая, давящая на голову, тяжелая, непереносимая.
Темнота.
Живая, устрашающая, вызывающая мурашки по всей коже и холодный пот на лбу.

Кэйлин сдерживает слезы, прикрывая веки. Пытается накрыть голову одеялом. Но тело дрожит. Она не может шевельнуться.

И сознание обоих не канет в крепком сне.
Правда, Кэйлин всё-таки погружается в очередной кошмар, который сжимает пальцами её скачущее сердце.





И не проходит часа, как по всей квартире разносится крик. Кэйлин начинает дергать ногами и руками, будто отталкивая кого-то от себя, словно пытается избавиться от хватки. Вопит, рвет больное горло, давясь собственными слезами.
А Дилан даже не надеялся уснуть. Он будто ждет этого каждую ночь. Сразу же садится, хватая девушку за плечи. Пытается усадить, всё время повторяя её имя. Зовет, но шепчет, чтобы не напугать её больше.

— Кэйли, — трет плечи ладонями, скользя ими выше. Хватает потное лицо девушки, поворачивая к себе. Кэйлин сидит на коленях, смотря широко распахнутыми глазами вниз. Её руки трясутся, а пальцы нервно «толкают воздух». Она продолжает отмахиваться.

— Кэйлин! — Дилану приходится повысить голос. Он сильнее сжимает её лицо, пытаясь заглянуть ей в глаза:

— Эй, эй, — касается своим носом её. — Тише, Кэйли.

Девушка поднимает на него испуганные глаза, полные безумного ужаса. Глотает комки, но нормализовать дыхание не выходит. Лицо морщится, а слезы вновь текут по щекам. Руки дрожат, когда она поднимает их. Тянется к Дилану. Она нуждается в нем.
И О'Брайен не сопротивляется. Он сразу же обхватывает её тело, гладя по спине ладонями. Убирает локоны волос, чтобы оставить поцелуй на влажной кожи шеи. Кэйлин прячет лицо, зарываясь носом в его плечо. Тихо шмыгает носом, вонзая холодные пальцы в горячую кожу парня, который делает глубокий вдох, медленно опуская девушку обратно на кровать. Та пищит, не желая разрывать с ним телесный контакт. Встревоженно смотрит на него, прямо в глаза, с некой мольбой. Дилан опирается рукой на кровать, нависает над ней, свободной ладонью проводя по её волосам, чтобы убрать их со лба. Касается пальцами щеки девушки, чувствуя, как кожа дрожит, ведь зубы её стучат от страха.
Кэйлин продолжает держаться пальцами за ткань его футболки. Её руки скользят выше, когда Дилан опускается, переворачивая девушку к себе лицом. Она прижимается. Вся, полностью. Дышит ему в губы, трется носом о его щеку. О'Брайен крепко обнимает её руками, дав понять, что она в безопасности.

С ней ничего не случится.
Дилан не позволит.

Целует её в мокрый лоб, накрывая одеялом.
Кэйлин касается дрожащими губами его подбородка, а пальцами скользит под подушку.
Лежит. Час, два. Время течет медленно, но она не думает засыпать. Смотрит в шею парню, который только и делает, что прислушивается к её дыханию, чтобы быть уверенным в том, что девушка рядом с ним жива. Моргает, продолжая оставлять легкие поцелуи на лице Кэйлин, надеясь, что это успокоит её.

Не знает, каким образом помочь ей.
Но когда-то Кэйлин вытащила его из того дерьма, которым парень сам себя окружил, отгородившись от всех, прячась в собственных страданиях.

Теперь Дилан во что бы то ни стало должен бороться, чтобы помочь ей.