ONE MILLION BULLETS

Chapter 8. A Game of Shadows (part 2).

Битва на Такодане продолжается. Только теперь у них в союзниках нет контрабандистов, которые могли бы прикрыть со спины. Земля подрывается прямо у них под ногами. Поддаваясь секундному порыву, Лира толкает Финна в лево; они падают на голую землю без единой травинки. И вовремя, потому как мощный заряд взорвался прямо в том месте, куда они хотели ступить долю секунды назад.

Лира буквально за шкирку поднимает ошеломленного Финна и тащит того к кораблю. Если они не уберутся отсюда как можно быстрее - им крышка. Выстрелы штурмовиков с визгом отскакивают от обшивки "Сокола" и разлетаются куда попало. Мышцы сводит и сковывает странная резь, но не время и не место сейчас думать о боли. Спасать свои шкуры от монстров из ночных кошмаров - вот одна единственная цель. Соло запустил двигатели. Еще пара секунд, дотянуть бы, еще немного, совсем чуть-чуть. Лира пытается ускориться, Финн же чувствует, что начинает отставать. Он слабеет с каждой долей секунды. А маленький дроид уже у трапа.

Холодный страх закрадывается Лире в душу. Это служит сигналом того, что монстр снова нагнал их. Нутром она ощущает его взгляд, прожигающий затылок, словно раскаленное лезвие. Новый удар и Лира падает, кувыркаясь по земле, песку и камням, оставляющих множество ушибов на теле. Это ничего, главное не сломать себе кости. В глазах темнеет, голова кружится. Словно сомнамбула, она пытается подняться, но мешает тупая боль в правой ноге. Если бы ее сознание было в порядке, она все равно не смогла бы подняться и долго удержаться на ногах, потому как из раны хлестала кровь, окрашивая серую землю в бардовый цвет.

Неужели это конец? За секунду в голове Финна проносится отрывок из одного фильма, который показывали в Академии. Но ему припомнились не жестокие сцены насильственных действий штурмовиков, на которых должно было равняться новое, подрастающее поколение, а те страшные мысли, блуждавшие в его голове и не покидавшие его после долгое время. Он молился, сидя за партой с выкрашенной белой краской металлической столешницей, в сером комбинезоне своего отряда. Совсем еще юнец, с детским блеском в глазах, такой невинный, не готовый к тому, для чего их наставляют. Он пытался переубедить себя, принудить принять политику Ордена, заставить сражаться за Правое дело, которому были подчинены все возрождатели новой Империи. Молился, чтобы он смог выдержать, смог сражаться, как мужчина, за основы, взятые Орденом, как свою собственную новую идеологию. Ведь по сути ничего не изменилось, прошло тридцать лет, а они продолжают биться за то, за что бились раньше те, другие, тот, кто был здесь до их прихода. Все это казалось ему бессмысленным, отравляющим. Финн считал себя дефективным, пытался найти альтернативу, только бы не участвовать в высадках, не открывать огонь по невинным, даже сквозь черное стекло шлема не видеть их мук, страданий, отчаяния. В конце концов он осознал одну лишь существующую и единственную истину, живущую глубоко в нем самом.