Джинн Флей "Чудачка стоящая внимания"

ГЛАВА 4 ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ И ПАПА РИМСКИЙ

Мой диплом не произвел никакого впечатления на директора и владельца престижной частной школы, кругленького мистера Кауфмана. Он еле взглянул на него и, не утруждая себя ни вводными, ни заключительными предложениями, сказал, как выплюнул:
-Вы нам не подходите.
Бросив диплом в сумочку, я успела сказать себе:<<Спокойно, Лиз, в школе мистера Хама тебе действительно не место>>. Встала и закрыла дверь с другой стороны.
Эта школа стояла у меня первой в списке, наверное, поэтому оказалась блином который комом. Я ее вычеркнула и, зажмурившись, ткнула пальцем наугад : далековато, но зато не частная и судьба велит. Не раздумывая, я поехала туда.
Юлий Цезарь был сопливым щенком по сравнению м Гарри Форманом, директором этой школы. Одной рукой он очищал складки одежды шмыгающего носом разочарованного паренька от дорогих его юному сердцу банки с пиявками, дохлой мыши (патентованных средст от выброжал), кнопок, пистолета, мотка бечевки, магнита, трубочки с набором шариков и других совершенно необходимых вещей, второй рукой накручивал диск телефона. При этом он смотрел то на меня, то на начавшуюся внизу потасовку, рот тоже был при деле, он гонял сигарету из конца в конец и много чего говорил, например, специалист моей квалификации нужен им позарез, я могу приступать завтра же; что он проверял: платок вместо пальцев для носа полезнее : что миссис Уокер будет потрясена успехами младшенького; ах, она не может посетить их, очень жаль, тогда он сам посетит мистера Уокера. Разве не надо? Хорошо, он согласен подождать до завтра. В это время незанятый глаз его подмигивал мне, указывая на расписание.
Бросив трубку, он подтолкнул разукомплектованного и разочарованного паренька к двери и выпрыгнул в окно. Это был второй этаж, но все равно эффектное приземление сорокалетнего, еще крепкого, тела мистера Формана впечатляло и даже где-то захватывало дух, тем более оно сразу перешло к активным действиям по рассеиванию орущей толпы.
Не считая аудеенцию оконченной, я терпеливо дождалась возвращение триумфатор. Он появился не с пустыми руками, рассортировав добычу по углам, подошёл ко мне, без лишних церемоний освободил от очков, присвистнул, вернул назад и попрощался.
Примерно через месяц, ближе к концу урока, чем к его началу я была оглушена внезапным восторженным ревом моих подопечных, до того еще вполне мирно склонявших свои озадаченные головы к тетрадям.
Я оглянулась и увидела среднего роста крепкого юношу, на невозмутимом красивом лице которого не отразилось никаких ответных эмоций. Добросовестно изучив мои ноги, неспешно миновав вме остольное, взгляд прибывшего задержался на моем лице без очков. После чего сам он упругой небрежной походкой прошелеза свободный стол, который моментально скрылся за спинами всех присутствующих, исключая мою и Дика Селивана, который на робкие протестующие действия в виде междометия <<эй!>> и взмаха руками как-то очень торжественно огласил;
-Рэй Мерфи!
И я поняла, что это почти папа римский, а может быть, и больше, поэтому уже никак не протестовала и благоразумно закончила урок пораньше.
Остальные разъяснения я получила из уст математички Майры Филипс и из других, которые все как один говорили восторженно и взахлеб.
Из всего этого становилось ястно, что Рэй Мэрфи, не смотря на свои восемнадцать лет, так густо оброс мифами и легендами, что Джордж Вашингтон, Аль Капоне и остальные знаменитости Соединенных Штатов, даже вместе взяты, не могли составить ему конкуренцию в среде учащихся и учителей нашей школы, а также жителей прилегающих районов.
Природа щедро одарили Рэя, дав ему помимо всего прочего феноменальную память, аналитический склад ума, силу, решительность, а также благосклонность фортуны. Все это и явилось солидным залогом его не бывалых подвигов, которыми он изводил полицию, учителей и других пострадавших горемык. И те и другие давно поняли, что он им не по зубам, и относились к нему как к стихийному бедствию, то есть отказались от всякой борьбы, устраняя лишь последствия.
В утешение каждый сообщил, что Рэй ненадолго, он только посадит кого-нибудь из учителей в лужу и отвалит; он это делал методом контраста, обнаруживая такие блестящие знания, на фоне которых любые другие заметно тускнели, несмотря на то, что были учительские. Трое самых не стойких жертв его, не выдержав этого испытание, разочаровались в выбронной профессии и оставили эти стены.
Отец и мать Рэя давно умерли, есть брат, на его средства и существуют, и та новенькая спортивная штучка на четырех колесах- его собственная.
Преспектива оказаться в упомянутой луже меня совсем не радовала, я была на стороже и, несмотря на принятое решение, против воли с беспокойством и опаской посматривала на Рэя. Но он был тих, как-то задумчив, он просто смотрел на меня и не раскрывал рта. Опровергая все прогнозы, он стал ходить на занятия регулярно и никого не задирал. На этот счёт сложилось несколько версий, самая правдоподобная из которых утверждала, что он наконец - то вырос и остепенился. Я успокоилась и перестала замечать его. И напрасно.