Круглосуточный Книжный Мистера Пенумбры.

Библиотека Самый странный продавец за пятьсот лет

У меня в руках белый бинокль имперского штурмовика. В него я гляжу на тот самый миниатюрный серый символ: ладони, сложенные в виде раскрытой книги, вырезанные в темном сером камне. Я сижу на скамейке на Пятой авеню, спиной к Центральному парку, по бокам от меня - газетный автомат и тележка с фалафелем. Мы в Нью-Йорке. Бинокль я перед отъездом одолжил у Мэта. Мэт очень просил его не потерять.- Что видишь? - спрашивает Кэт.- Пока ничего.Узкие окошки высоко от земли, забранные тяжелыми решетками. Скучный маленький форт.Неразрывный Каптал. Можно подумать, что это не общество библиоманов, а банда уголовников. Что творится в этом здании? Завязанный на книги сексуальный фетишизм? Должно быть так. Пытаюсь представить, как у них все устроено. Нужно ли платить за вступление в Каптал? Наверное, надо выложить кучу денег. Может, они ездят в дорогие круизы. Я тревожусь за Пенумбру. Он так погряз в этом культе, что даже не замечает, насколько это все ненормально.В Нью-Йорке раннее утро. Мы только что из аэропорта. Нил постоянно катается на Манхэттен по делам, я одно время ездил сюда поездом из Провиденса, но Кэт в Нью-Йорке первый раз. Пока самолет, снижаясь, разворачивался над аэропортом имени Кеннеди, она таращилась на предрассветное мерцание города, прикасаясь кончиками пальцев к прозрачному пластику окна и шептала: «Не думала, что он такой тощий».И вот мы молча сидим на скамейке в тощем городе. Небо светлеет, но мы сидим в тени, завтракаем идеально неидеальными бубликами с черным кофе и пытаемся не бросаться в глаза. Пахнет влагой, будто пред дождем, вдоль улицы свистит холодный ветер. Нил чертит в блокнотике: набрасывает крутобедрых девиц с крутогнутыми мечами. Кэт купила «Нью-Йорк Таймс», но так и не смогла разобраться, как ее по-нормальному читать, потому возится с телефоном.- Подтвердили, - сообщает она, не поднимая глаз. - Новый ПМ выберут сегодня. Она обновляет и обновляет страницу раз за разом: думаю, ее батарея разрядится еще до полудня.Я чередую страницы путеводителя по Центральному парку (купленного в книжной лавке в аэропорту Кеннеди) с ненавязчивым поглядыванием в бинокль Мэта.Вот что я в него вижу:С пробуждением города Пятая авеню оживает, и я замечаю одинокую фигуру, рысящую по тротуару на той стороне. Это мужчина средних лет с пухом русых волос, развевающихся на ветру. Я подкручиваю фокус на бинокле. Вижу нос картошкой и пухлые щеки, зарумянившиеся на холоде. На нем темные брюки и твидовый пиджак, идеально скроенные по фигуре: именно под его торчащее брюшко и обвисшие плечи. На ходу он слегка подскакивает.Мое паучье чутье на взводе, потому что, конечно же, Нос-Картошка останавливается у входа в Каптал, вертит ключом в замке и опасливо шагает внутрь. По сторонам от дверей загораются двойные лампы на небольших держателях.Я трогаю Кэт за плечо и показываю на мерцающие лампы. Нил прищуривается. Поезд Пенумбры прибудет на Пенн-стейшн в 12:01, и до тех пор мы будем наблюдать и ждать.Вслед за Носом-Картошкой в темный подъезд тянется тонкая, но непрерывная струйка невероятно обычных на вид нью-йоркцев. Вот девушка в белой блузке и грифельно-черной юбке; мужик средних лет в болотно-зеленом джемпере; бритоголовый чувак, с виду отлично вписавшийся бы в «Анатомикс». Неужели это все члены Каптала? Что-то не сходится.Нил шепчет:- Может, здесь у них другая целевая аудитория. Помоложе. Похитрее.Конечно, куда больше нью-йоркцев идет мимо подъезда. На обеих сторонах улицы толпа, поток людей, длинных и коротышек, молодых и старых, симпатичных и страшных. Сгустки прохожих проплывают мимо, загораживая мне вид. Кэт сидит как на иголках.- Все такое маленькое, и столько людей! - удивляется она, разглядывая толпу. - Они... Будто косяк рыб. Или птиц, или муравьев, не знаю... Какой-то суперорганизм.- Где ты росла? - вступает в разговор Нил.- В Пало-Альто, - отвечает Кэт.Оттуда в Стэнфорд, потом в Гугл: для девушки, одержимой дальними пределами человеческих возможностей, Кэт держится довольно близко к дому.Нил понимающе кивает.- С одноэтажной картиной мира не постичь внезапную сложность нью-йоркской улицы.- Не знаю, о чем ты, - говори Кэт, прищурившись. - Со сложностью я умею разобраться.- Смотри, я знаю, что ты думаешь, - говорит Нил, качая головой. - Ты думаешь, что это просто многоагентная система, и каждый в толпе подчиняется в целом нехитрому набору правил... Кэт кивает.- И если вычислить эти правила, ты сможешь смоделировать ее. Улицу, квартал, потом целый город. Так?- Именно. Ну, то есть, конечно, пока я не знаю, что это за правила, но я могу поэкспериментировать и нащупать их, и тогда задача упрощается...- Неверно, - объявляет Нил и взвизгивает, как сирена на телеигре. - Не можешь ты этого. Даже если бы ты знала правила - кстати сказать, никаких правил нет, - но даже если бы они были, их не удастся смоделировать. Знаешь, почему?Мой лучший друг и моя девушка сцепились по поводу цифровых моделей. Мне остается только расслабиться и слушать.Кэт хмурится.- Почему?- Памяти не хватит.- Ой, да ладно...- Именно. Ты не сможешь все это удержать в памяти. И ни один компьютер. Даже этот ваш, как его... - Большой Ящик.- Да, он. Он не настолько большой. Этот Ящик...Нил разбрасывает руки, словно обнимая улицу, парк, город вокруг.- ...больше.По улице катит змеящаяся толпа.Нил, заскучав, отправляется в музей Метрополитен, расположенный неподалеку, где он собирается пофотографировать образцы - античные мраморные груди. Кэт большими пальцами строчит короткие экстренные сообщения гугловцам, гонясь за слухами о новом ПМ.В 11:03 по улице шатко ковыляет сутулая фигура в длинном пальто. Предчувствие вновь шевелится во мне: мне кажется, я научился с лабораторной точностью распознавать в людях определенный род странности. У сутулого шатуна лицо старой совы, черная папаха надвинута на кустистые брови, торчащие далеко за ее границы. Ну, разумеется: он ныряет в темный подъезд.В 12:17 начинается дождь. Мы под защитой высоких деревьев, но на Пятой авеню быстро темнеет.В 12:29 перед Неразрывным Капталом останавливается такси, из него выходит высокий мужчина в плаще. Наклоняясь рассчитаться с водителем, он поплотнее запахивает плащ у горла. Это Пенумбра, и видеть его здесь, в антураже темных деревьев и бледного камня - какой-то сюрреализм. Я никогда не представлял этого человека где бы то ни было, кроме как в магазине. Они как пакетная сделка: нельзя получить одно без другого. И все же вот он, стоит посреди улицы на Манхэттене, возясь с бумажником.Я вскакиваю и бросаюсь через Пятую авеню, уворачиваясь от медленно катящих машин. Такси отъезжает, будто желтая кулиса, и - та-дам! Вот и я. Сначала на лице Пенумбры ничего не отражается, потом он чуть прищуривается, потом улыбается, а потом откидывает голову назад и громко смеется. Он смеется, а следом и я. Так мы стоим несколько секунд, смеясь друг над другом. А я еще и чуток запыхавшись.- Мальчик мой! - говорит Пенумбра. - Ты, наверное, самый странный продавец, какого только это братство видело за все пятьсот лет. Идем, идем.Он протягивает мне руку с тротуара, смеясь.- Что ты здесь делаешь?- Я приехал вас остановить, - отвечаю я.Выходит как-то непривычно серьезно.- Не надо...Я горячусь.- Не надо туда ходить. Не давайте сжигать вашу книгу. И вообще ничего.- Кто тебе сказал про сожжение? - спокойно спрашивает Пенумбра, поднимая бровь.- Ну, - отвечаю я, - Тиндэлл слышал это от Имберта.Пауза.- А тот от, э, Монсефа.- Это ошибка, - отрезает Пенумбра. - Я сюда приехал не за наказанием.Он фыркает презрительно: «наказание», как будто это что-то низкое и недостойное.- Нет. Я приехал представить свою позицию.- Позицию?- Компьютеры, мой мальчик, - поясняет Пенумбра. - Они дадут нам ключ. Я думал об этом, было время, но так и не получил доказательств, что они могут помочь нам в работе. А ты это доказал! Если компьютеры помогли тебе разгадать Загадку Основателя, для этого сообщества они смогут сделать и много больше.Он сжимает прозрачный кулак и встряхивает им.- Я приехал заявить Первому читателю, что надо использовать компьютеры. Надо!В голосе Пенумбры звучат обертоны предпринимателя, выставляющего на продажу стартап.- Вы про Корвину, - говорю я. - Первый читатель - это Корвина.Пенумбра кивает.- Тебе нельзя со мной туда...Он машет в сторону темного подъезда.- ...но мы поговорим потом, когда я закончу. Нужно прикинуть, какое оборудование покупать... с каким компаниями работать. Мне понадобится твоя помощь, мой мальчик.Он поднимает глаза, заглядывая мне через плечо.- Но ты не один, верно?Я оглядываюсь на ту сторону улицы, где стоят, смотрят на нас и ждут Кэт и Нил. Кэт машет нам рукой.- Она работает в Гугле, - поясняю я. - Она мне помогала.- Отлично, - говорит Пенумбра, кивая. - Очень хорошо. Но ответь: как вы разыскали это место?Я улыбаюсь и отвечаю:- Компьютеры.Пенумбра трясет головой. Затем лезет за пазуху и выуживает тоненький черный Киндл, еще включенный, с четкими строчками на бледном фоне экрана.- Обзавелись, - замечаю я, улыбаясь.- И не одним, друг мой, - говорит Пенумбра и вынимает еще одну читалку - это Нук. Потом еще одну, Сони. И еще одну с маркой Кобо. Серьезно? Кто вообще юзает Кобо? И что же, Пенумбра тащил через всю страну четыре читалки?- Мне пришлось кое-что наверстать, - поясняет он, тасуя стопку читалок. - Но знаешь, вот этот...Он извлекает последний аппарат, сверхтонкий и в ярко-синем корпусе.- ...мне понравился больше всех.На этой читалке нет никаких знаков.- А что это?- Это?Пенумбра вертит загадочный прибор.- Мой ученик Грег - ты его не знаешь, пока не знаешь. Он дал мне в поездку. Пенумбра переходит на особо доверительный тон.- Он сказал, что это прототип.Безымянная читалка прикольная: тонкая и легкая, оболочка не из пластика, а из материи, будто книжка в твердой обложке. Как Пенумбре удалось заполучить прототип? С кем мой босс знаком в Силиконовой долине?- Замечательная машинка, - говорит он, укладывая прототип в стопку и накрывая ее ладонью.- И все это весьма замечательно.Он замолкает, поднимает глаза на меня.- Спасибо. Это благодаря тебе я сейчас тут.Я улыбаюсь. Удачи, мистер Пенумбра.- Где мы встретимся?- В «Дельфине и якоре», - отвечает Пенумбра. - Приходи с друзьями. Адрес найдете сами - так ведь? Примените ваши компьютеры.Он подмигивает, затем разворачивается и решительно шагает в темный подъезд секретной резиденции Неразрывного Каптала.Телефон Кэт указывает нам путь к условленному месту встречи. Небесные хляби окончательно разверзлись, так что большую часть пути мы бежим.Отыскав «Дельфин и якорь», мы обнаруживаем там идеальное убежище: сплошь темное массивное дерево и приглушенный красноватый свет. Мы сидим за круглым столом у окна, забрызганного каплями дождя. Приходит официант, тоже идеальный: высокий, дюжий, с густой рыжей бородой и таким обращением, что у нас у всех теплеет на душе. Мы заказываем по кружке пива; вместе с пивом он приносит тарелку с хлебом и сыром.- В бурю нужны силы, - говорит он подмигивая.- Что если мистер Пи не появится? - спрашивает Нил.- Он появится, - говорю я. - Все не так, как я думал. У него свой план. Ну, то есть - он привез электронные читалки.Кэт улыбается, но не поднимает глаз. Она опять приклеилась к телефону. Ну точно кандидат в день вы боров.На столе у нас лежит стопка книг и стоит металлический стакан с заточенными карандашами, у которых свежий и острый запах. В стопке «Моби Дик», «Улисс», «Человек-невидимка» - мы в баре для книголюбов.На черной обложке «Человека-невидимки» бледное пивное пятно, а поля страниц забиты карандашными пометками. Такими плотными, что за ними почти не видно бумаги - тут теснятся и пихаются мысли не одного десятка читателей. Я ворошу страницы: все сплошь исчерканы. Есть заметки, относящиеся к тексту, но по большей части это беседа читателей. Комментарии обычно перерастают в споры, но есть записи и другого толка. В том числе непостижимые: реплики, состоящие из сплошных цифр. Вот шифровкаграффити:Здесь был 6HV8SQ.Я нянчу кружку с пивом и жую сыр, пытаясь разобраться в переписке на книжных полях.Потом Кэт тихо вздыхает. Я смотрю через стол и вижу, как ее лицо морщится от глубокой досады. Она кладет телефон на стол и накрывает его толстой синей салфеткой.- Что такое?- Разослали список нового ПМ.Кэт встряхивает головой.- Не в этот раз.Потом она выдавливает улыбку и тянется к стопке за растрепанной книжкой.- Не велика важность, - говорит она, листая страницы, чтобы чем-то себя занять. - Это все равно лотерея. Это был выстрел наудачу.Я не предприниматель, не делец, но в эту секунду мне хочется как минимум основать собственную компанию и вырастить ее до масштабов Гугла, чтобы потом поставить Кэт Потенте у руля. По залу проносится порыв мокрого ветра. Подняв глаза от «Человека-невидимки», я вижу в дверном проеме Пенумбру. Завитки волос над ушами спутались, потемнели от дождя. Челюсти у него решительно сжаты.Нил вскакивает, чтобы проводить Пенумбру к столу. Кэт помогает снять пальто. Пенумбра дрожит и тихо говорит: - Благодарю, дорогая, благодарю.Он напряженно шагает к столу, хватаясь за спинки стульев.- Мистер Пи, рад познакомиться, - говорит Нил, протягивая руку. - У вас отличный магазин.Пенумбра крепко жмет ему руку. Кэт приветственно машет.- Значит, это ваши друзья, - говорит Пенумбра. - Рад с вами познакомиться, с обоими.Усевшись, он шумно вздыхает.- Таких юных лиц за своим столом в этом заведении я не видел с тех пор как... в общем, с тех пор как сам был таким же юным.Мне не терпится узнать, как все прошло в библиотеке. - С чего начать? - говорит Пенумбра.Он вытирает темя барной салфеткой. Хмурится, волнуется.- Я рассказал Корвине, что произошло. Рассказал про журнал, про ваш блестящий ход.Он сказал «блестящий ход»: это хороший знак. Наш рыжебородый официант приносит еще одну кружку пива и ставит перед Пенумброй, который машет ему рукой и говорит:- Запиши это на счет компании Festina Lente, Тимоти. Все запиши.Пенумбра в своей стихии. Он продолжает рассказ:- Корвина стал еще большим консерватором, а я и не подумал бы, что такое возможно. Он нанес столько вреда.Я не понимаю.Пенумбра качает головой.- Корвина говорит, Калифорния меня отравила.На слове «отравила» он возмущенно фыркает.- Смешно. Я рассказал ему, что вы сделали, мой мальчик, - я рассказал, каковы возможности. Но это просто бесполезно.Пенумбра подносит к губам кружку и делает долгий глоток. Смотрит на Кэт, на Нила, на меня и медленно говорит:- Друзья, у меня есть к вам предложение. Но сначала вам нужно кое-что узнать о нашем сообществе. Вы проследили мой путь до этого здания, но о его назначении не знаете ничего - или ваши компьютеры и об этом рассказали?Ну, я знаю, что в деле замешаны библиотеки и новички, переплетенные и непереплетенные люди и сожженные книги, но не вижу во всем этом никакого смысла. Кэт и Нил знают только то, что видели на экране моего ноута: россыпь огоньков, блуждающих по полкам странного книжного магазина. А Гугл, если искать «неразрывный каптал», уточняет: «Возможно, вы имели в виду «нерезиновый капитал?» Так что правильный ответ будет: «Нет. Ничего».- Тогда мы сделаем вот как, - говорит Пенумбра, кивая. - Сначала я вкратце расскажу вам нашу историю. Потом, для понимания, вам нужно побывать в Читальном Зале. Тогда мое предложение станет вам понятно, и я искренне надеюсь, вы его примете.Конечно мы его примем. Ведь иначе какое это приключение? Выслушав жалобу старого волшебника, ты берешься помочь.Пенумбра складывает пальцы домиком.- Вам знакомо имя Альд Мануций?Кэт и Нил качают головами, но я согласно киваю. Может, наконец, и школа дизайна мне пригодится:- Мануций был из первых книгопечатников, - говорю я, - сразу после Гутенберга. Его книги до сих пор знамениты. Они прекрасны.Я видел слайды.- Верно, - Пенумбра кивает. - Это было в конце пятнадцатого столетия. Альд Мануций собрал в своей печатне в Венеции переписчиков и ученых и напечатал там первые издания классиков. Софокл, Аристотель и Платон. Вергилий, Гораций и Овидий.Я вступаю:- Да, он печатал их новым, только что разработанным шрифтом, который придумал дизайнер по имени Гриффо Герритзун. Потрясающий шрифт. Ничего подобного еще не бывало, и, в принципе, это и сейчас самый популярный шрифт. Gerritszoon устанавливают на всех маках. Но только не Gerritszoon Display. Этот приходится красть.Пенумбра кивает.- Все это хорошо известно историкам, а также... Он поднимает бровь.- ...продавцам книжных магазинов. Еще, пожалуй, вам будет интересно знать, что наследие Гриффо Герритзуна служит источником процветания нашего братства. Даже сейчас издатели, покупающие этот шрифт, покупают его у нас.- И мы не отдаем его задешево, - добавляет Пенумбра вполголоса.У меня в голове стыкуются два кусочка паззла: словолитня FLC - это и есть Festina Lente Company. Культ, которому служит Пенумбра, живет за счет циклопических цен на лицензионные шрифты.- Но вот в чем заковыка, - продолжает Пенумбра. - Альд Мануций был не просто издателем. Он был философом и учителем. И первым из нас. Он основал Неразрывный Каптал.Что ж, этому нас на типографике точно не учили.- Мануций верил, что в трудах классиков скрыты глубокие истины, и среди них ответ на наш главнейший вопрос.Повисает напряженное молчание. Я, кашлянув, спрашиваю:- Что за... главнейший вопрос?Кэт, совсем без голоса:- Как жить вечно?Пенумбра оборачивается и пристально смотрит на нее.Его глаза широко раскрыты и светятся.- Когда Мануций умер, - тихо продолжает он. - Ученики наполнили его гробницу книгами - по экземпляру каждой, когда-либо им напечатанной.Ветер так крепко налегает на дверь бара, что она дребезжит.- Они сделали это, потому что гробница была пустой. После смерти Альда тела не нашли.Значит, у этого культа есть и свой мессия.- Он оставил после себя книгу, которую назвал «Codex vitae» - книга жизни. Она была зашифрована, а ключ Мануций оставил лишь одному человеку: своему лучшему другу и компаньону, Гриффо Герритзуну.Поправка: у культа есть и мессия, и первый апостол. Но этот апостол хотя бы был дизайнером. Это клево. А codex vitae... Я уже слышал о нем. Но Розмари Лапен сказала, что codex vitae - это книги с дальних полок. Я запутался.- Мы, последователи Мануция, не один век бились над расшифровкой его codex vitae. Мы считаем, что там записаны все тайны, которые открылись ему при изучении древних, и первая среди них - секрет вечной жизни.По стеклу барабанит дождь. Пенумбра глубоко вздыхает.- Мы верим, что когда наконец откроем его секрет, все члены Каптала, когда-либо жившие на свете... снова оживут.
Мессия, первый апостол и вознесение. Ну-ка, ну-ка и еще пару раз ну-ка. В моих глазах Пенумбра балансирует на грани между обаятельно чудаковатым стариком и опасно чудаковатым стариком. Две вещи склоняют чашу весов в сторону обаяния. Во-первых, его лукавая улыбка, которую не назовешь зацикленной, а микромыщцы не врут. И во-вторых, взгляд Кэт. Пенумбра ее увлек. Знаете, люди порой верят в учения и постраннее этого, так ведь? Президенты и Папы верят в теории похлеще.- О каком числе последователей мы говорим? - спрашивает Нил.- Не таком большом, - отвечает Пенумбра, отодвигая стул и поднимаясь из-за стола, - чтобы они не поместились в одной комнате. Идемте, друзья. Читальный Зал ждет.