Круглосуточный Книжный Мистера Пенумбры.

ЗВОНОК

Вечер накануне того дня, когда Кэт Потенте назначила тотальный штурм пятивекового codex vitae Альда Мануция. Ее гугловский батальон сформирован. Отряд Пенумбры приглашен. Волнующий момент - надо признать, так и есть, - но и тревожный, ведь я не представляю себе, что будет дальше с круглосуточным книжным магазином. Сам Пенумбра не сказал об этом ни слова, но у меня есть ощущение, что он сворачивает дело. Посудите сами: кому нужна такая обуза, старый книжный магазин, на подступах к вечной жизни?Увидим, что принесет завтрашний день. И чем бы оно ни обернулось, это будет занятное зрелище. Может, после него Пенумбра решит обсудить планы на будущее. Я по-прежнему хочу купить билборд на автобусной остановке.Уже довольно поздно, покупателей пока было лишь двое. Я роюсь на полках, подравнивая новые приобретения. Переставляю «Хроники поющих драконов» на полку повыше, потом от нечего делать листаю первый том. На задней обложке небольшой черно-белый портрет Клака Моффата. Ему тут тридцать с небольшим. Белесые космы и кустистая борода, одет в простую белую футболку, скалит зубы. Под портретом справка:Кларк Моффат (1952-1999) - писатель из города Болинас, штат Калифорния. Наиболее известные произведения - роман-бестселлер «Хроники поющих драконов» и детская книга «Новые приключения Кочедыги». Окончил Военноморскую академию США, служил связистом на атомной подводной лодке «Западная Вирджиния».И тут мне приходит в голову мысль. Сделать то, чего ни разу не делал, о чем даже и не думал, работая здесь все это время. Я собираюсь кое-что поискать в вахтенных журналах.Мне нужен журнал VII, тот самый, который я тайно переправил в Гугл: эти записи охватывают время от середины восьмидесятых до начала девяностых. Нахожу текстовый файл на своем ноуте, жму F и даю описание: человек с косматыми светлыми волосами и бородой.Получается не сразу, приходится перебирать разные запросы и отсеивать ложные результаты (как оказалось, бород тут хоть отбавляй). Просматриваю распознанный текст, а не рукопись, поэтому не могу сказать, кто здесь что писал, но знаю, что некоторые записи точно делал Эдгар Декл. Хорошо бы именно он... Есть!Номер карточки 6HV8SQ:Новичок берет Кингслейка, от души благодарит. Одет в белую футболку с символикой двухсотлетия США, джинсы «Левайс-501» и грубые рабочие ботинки. Голос хриплый, прокуренный: из кармана торчит полупустая пачка сигарет. Белесые волосы самые длинные, какие мне тут доводилось видеть. В ответ на мою реплику новичок объяснил: «Отращиваю, как у чародея».Понедельник, 23 сентября, 1:19. Безоблачно, пахнет о кеаном.Это Кларк Моффат, не иначе. Сделана запись после полуночи, то есть в ночную смену, а значит, пишет действительно Эдгар Декл. Вот еще одна:Новичок быстро продвигается в решении Загадки Основателя. Но даже больше, чем скорость, поражает его уверенность. Никакой робости, никакой растерянности, характерных для других новичков, в том числе и для меня. Как будто играет заученную мелодию или исполняет привычный танец. Синяя футболка, 501-е левайсы, рабочие ботинки. Волосы еще длиннее. Берет Брито.Пятница, 11 октября, 2:31 ночи. Звуки туманной сирены.Заметки продолжаются. Лаконичные, но смысл ясен: Кларк Моффат был в Неразрывном Каптале гением. Возможно ли... была ли болотно-зеленая линия на визуализации его траекторией? Неужели именно он успел охватить весь лик Основателя за то время, которое у других новичков уходило на одну ресницу или мочку уха? Наверное, есть какой-то способ соотнести отдельные записи с визуализацией, и...Звякает колокольчик, и я резко отвлекаюсь от бесконечной простыни текста на экране. Время позднее, и я ожидаю увидеть кого-то из братства, но нет - это Мэт Миттельбранд, который волочит черный пластиковый чемодан. Огромный, больше самого Мэта, чемодан застревает в дверях.- А ты что тут делаешь? - спрашиваю, помогая управиться с поклажей. Поверхность чемодана с увесистыми металлическими застежками бугристая и жесткая.- Я на задании, - говорит Мэт, тяжело дыша. - У тебя последняя смена, верно?Он уже наслушался моих жалоб на безразличие Пенумбры.- Может быть, - отвечаю. - Наверное. А что это ты принес?Мэт кладет чемодан плашмя на пол, громко щелкает застежками и распахивает. Внутри на упругой подложке из серого поролона - фотографический набор: светодиодные софиты с крепкой защитной решеткой, толстые складные алюминиевые опоры и широкие бухты толстого оранжевого провода.- Задокументируем это место, - говорит Мэт.Уперев руки в бедра, он оценивающе осматривается.- Его нужно зафиксировать.- Типа фотосессии?Мэт качает головой.- Это была бы только выборочная запись. Терпеть не могу таких вещей. Нет, мы отснимем каждую поверхность во всех ракурсах при ярком ровном свете.Пауза.- Чтобы можно было воссоздать.У меня отваливается челюсть.Мэт продолжает:- Мне приходилось делать фоторекогносцировку замков и особняков. А тут - маленький магазинчик. Всего три-четыре тысячи снимков.Затея Мэта абсолютно нереальна, чрезмерна и едва ли выполнима. Иными словами, как раз под стать этому месту.- Ну а камера-то где? - спрашиваю я.Как по команде, вновь звякает дверной колокольчик, и врывается Нил Ша с громадным «Никоном» на шее и с бутылкой ярко-зеленого капустного сока в каждой руке.- Принес подкрепиться, - объявляет он, подымая бутылки повыше.- Оба будете моими ассистентами, - говорит Мэт.Он подпихивает ногой черный пластиковый чемодан. - Давайте собирать. Книжный трещит от жара и света. Принесенные Мэтом софиты соединены в гирлянду и подключены к одной розетке за моей стойкой. Я практически уверен, что они выбьют пробки, а то и сожгут уличный трансформатор. Неоновая реклама «Попок» нынче рискует погаснуть.Мэт вскарабкался на стремянку. Он использует ее как операторский кран, а Нил потихоньку толкает, помогая перемещаться по магазину. Мэт держит аппарат неподвижно перед лицом и делает по одному кадру на каждый размеренный и широкий шаг Нила. Камера сама включает софиты, которые расставлены по углам и за стойкой, и все они дружно вспыхивают с каждым щелчком.- Знаешь, - говорит Нил, - мы можем из этих снимков сделать трехмерную модель.Он смотрит на меня.- В смысле, еще одну. Твоя хорошая была.- Да нет, я понял, - отвечаю.Стою за стойкой, составляю список всех деталей, которые нужно запечатлеть. Тонкие буквы на витрине и их зазубренные, стертые временем края. Дверной колокольчик, его язычок и изогнутую чугунную скобу, на которой он висит.- Моя смотрится как «Галага»[?].- Можем сделать ее интерактивной, - продолжает Нил. - От первого лица, абсолютно фотореалистичной и проходимой. С выбором времени суток. Полки у нас будут отбрасывать тень.- Нет, - ворчит Мэт со стремянки. - Тридэшки эти ни о чем. Я хочу сделать миниатюрный магазин с миниатюрными книжками.- И миниатюрным Клэем? - спрашивает Нил.- Точно, можно в виде маленького чувака из лего.Мэт забирается повыше, и Нил катит его через магазин обратно. Софиты плещут, от них у меня в глазах рябит. Нил, толкая лестницу, перечисляет преимущества трехмерной модели: она глубже детализирована, сильнее эффект присутствия, копировать можно до бесконечности. Мэт ворчит. Пых! Пых!Во всем этом слепящем шуме я едва расслышал звонок.Просто слегка щекотнуло в ухе, но точно: где-то в магазине звонит телефон. Я бросаюсь сквозь стеллажи параллельно фотосъемке под не стихающий салют вспышек и заскакиваю в комнату отдыха. Звонит в кабинете Пенумбры. Толкаю дверь с надписью «Не входить» и мчусь вверх по ступеням.Хлопки софитов здесь не так слышны, и «дзынь-дзынь» из телефона (рядом со старым модемом) звучит громко и настойчиво, звук издает какой-то мощный допотопный механический шумогенератор. Звонки не прекращаются. Сдается мне, обычный мой принцип - на неизвестные звонки не отвечать - тут вряд ли подойдет.Дзынь-дзынь.В наше время телефон приносит исключительно дурные вести. Все эти «вы просрочили платеж по студенческому кредиту» или «ваш дядя Крис попал в больницу». Что-то прикольное или увлекательное, вроде приглашения на тусовку или в секретный проект, приходит через интернет.Дзынь-дзынь.Ну ладно: может, это любопытный сосед звонит узнать, что за кутерьма у нас тут, к чему все эти вспышки. А может, Розовый Топик из «Попок» хочет убедиться, что все в порядке. Это так мило. Снимаю трубку и с выражением объявляю:- Круглосуточный книжный магазин мистера Пенумбры.- Вы должны его остановить, - раздается в трубке, без всяких предисловий и имен.- Хм, вы, наверное, ошиблись номером.Это не Розовый Топик.- Я точно не ошибся номером. Я вас знаю. Вы мальчишка, продавец.Теперь и я узнаю этот голос. Спокойная властность.Чеканные слоги. Это Корвина.- Как вас зовут? - спрашивает он.- Клэй.Но сразу добавляю:- Вам, наверное, надо поговорить лично с Пенумброй. Перезвоните утром...- Нет, - сухо возражает Корвина. - Это не Пенумбра украл наше самое драгоценное сокровище.Он знает. Конечно, знает. Но откуда? Не иначе, донес кто-то из его ворон. Какие-то слухи пошли тут, в Сан-Франциско.- Ну, формально никакой кражи, по-моему, не было, - говорю я, глядя на свои ботинки, будто Корвина находится рядом со мной в этой комнате, - поскольку речь, вероятно, идет о всеобщем достоянии... Я замолкаю. Все эти споры ни к чему.- Клэй, - говорит Корвина ровным и мрачным тоном, - вы должны его остановить.- Простите, но я не верю в вашу... религию, - отвечаю я.Вряд ли я бы смог сказать это ему в лицо. Прижимаю к щеке черную загогулину телефонной трубки.- И, по-моему, не так уж важно, отсканируем мы старинную книгу или нет. Не думаю, что это имеет какое-то принципиальное значение. Я просто помогаю своему боссу - и другу.- Вы поступаете ровно наоборот, - говорит Корвина.На это мне ответить нечего.- Я знаю, что вы не разделяете нашей веры, - продолжает он. - Разумеется, не разделяете. Но и без того вы можете понять, что Аякс Пенумбра идет по лезвию бритвы.Он делает паузу, чтобы до меня дошло.- Я знаю его дольше, чем вы, Клэй - намного дольше. Позвольте мне кое-что про него рассказать. Он всегда был мечтатель, большой оптимист. Я понимаю, почему вас к нему тянет. Всех вас, калифорнийцев, - я жил в Калифорнии. Я знаю, что это такое.Точно. Молодой мужчина на фоне Золотых Ворот. Он от всей души улыбается мне с другого конца комнаты.- Вы, наверное, думаете, что я такой жесткий нью-йоркский начальник. Наверное, думаете, что я слишком суров. Но, Клэй, иногда дисциплина - самая честная форма доброты.Он часто называет меня по имени. Обычно так поступают продажники.- Мой друг Аякс Пенумбра перепробовал в жизни многое - разные схемы, всегда тщательно выстроенные. Он всегда был на грани прорыва - так он сам считал, по крайней мере. Я знаю его пятьдесят лет, Клэй - пятьдесят лет! И как вы думаете, сколько раз за все это время его замыслы увенчались успехом?Не нравится мне, к чему...
- Ноль. Ни разу. Он содержит - с горем пополам - магазин, где вы сейчас сидите, и больше не добился абсолютно ничего примечательного. И вот эта, последняя и величайшая из его затей - из нее тоже ничего не выйдет. Вы это сами только что признали. Это глупость, обреченная на провал, а дальше-то что? Я волнуюсь за него, Клэй, искренне - как самый старый его друг.Знаю, он применяет ко мне джедайский обман разума.Но применяет весьма ловко.- Ладно, - говорю я. - Понятно. Я знаю, что Пенумбра немного со странностями. Конечно. Чего вы от меня хотите?- Вам нужно сделать то, чего не могу сделать я. Я бы уничтожил текст, который вы украли. Все его копии. Но я слишком далеко, и вы должны мне помочь, должны помочь нашему другу.Теперь голос Корвины звучит так, будто он стоит рядом:- Надо остановить Пенумбру, или эта заключительная неудача раздавит его.Трубка вернулась на свое место, хоть я и повесил ее не вполне осознанно. В магазине тихо: в торговом зале больше не слышно хлопков. Медленно оглядываю кабинет Пенумбры, обломки, накопленные за десятилетия цифровых грез, и предупреждение Корвины приобретает смысл. Я вспоминаю, с каким выражением лица Пенумбра излагал нам в Нью-Йорке свой замысел, и еще больше тревожусь. Снова смотрю на фотографию. Внезапно на ней предстает не заблудший друг Корвина - а сам Пенумбра.В дверях возникает Нил.- Ты нужен Мэту, - говорит он. - Посветить или еще что.- Ага, ладно.Я резко выдыхаю, выталкивая из головы голос Корвины, и следом за Нилом возвращаюсь в магазин. Мы подняли тучи пыли, и теперь софиты рисуют в воздухе яркие фигуры, разрезая пробелы на полках, выхватывая пушистые пылинки - микроскопические обрывки бумаги, частицы кожи, моей и Пенумбры, - и озаряя их сиянием.- Мэт свое дело знает, а? - говорю я, разглядывая этот неземной эффект.Нил кивает:- Виртуоз.Мэт вручает мне громадный кусок глянцево-белого плакатного картона и просит подержать неподвижно. Он снимает стойку крупным планом, отображая все детали фактуры. Картонка отражает так слабо, что я не замечаю ни малейшего блика на дереве, но, полагаю, она необходима для яркости и равномерности освещения.Мэт вновь начинает снимать, и софиты теперь просто спокойно светят, так что мне слышно клацанье фотозатвора. Нил стоит рядом с Мэтом, в одной руке держит софит, в другой - початую вторую бутылку капустного сока.Стоя с картонкой, размышляю.На самом деле Корвине на Пенумбру наплевать. Ему нужно все держать под контролем, и он пытается превратить меня в свое орудие. Слава богу, нас разделяет немалое расстояние: слышать этот голос вживую было бы сущим кошмаром. А может, он и не трудился бы меня убеждать. Просто нагрянул бы с шайкой черных балахонов. Но руки коротки: мы в Калифорнии, и целый континент нас ограждает. Корвина поздно спохватился, поэтому может пустить в ход только голос.Мэт придвигается еще ближе, по-видимому, фиксируя молекулярные структуры на стойке, за которой я в последнее время проводил столь значительную часть жизни. На мгновение вижу перед собой отлично скомпонованный портрет: мелкий согбенный Мэт, обливаясь потом, прижимает к глазу фотоаппарат, а дородный плечистый Нил, улыбаясь, неподвижно держит софит и хлебает капустный сок. Мои друзья работают сообща. Для этого тоже требуется вера. Я вот не соображаю, зачем нужна моя картонка, но доверяю Мэту. Я знаю: получится красиво. Корвина ничего не понял. Замыслы Пенумбры проваливались не потому, что он безнадежный фантазер. Будь Корвина прав, выходило бы, что никому не следует пробовать новое и рисковать. Может, у Пенумбры не получалось потому, что ему недостаточно помогали. Может, у него не было своего Мэта или Нила, Эшли или Кэт - а сейчас есть.Корвина сказал: Пенумбру надо остановить.Как бы не так. Мы, наоборот, ему поможем.Вот и рассвет, и с его наступлением я понимаю: Пенумбру нынче ждать не стоит. Он отправится не в магазин, носящий его имя, а в Гугл. Примерно через два часа дело, над которым Пенумбра с братьями и сестрами корпели десятилетиями и веками, даст свои плоды. А сейчас он, наверное, где-нибудь жует праздничный бублик.Здесь, в магазине, Мэт пакует софиты, возвращая их в серый поролоновый саркофаг. Нил заламывает белую картонку и несет в мусорный бак. Я сматываю оранжевые провода и навожу порядок на стойке. Все выглядит как обычно, ничего не сдвинуто. И все-таки что-то переменилось. Мы сфотографировали каждую поверхность: полки, стойку, дверь, пол. Засняли книги, все до одной, и те, что на передних полках, и Дальнеполочников. Конечно, мы не запечатлели отдельных страниц - это был бы проект иного масштаба. Если вам случится играть в «Братьев из суперкнижного», проходя по трехмерной модели магазина Пенумбры с розово-желтым светом за витринными окнами, с образуемой частицами дымкой в дальних углах, и вы решите впрямь почитать какую-нибудь из прекрасно текстурированных книг - увы. Построенная Нилом модель соответствует размерам магазина, но не его насыщенности.- Завтракать? - спрашивает Нил.- Завтракать! - соглашается Мэт.И мы уходим. Вот и все. Выключаю свет и плотно закрываю за собой дверь. Колокольчик радостно звякает. Ключа у меня никогда не было.- Дай глянуть фотки, - говорит Нил, вырывая у Мэта камеру.- Погоди, погоди.Мэт прячет фотоаппарат под мышку.- Их нужно рассортировать. Пока что это сырой материал.- Рассортировать? Первый сорт, второй, третий, так, что ли?- Сделать цветокоррекцию. Перевожу: мне надо добиться, чтобы они классно выглядели.Он поднимает бровь.- Я думал, ты работаешь с киностудиями, Ша. - Это он тебе сказал?Нил разворачивается и смотрит на меня в упор:- Ты ему сказал? Там документы!- Заходи в Ай-Эл-Эм на следующей неделе, - спокойно говорит Мэт. - Я тебе кое-что покажу.Оба уже далеко отошли, на полпути к машине Нила, а я все стою перед широкой витриной с ее большими золотыми буквами «Мистер Пенумбра», выполненными изящным шрифтом Gerritszoon. Внутри темно. Я прижимаю ладонь к эмблеме братства - двум рукам, сложенным в виде открытой книги, - и когда отнимаю ее, на стекле остается отпечаток моей пятерни.