УРАВНЕНИЕ С ДВУМЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ

Глава 2

– Слышь, Маришка, а завтра физика, – напомнила Машка. – Ты учила?

– А ты?

Подружки засмеялись. Они говорили о всяких пустяках, вроде школы и физики, потому что не решались обсуждать главное...

Вдруг Муся прошептала словно невпопад, а на самом деле в лад своим и Маришкиным мыслям:

– Так классно...

– Ага, – откликнулась подруга.

– А все равно, Артём – мой! – быстро проговорила Машка, и ее глаза сверкнули хитрым, бесовским огоньком.

– Нет, мой! – в очах Марианны вспыхнули дьявольские искры.

– Фиг тебе!

– Посмотрим!

– Ах, так! – Муська отступила, приготовившись к нападению, и вдруг Маришка Орланкиным поводком обвила её шею и притянула к себе. Завязалась наполовину шуточная борьба. Они наскакивали и отскакивали, как два петуха (точнее, курицы!), поочередно убегали и догоняли, наступали друг дружке на ноги. Ловкие, молниеносные выпады, блеск двух пар глаз и оскал белозубых ртов, боевые выкрики юных прелестных губ – чёрт возьми, на них в тот момент стоило полюбоваться! (Хорошо, что Артём и Колян их не видели.) Единственным свидетелем битвы была Орланка. А она таких игр не любила.

И вместо того, чтобы восхититься пылом и грацией юных соперниц или хотя бы помочь своей хозяйке – а это не мешало бы сделать, так как Маришка начала одолевать – глупая собака принялась кидаться на хозяйку. Пару раз щёлкнула зубами, получила в челюсть нетерпеливой хозяйской пятой – обиделась, отошла. Потом залаяла с удвоенной силой.

– Всё, хватит! – крикнула запыхавшаяся Муська. – Орланка недовольна!

Минуту спустя они шли, обнявшись, по освещённой фонарями дороге.

– Маш, – спрашивала Марианна, – расскажи мне, ради Бога, как всё это случилось?

– Что случилось?

Муська делала вид, что не поняла вопроса. Но по голосу чувствовалось, что она улыбается, и ей самой не терпится выложить всё подружке.

Нарочно неторопливо она начала:

– Прихожу домой. Поела. Села играть на гитаре. Звонок. Знаешь, я так разозлилась сначала! – это показалось ей настолько смешным, что она прыснула. – Бросаю гитару, беру трубку. Ледяным тоном: «Алло». А там... Ты представь, нет, ты только представь себе – этот божественный голос... Он произносит: « Мария?» – это слово Машка проговорила, стараясь подражать голосу Артёма, держа в руке воображаемую трубку, потом изобразила, как у неё вытянулось лицо. И продолжила своим голосом, в котором сквозило удивление и едва сдерживаемая нежность. – «Да...» – Потом опять – божественный голос: «Гулять пойдешь со своей коровой?» – Это он про Орланку. Пауза. «Пойду... А когда – сейчас?» Он: «Можно и сейчас. Мы ждём тебя на вышке». – «А кто это – мы?» – «Я и Колян». – «А-а... С Маришкой?» – «Можно и с Маришкой».

– И это всё? – перебила взволнованная Марианна. – Он что, даже не назвался?

– Нет. Но разве я могла не узнать!.. Ну, я сказала: «Ладно, сейчас», – и сразу к тебе.

– Сразу? – уточнила Маришка, зная подругу.

– Собираться начала сразу. А вышла минут через тридцать, сорок. Э, да чёрт с этим! Мариш... – протянула она. – А ты очень удивилась моей новости?

– Очень, – призналась Марианна.

– Я и сама до сих пор удивляюсь, – доверчиво сообщила Машка. – И знаешь, – добавила она совсем тихо. – Мне почему-то кажется, что всё это было не по правде. Слушай, может, нам приснилось?

– Хочешь, ущипну? – хитро прищурилась Маришка. И не успела Муська возразить, пребольно ущипнула ее за руку. Машка охнула и обозвала её дурой.

– Теперь вижу, не сон! – она покосилась на подругу с притворной обидой, а потом серьезно добавила:

– И всё равно не верится! – и неожиданно разразилась веселым и счастливым смехом.

Маришка тоже засмеялась. В их смехе было столько серебра, недоумения, легкой самоиронии и детской неудержимой радости, что, честное слово, слезы наворачивались от этого смеха...

– Я буду думать о нём всю ночь, – мечтательно проговорила Муська.

– О ком – о нём?

– Об этом дне...

Они давно уже стояли возле Маришкиного подъезда, нужно было расходиться, но им хотелось говорить ещё и ещё.

– Маришка, помнишь, как мы переходил через лужу?

– Помню.

– Он мне тогда руку подал, так бережно...

– Мне он тоже подал, – возразила Маришка.

– Но как он смотрел на меня! Разве ты не заметила? – не давая Маришке вставить слово, она продолжала:

– А помнишь, что Артём сказал, когда мы с тобой ходили над обрывом?

– Конечно, помню. Я же первая залезла на парапет. Он сказал: «Такие люди – и не дай Бог, разобьются».

– А я ему: «Ну-ка, подай руку!» – и тоже залезла, – перебила Машка. – Он хотел потом снять меня, держа за талию, но я не позволила...

В домах уже гасли последние огни, а две влюблённые девочки стояли посреди пустого двора и твердили своё: «А помнишь...»

Наконец Машка, вздохнув, сказала, что пора домой.

– Завтра в школе договорим! – эхом откликнулась Маришка.

Было уже очень поздно, когда одна из девчонок с поводком в руке звонила в свою дверь. А потом долго сидела в раздумье над тетрадкой с надписью «Дневник одной пустышки» и перечитывала свою давнишнюю запись, начинавшуюся со слова «Артём». А затем перевернула лист, вывела сегодняшнее число и, обычно многословная, написала единственную фразу: «Кажется, я начинаю сходить с ума».

Подробнее здесь: