Побег

Рестарт

  Холодный снег. Черные стволы деревьев, погруженные в сугробы, окружали её — неудачливого ребенка. Сбивчивое дыхание смешивалось с мертвой тишиной, что царила в этих местах. Фриск нарушила покой и платила по всем счетам.
Маленькая ручка цеплялась за ствол, пытаясь не дать рухнуть телу на землю. Кора беспощадно впивалась в посиневшие пальцы до крови, но девочка словно не чувствовала боли. Страх смерти и желание жить гнали Фриск дальше, пускай ноги она уже не чувствовала.

-Зачем, зачем я пошла в эту сторону снова?

Она уже умирала. В последний раз он слету воткнул в ее спину топор и долго следил за тем, как ребенок полз по дороге, оставляя за собой кровавый след. Ему нравились ее всхлипы и стоны, но стоило ей перестать двигаться и забиться в агонии, как этот скелет придавил ее ботинком и вытащил резко лезвие. Глупое решение — сердце Фриск не выдержало, а монстр не ожидал подобного поворота событий. Он должен был быть осторожнее и аккуратнее, а теперь бездыханное тело его не интересовало.

Нужна еще одна попытка.

К счастью или нет, но теперь девочка вновь бежала по лесу в поисках шанса на спасение, в надежде, что скелет ее не найдет.

— Я не дам ему убить себя.

Фриск упала в заросшие кусты и прилегла отдохнуть. Ей было очень холодно и страшно в этом месте. Она столько раз теряла свою душу и обретала ее, отчего рассудок страдал. Девочка до сих пор ощущала топор в спине, который впился в мясо; нож в горле, от которого она задыхалась и теряла сознание, погружаясь в сладкую предсмертную негу. И везде преследовала улыбка Чеширского кота мертвых земель — скелета, чье имя она не желала знать. Как в прочем и он тоже.
Спрятав прядь темных волос за ухо, Фриск припала лицом к снегу. Ощущение прохлады невозможно было описать словами. Она почувствовала тоску по семье и теплой кроватке.

-Я хочу домой.

Минута умиротворения сменилась на мерзкую тревогу, стоило услышать краем уха треск сухой ветки. Ребенок прижался сильнее к кустам и всеми силами пытался уловить взглядом маньяка. Низкорослая фигура плыла вдалеке, поблескивая лезвием топора в свете луны. Девочке стало плохо, голова закружилась от волнения. Начало тошнить от нарастающего напряжения. Фриск закрыла рот рукой, пытаясь не заплакать и не издать ни звука.

— Только бы не заметил...

Санс лениво шел по дороге, шурша снегом под ногами и разглядывая звездное небо над головой. Скелет не жаловался на свою жизнь, так как в ней все было предельно просто и понятно. Хочешь жить — убивай.
Изначально монстры не были безумны и голодны, однако что-то пошло не так. Санс в отличие от брата не стал сопротивляться себе, когда же Папирус продолжал быть адекватным, пускай его мозг не редко отключался. Хотя они оба смирились с тем, что убийство — это хорошо. В рацион вошло мясо, а от крови невозможно было отмыть руки.
Пока монстр витал в облаках, девочка успела незаметно добежать до дерева и спрятаться так, чтобы она видела убийцу, а он — нет.
Скелет ее пугал до дрожи в коленках. Он был невысоким и широким. Бледные кости контрастировали с грязной серой футболкой и синей курткой, обмазанными кровью. Сейчас на нем был капюшон, но Фриск до сих пор помнила его взгляд. Пронзительный до дрожи и безумный красный глаз смотрел на нее, когда его рука замахивалась для очередного удара.
Все же Санс вызывал у девочки отвращение. Если бы появился шанс, то она с удовольствием убила его. Но сейчас лучшее решение было бежать, иначе неудача обернется ее смертью.
Взяв волю в кулак, Фриск бесшумно побежала в противоположную убийце сторону, держась за мысль о спасении. Лицо матери и отца делали ей больно, ведь они погибнут без нее от голода.

— Я упала сюда, значит, выход находится выше меня. Тут где-то должна быть гора или что-то ей подобное? Тот цветок! Он наверняка знает, как мне вернуться домой! Ведь выход всегда есть, даже тогда, когда кажется, что его нет!

Девочка впервые улыбнулась за долгое время. Она ощутила надежду и прилив сил. Скоро она будет сидеть дома у камина под одеялом и забудет весь этот кошмар, который сейчас преследует ее. Фриск будет играть с друзьями, бегать по зеленной траве и слушать пение птиц, смотреть на голубое небо, в которое она влюблена всем сердцем. Разве нельзя назвать это счастьем? Ох, как оно было близко и теперь кажется, что вернуть его практически невозможно. Заслужил ли ребенок такого наказания, как бесконечная смерть?
Санс думал, что да, ведь в эту минуту он заметил фигуру, мелькающую средь стволов деревьев. Ощутив радость, скелет сжал рукоятку топора и взглядом проследил за жертвой. Вечная улыбка, с которой по жизни ходил он, сменилась на кровожадный оскал, но торопиться за Фриск он не желал. Нужно растянуть момент власти и насладится ее беспомощностью. Санс снял капюшон, обнажив треснутый череп.

— Она движется в сторону водопада. Отлично! Может мне стоит ее утопить? Или нет?

Скелет помрачнел, вспомнив мерзкую рыбу, что правила в этих местах. Если Андайн увидит Фриск, то это будет конец. Однако так просто прийти к сучке и попросить не вмешиваться, Санс не мог — дыра в голове напоминала ему о том, что выпендрежников она не любит. Монстр до сих пор желал поквитаться с рыбой после того, как она ударила его копьем. Потерять драгоценные силы и ощутить всю свою бесполезность, смешанную с безумием! Как только Санс разберется с девчонкой, то он непременно заглянет к Андайн, о да! Скелет положил топор на плечо и двинулся за Фриск, попутно размышляя о кое-чем.

На самом деле Санс понимал свою одержимость человеком. С одной стороны он знал, что ребенка можно убивать и воскрешать, но ведь в последний раз монстр видел, что ее душа почти истощена. Если скелет уничтожит ее, то Фриск не вернется к жизни, а значит, что игра закончится и придется вернуться назад, в Сноудин. И в чем тогда смысл сейчас бегать за ней?
О, нет. Цель, которую преследовал монстр, была просто потрясающей. Последнюю жизнь девочки Санс будет растягивать до тех пор, пока она сама не попросит его это сделать. Люди — хрупкие существа, а сдаться ребенку труда не составит. Фриск будет рыдать и просить убить ее, остановить этот кошмар. Ее трясущееся ручки будут цепляться за футболку, а мольба будет вырываться из-за рта. Санс поднимет ее за подбородок и будет пристально смотреть в мокрые глаза, наполненными страданиями.

-Убей меня, прошу!

И он сделает это. Медленно и мучительно, наслаждаясь каждым ее вздохом и криком. Вкушая кровь и слезы, Санс будет играть на струнах ее души. Для него это танец с самой смертью, в момент которого он всегда клянется в верности собственному безумию. И как только огонь в глазах ребенка погаснет, маньяк ощутит долгожданное удовольствие. Ему не был интересен процесс погони, в отличие от других психопатов, Санс жаждал контакта с жертвой и ее чувствами. Это можно обозвать любовью? Возможно.