Демоны Тривеллиджера

1. История Дафны Уортон

     Она медленно шла по пешеходной дорожке, с руками в карманах, не обращая ни на кого внимания. Немного косая чёлка закрывала правый глаз, когда она опускала голову вниз. Совершенно белые волосы собраны в пушистый хвост сзади. Спускается он до лопаток белой мягкой волной.
     Девушка протискивалась между людьми, ладонью отталкивая их от себя и слыша в свою сторону поток нечленораздельной ругани. Она привыкла слышать нечто подобное, да и сама выражается точно так же. Поэтому нет ничего странного в словах, которые ударяются ей в спину, пытаясь нанести новые рубцы. Ах, их и так слишком много, слишком. За прошедший год у неё добавилось парочка новых шрамов, исполосовавших кожу на спине. А один, самый длинный, пересекает правую руку от плеча до локтя. Там же её опутывает чёрный дракон — татуировка, что она сделала в день своего совершеннолетия, только спускается он до самой кисти. Помнится, родители были совершенно против этой затеи, но девушка не слушала их. С недавних пор она совсем перестала считать их своими родителями. Дом ежедневно трясся от их ругани, а ругались они получше её самой, это уж точно. Битьё посуды загрязняло мозг, отдаваясь звонким эхо в голове. «Когда же это закончится», — думала она, лёжа на кровати своей комнаты, где через закрытую дверь всё было слышно чётко и ясно.
     Тогда, наверное, когда её мать ударила отца скалкой по голове, её терпение лопнуло. Девушка сказала им, что переезжает и, как бы они не пытались остановить её, она была непреклонна. Отец загремел в больницу и долго валялся с сотрясением мозга, но потом вернулся и, по словам матери, теперь у них там всё тихо.
     Вдруг улицу разрезал громкий крик. Он всё приближался к девушке, но она не оборачивалась.

— Дафни! Эй! Дафни!

     Она старалась не обращать на зов внимания, но он всё повторялся и повторялся. Такой громкий и требовательный, действительно привлекающий внимания. Глаза сверкнули недобрым светом и, тряхнув обесцвеченными волосами, она сказала:

— Прости, но теперь меня зовут Эшли — она обернулась и положила руки на талию, приняв ну просто убийственный вид.
— Эшли? — переспросила девушка и взгляд её сменился с радостного на озабоченный. — Что с тобой происходит?
— Ничего, — оскалилась Дафна в ответ.
— Ты так изменилась. Волосы обесцветила, какую-то штуку на спине носишь, я слышала, ты её никогда не снимаешь. Что это?
— Меч, — еле слышно ответила девушка и рука её автоматом метнулась к одному из ремешков, прикреплённых к ножнам, чтобы можно было носить, как рюкзак.
— Ты рехнулась, — вынесла вердикт её собеседница. — Ещё и имя теперь сменила. А эта татуировка, она зачем? Чтобы шрам скрыть?
— Она появилась раньше него, — спокойно ответила Дафна, хотя терпение её было на исходе.
— Ты так изменилась после окончания школы, — собеседница надула губы и отстранилась. — Как-то странно выглядишь, у тебя случилось что-то? Я слышала, у тебя родители разводятся. Неужели ты таким образом пытаешься обратить на себя внимание?
— Мне плевать на то, что происходит между этими двумя. Я к ним вообще теперь не отношусь. Уже почти два года одна живу.
— Правда? — девушка округлила глаза и с толикой восхищения посмотрела на Даф.
— Да, — отозвалась она в ответ, — в однокомнатной квартире, мне родители купили, когда я сказала, что хочу съехать.
— Прям сразу купили?
— Не обошлось без ругани, — уклончиво сказала Дафна. — Но своего я добилась. Одной мне нравится гораздо больше.
— И ты можешь делать всё, что захочешь, — заметила девушка, тряхнув рыжими кудрями.
— Могу, — не без довольства ответила Даф.
На этом, казалось бы, разговор окончен. Девушка развернулась и хотела было продолжить путь, как рыжая вцепилась ей в руку и, заглянув в глаза, сказала:
— Дафни, а покажи мне свою квартиру!
— Эшли! — с упрёком в голосе повторила девушка. — Прости, Руби, но у меня дела.
— Да какие у тебя могут быть дела? — воскликнула девушка, вцепившись в руку ещё сильнее. — Я просто не верю, что у тебя ни одной минутки для подруги не найдётся!
— Не подруга ты мне! — вдруг закричала Дафна и вырвала свою руку из её хватки. В ней кипела злость, наполняя до краёв за считанные секунды. Развернувшись, она побежала прочь от, так называемой, «подруги».