Демоны Тривеллиджера

3. Кажется, у кого-то праздник

     Прошла неделя. Дафна больше не пересекалась ни с Дэмиником, ни с весёлыми братьями, и иногда очень об этом жалела. Ей хотелось вновь увидеть самовлюблённую улыбку русоволосого, а ещё лучше — надавать по самодовольной морде и вправить мозги, чтобы сделать из него человека. Всё-таки он неплохо дрался с демонами, и Дафне нравилось наблюдать за его движениями, а так же она понимала, что была бы не против работать с ним в команде. Вдвоём это дело было бы гораздо удобнее проворачивать. И за свою жизнь она боялась бы гораздо меньше.
Было бы неплохо также встретиться с Митчем, поговорить с ним. Он показал себя как добрые беззаботный парень, хотя на деле он наверняка возраста Дэминика. Так же и Мур, который, хоть и пытался казаться серьёзным одиночкой, всё-таки притягивал к себе. Даф хотелось узнать о них всех побольше.
     Демоны больше не давали о себе знать и девушка смогла вернуться к реальной жизни. Она, конечно, не могла сосредоточиться на чём-то определённом первое время, но вскоре работа мозга снова вернулась к норме и всё пошло так, как должно.
Даф закончила статью. Сентябрь подходил к концу и все готовились к сдаче очередного номера, поэтому в редакции была суматоха, что отвлекало девушку от ненужных мыслей. Рана на руке почти зажила, но грудь всё ещё побаливала, иногда мешая думать. Но Дафна старалась не обращать внимания на эту боль, потому что она напоминала ей и о Дэминике и братьях, которые оказали ей первую помощь. От мысли, что русоволосый прикасался к ней, видел её голой, девушка содрогалась и не могла сдержать раздражительный стон. Ей было противно понимать это, хотя с другой стороны: не сделай они этого, она скорее всего умерла бы ещё в Лимбе. И эти мысли помогали ей одуматься и мысленно благодарить спасителей. Девушка понимала, что никто из них не слышит её, их разделяют несколько десятков миль, возможно, даже километров. Конечно, Даф помнила, как шла от их дома до своего, точнее, знала, что не устала тогда. Но как она не старалась, обратная дорога напрочь выпала из памяти и, наверное, это было к лучшему.
     Она иногда вспоминала о новых знакомых, за обеденным перерывом на работе, или перед сном, когда сознание левитировало около мира её воображения, стоя в нём одной ногой, а другой пребывая в реале, позволяя всё ещё что-то обдумывать.
Она не могла припомнить, когда ещё видела кого-то подобного Дэминика, он казался ей особенным. Она выгоняла его из своей головы, но он всё равно возвращался, да так резко и феерически, что ей приходилось прекращать работу и уходить в буфет, где она покупала себе чашку крепкого кофе и выпивала залпом, ошпаривая горло. После этого она долго не могла говорить и сосредотачивалась на своих делах. Нужно было дать добро к распечатке снимков, сделанных фотографом, проверить статью из отдела мод, договориться с типографией о количестве выпускаемых в этот раз журналов, — ибо продажи всё увеличивались, — так же поговорить о финансах с директором.
Дел было так много, что домой Дафна приходила очень поздно и сразу заваливалась спать, успевая принять только холодный душ. Она знала, что такое случается каждый месяц, перед сдачей номера все начинают волноваться и суетиться, и она сама была в числе таких людей. Но она давала себе команду успокоиться и порой это срабатывало.
     Так закончился сентябрь. Новый номер был выпущен и в издательстве наконец-то стало тише. Даф сидела в своём кабинете, думая над темой нового выпуска, когда вдруг к ней в мозг постучался слабенький неуверенный голосок. «У тебя скоро День Рождения,» — сказал ей он и испарился, словно его и не было.
      Даф подорвалась с места, сметая бумаги со стола. «День Рождения! — повторила она мысленно, хватаясь за голову. — Моё двадцатилетие!»
      С восемнадцати она не любила этот день и не очень-то хотела, чтобы он вновь приходил. Но круговорот времени был неизбежен так же, как и взросление. Дафна стала собирать с пола бумаги думая, что ей с этим делать. В издательстве наверняка знали об предстоящем дне и готовились. А Даф не любила этот праздник, — да для неё этот день и не был праздником вовсе, — что была готова вычеркнуть этот день из календаря навсегда. Она потеряла стольких людей в своё День Рождения, как его после этого можно ждать и жаловать?
      Девушка не понимала, почему эта мысль вдруг так напугала её. Прошлый год прошёл спокойно в этом плане. Она не сможет потерять кого-то ещё, потому что в её жизни просто нет дорогих людей. В голове всплыла картинка с родителями, но Даф откинула её без малейшего усилия. Они уже давно перестали быть ей родней, и если их вдруг убьют, девушка сможет только посочувствовать. Она не будет лить слёзы ночами напролёт, не будет бояться за свою жизнь. Она с трудом оплатит похороны и отпустит их в мир иной, и её жизнь на Земле продолжится.
       Тревожиться не стоило, но девушка никак не могла смериться с этой навязчивой мыслью. «Двадцать,» — думала она. — «Почти два года, со смерти Ирвина и остальных.»
       Ирвин был её парнем, пока их не разлучила смерть. После него у Дафны никого не было. Ей это нравилось, но порой, в такие вот моменты, это удручало. Не с кем было даже поговорить, не говоря уже о более глубоких отношениях.
      Даф вздохнула, опускаясь обратно в кресло. Нажав на кнопку телефона, она сказала: