Кричи!

Глава 3

  Где-то дней через пару-тройку, Дэвид вытащил ребят в ночной клуб в Берлине, и инцидент был официально и полностью исчерпан. Том радостно, пользуясь случаем, опрокидывал одну кружку пива за другой, соревнуясь с Георгом, кто больше выпьет. Густав остался на первом этаже в баре, у игрового автомата, офигевши от счастья играя в пинбол и требуя его никому не беспокоить под страхом смерти. Билл в этот вечер приклеился к Дэвиду как банный лист к жопе. О чем Дэвид не переминул ему сообщить со свойственной ему тактичностью. Впрочем, Билл пропустил его слова мимо ушей, как делал всегда, когда слышал нечто, что он вовсе не желал слышать. Дэвид купил ему выпить, выдал пачку сигарет и посадил в угол, в кожаное кресло, за столик, оставив его с охранником и строго-настрого наказав его ждать и нигде не разыскивать. Сам он направился в ВИП-зону, задумчиво почесывая живот. Он вошел в отдельную комнату чил-аута, закрыл дверь и устало развалился на мягком диване, чувствуя, как напряжение отпускает его медленно и постепенно, словно бы глубоко засевшая внутри него сжатая до предела стальная пружина медленно и нехотя раскручивается. Медленный транс, зачаровывающий странным повторяющимся ритмом, голубоватый приглушенный свет в комнате, теплый бархатистый диван и прохладный воздух. Ритм, ритм, медленный и чувственный ритм, ползущие вверх пузырьки на стене, сделанной словно аквариум, с подсвеченной синим светом водой и массой пузырьков воздуха идущих вверх, казалось в ритм с играющим трансом. Дэвид так увлеченно смотрел на стену из голубых пузырьков, что не заметил, как задремал. Разбудил его зашедший в комнату бармен, неопределенного возраста мужчина, бесцветный лысоватый и худой. Это был его старый хороший знакомый, берлинец, Эд по кличке Моль. Моль держал этот клуб уже черт знает сколько, и Дэвид бывал у него просто уже астрономическое количество раз, кажется, они познакомились еще тогда, когда он сам выступал в своем бойзбэнде и их продюсер привел их сюда. Моль был хитрый и проницательный еврей, он уже тогда разглядел, что мальчик Дэвид Йост не так-то прост и довольно явственно выделял его из всех, за что Дэвид был ему по-человечески сильно благодарен даже сейчас, когда льстецов вокруг него стало в миллионы раз больше, кратно его положению и кошельку. Дэвид никогда не забывал сделанного ему добра, а подобным чувством у таких людей Моль не любил разбрасываться. Дэвид протянул ему руку, Моль пожал ее как старый опытный царедворец, с достоинством, но немного подобострастно, так, чтобы это льстило хорошему клиенту. Йост бывал тут часто, никогда не скупился, и оставлял щедрые чаевые, и у него было чертовски много чертовски влиятельных друзей, за это Моль мог закрыть глаза на все что угодно. Моль принес Йосту виски в толстом стакане, и прошептал что-то на ухо, Дэвид молча кивнул. Вскоре комната наполнилась сладковатым терпким дымом от сигареты Йоста, дым словно гладил его изнутри, освобождая от назойливых мыслей о работе, от забот, от его чертовых подопечных, этого давящего и жесткого мира, что был вокруг, погружая Дэвида в сладостную негу. Старина Моль позаботился о нем, как всегда, предугадав все его желания наперед. В полупрозрачном платье в комнату вошла длинноногая блондинка с торчащими вопреки законам земного тяготения сиськами. Она была загорелая и ухоженная, настоящая плэйгерл, словно куколка из особняка старого похабника Хеффнера. Именно такая, каких он любил. К тому же она принесла с собой напитки. Дэвид внезапно осознал, как сильно его мучает жажда. Горьковатый привкус тоника с колотым льдом освежил и взбодрил его, пуская его мысли в нужном направлении, тем более этому способствовало колебание ее тяжелых грудей под платьем, пока она подавала ему напиток. - Как тебя зовут? – воодушевленный проглядывающимися сквозь тонкий материал платья торчащими сосками, спросил Дэвид. Не то что бы его это сильно интересовало, но надо же было как-то поддержать разговор. Он похлопал ладонью по дивану рядом с собой, приглашая блондинку сесть. Она воспользовалась его приглашением. При этом и без того вызывающее мини ее задралось до самых трусиков. - Миранда, - пара хлопков чернейшими ресницами. - Миранда, - повторил Дэвид и ухмыльнулся, дотрагиваясь пальцем до ее щеки. Псевдоним, скорее всего, хотя, опять же, какая разница? Тем более теперь, когда ее рука лежала на его бедре сверху, грея своею мягкостью не только само бедро, но заодно и всю его истосковавшуюся по женской ласке мужскую сущность. Она сказала ему что студентка, поступила только в этом году, возможно даже и не сильно соврала. Йост присмотрелся к ее лицу близко-близко. Она и вправду была очень молода, просто обесцвеченные волосы и яркий макияж слишком сильно взрослили ее. Этот контраст до удивления завел его, ему показалось это до крайности прикольным. Забытый косяк дымил на стеклянном столике в пепельнице рядом с диваном. Она что-то рассказывала еще, Йост уже не слушал, или не слышал, он только видел ее пухлые, покрытые розовым блеском губы, которые медленно шевелились. Ему не важно было, что она говорит, ему просто надо было попробовать, какие они на вкус. Йост чувствовал, что у него уже кружится голова, это был тот самый момент. Он схватил губами девчачьи губы, чувствуя их упругую мягкость, сладкую липкую помаду, вызывающие такую приятную щекотку в его яйцах, привычными волнами удовольствия растекающуюся по его телу. Она застонала с легким придыханием, понимая, что это нравится Йосту, желая польстить самцу своей отдачей. Да, это было именно то, что нужно было Йосту сейчас. Миранда передвинула свою руку ближе к его ширинке, и Йост углубил свой поцелуй. Она отвечала ему как-то заученно, желая понравиться, странная эта мысль забралась Йосту в голову, но он не дал ей ходу, в конце концов, так и должно было быть, раз он тут платит деньги. Он позволил возбуждению управлять собой и его движения стали агрессивнее и настойчивее. Он развернулся на диване, наваливаясь на блондинку сверху, продолжая атаковать ее рот, подхватывая ее тяжелую грудь, одним движением руки стаскивая с плеча тонкие бретельки ее платья. Она поняла его правильно, выгнулась навстречу, подхватывая свои голые сиськи обеими руками снизу, сжимая их вместе и предлагая Йосту. И мужчина оценил предложенное по достоинству, поочередно касаясь губами то одного то другого торчащего коричневого кружка соска. Девочка картинно застонала, запрокидывая голову. Дэвид сунул руку ей между ног, поглаживая ее сквозь маленькие трусики. Тончайшая, шелковистая ткань дала ему почувствовать, что под ними она совершенно бритая. Разгоряченное его воображение теперь рисовало картины еще более и более распалявшие его. Миранда подняла бедра вверх, помогая ему снять с нее трусики. - Не помешал? – внезапно грохнуло за спиной у Дэвида подростковым звонким альтом. Дэвид медленно повернул голову, отстраняясь от девушки, садясь рядом на диване, ерзая в штанах, пытаясь устроиться с ширинкой поудобнее. Щеки и лоб его пылали, он тяжело дышал. Лицо его между тем имело наикислейшее выражение, будто бы он только что разом откусил половину лимона. - Да нет, Билл, - приветствовал он входящего, и тон голоса его был ничуть не менее кислым, - как раз таки, очень даже помешал, - Дэвид смотрел на мальчишку в упор, - Чертовски и охренительно помешал! Я тебе описать не могу при дамах, КАК ты мне помешал!!! Йост повысил голос, но на вошедшего это, как видно, не произвело особенного впечатления. Билл стоял посреди комнаты, в черно-красной кожанке, в потрепанных жизнью низко сидящих на бедрах джинсах, и с торчащими короткими волосами. Задумчиво грыз накрашенный черным лаком ноготь, возведя обведенные черным карандашом глаза к вверх, увлеченно наблюдая за голубыми водяными пузыриками на стенах. - КАКОГО НА ХУЙ ЧЕРТА, БИЛЛ?! – не выдержав, рявкнул Йост, как видно, все-таки забыв о дамах. Билл медленно обиженно надул губки, глянув на Йоста со с душераздирающей болью смертельно раненного бельчонка в глазах. - У меня кончился коктейль! - невероятно несчастным голосом проговорил он. - БИЛЛ, ТВОЮ МАТЬ! – Йост едва не рыдал. - Да, Дэвид? – любезно переспросил Билл, подсаживаясь к нему на диван одним четким и быстрым движением, которого Йост менее всего ожидал в подобной ситуации. Будучи сам не робкого десятка, Йост, надо сказать, просто онемел от подобной наглости. Он был уверен, что Билл давно и ясно понял, что он от него хочет, и прекрасно понимал, что лишний здесь, однако по какой-то причине, он не уходил, испытывая его. Дэвид чувствовал, что начинает не по-хорошему заводиться опять. Однако он попытался этого не показать. - Дорогой мой, - тихо, почти шепотом проговорил Дэвид. Голос его был тих, но в глубинах его таилось чернейшее пламя. Всем было отлично известно, что когда Дэвид в ярости по-настоящему, он ни на кого не кричал. Он говорил тихо. Очень тихо и очень мягко. Но даже начальнику их охраны, здоровому и взрослому мужику, Саки, мерещилось в его тоне звяканье металлических убивающих все живое на своем пути челюстей. Вот так он проговорил и в этот раз, - Дорогой мой, я думал ты достаточно уже взрослый для того, чтобы заказать себе еще. - Мне пятнадцать лет, - сказал Билл весело, хотя, говоря по правде, ему пришлось подавить колющий холодок в желудке, который вызвал в нем тон Йоста, - кто же мне продаст? Йост хотел, было ответить ему, что он сильно удивится, если узнает, что кто-то ему в этом клубе посмеет что-то не подать, но Билл отбил у него желание отвечать. Он схватил из пепельницы сигарету Йоста, и хихикнул: - Гы, а дядя Йост курит траву... - и задумчиво поднес сигарету ко рту и вдохнул. Йост мрачно и пристально следил за каждым его движением. Билл не поперхнулся и не закашлялся, просто вдохнул дым раз, затем другой. Йосту очень не понравилась выверенность его движений, и он отметил для себя не забыть с утра дать пизды охране за то, что они из рук вон плохо следят за этими гребанными малолетними преступниками. Миранда незаметно попыталась натянуть платье на свои бедра пониже. Билл посмотрел на нее искоса. Несмотря на свое взбешенное состояние, Йоста рассмешил его взгляд. - Завидуешь? – внезапно перешел он в нападение. - Завидую, - ничуть не смутившись, ответил Билл, тяжело уставившись на него. Йост обнял Миранду за плечи, и, посмеиваясь, потянулся к ней губами. Миранда тоже решила, что это все было чистой шуткой, потому улыбнувшись, потянулась навстречу к нему. Их губы сцепились, жадно впиваясь друг в друга, Миранда положила руку на грудь Дэвида, поглаживая его сквозь темно-коричневую рубашку, они, как видно, решили не замечать Билла. Билл повернулся на диване, поджав под себя одну ногу. Он внимательно смотрел то на их целующиеся губы, то на руку девушки, расстегивающую рубашку Дэвида, пуговицу за пуговицей. Он вновь втянул в себя дым Йостовской сигареты с марихуаной. Йост глянул на него, надеясь, что хотя бы в этот момент мальчишка поймет намек. Но не тут-то было, Билл уставился на них и смотрел как завороженный. Йост облизнулся, в очередной раз разорвав свой поцелуй с Мирандой, внезапно ему в голову пришла идея. Он подхватил голову блондинки одной рукой и повернул голову к Биллу. - Хочешь? – спросил он Билла. Билл, облизнувшись, посмотрел на его губы, потом, быстро на губы блондинки, и, опершись на колено Дэвида, закрыв для верности глаза, быстро потянулся к девушке. Их губы соприкоснулись только чуть-чуть, но Йост мог бы поклясться, это было зрелище. Дэвид взъерошил короткий ежик своих волос рукой и отобрал из рук Билла косяк, задумчиво затягиваясь и выдыхая осторожно в сторону, потому что у него прямо перед лицом два юных создания, постепенно втянувшись в поцелуй, сладко облизывали пухлые губки друг друга, забывши о времени и месте, и, кажется даже о нем. Девочка удивленно, но довольно всхлипнула, как видно нащупав шарик в языке у Билла, и как видно, мысли ее пошли в нужном направлении, потому что она прикусила нижнюю губу мальчика и положила его руку к себе на голую грудь. Билл подхватил ее лицо другой рукой, Йост не мог ничего с собой поделать. Он не понимал почему, но он себя чувствовал словно при просмотре лесбийской порнухи. Он уже вообще себя не чувствовал, по правде говоря, он даже рот открыл от удивления, пока смотрел на то, как Билл сжал ее сосок, как-то не по-мальчишески цинично, между большим и указательным пальцем, отставив тонкие, наманикюренные пальчики в сторону, и встряхивая тяжелую грудь девочки, заставляя ее застонать уж очень как-то натурально. Дэвид понимал, что внезапно весь превратился в один пульсирующий недовольно в его штанах напряженный толстый член. Билл высунул язык навстречу ей, и Миранда потерлась об его язык своим язычком. Именно в этот момент Дэвид почувствовал, что если не прекратит это сейчас же, он точно угробит свои штаны к чертовой матери. - Эй, девочки, оставьте что-нибудь для меня, - сказал он. Билл и Миранда со смехом разомкнули губы. Миранда сразу же поцеловала Йоста, оставляя на его губах волнующий вкус их поцелуя. Йост дал ей поиграться с его языком, потянулся к ее груди, обнаружив там чужие руки, он погладил Билла по руке, сам того не осознавая, его сознание уже было далеко отсюда. Мысли о черноволосой короткостриженной девочке, облизывающей голую блондинку в собравшемся в районе талии платье заняли его мысли намертво, и ему уже было наплевать, было ли это в его мозгах или на самом деле. Билл, однако понял его движение по-своему, и, когда Миранда отодвинулась от Йоста, он...поцеловал его в рот. Марихуана ли размягчила мозг Йоста, или так оно просто суждено ему было быть, но он жадно ответил на поцелуй Билла. Он обнял его за шею, позволяя ему кусать его губы, сжимая его губы своими нежно и ласково, словно боясь обидеть. Он даже впустил в свой рот его язычок, чувствуя его руку у себя на ширинке. Она, эта рука, вообще свела его с ума окончательно, двигаясь именно так, как надо, вверх и вниз, в такт с лаской языка. Йост тонул в своих сумасшедших фантазиях, постанывая в рот Билла, теплая ласка губ и языка заводили его в транс, из которого он просто не хотел выбираться. Его так сильно возбуждал вкус этого поцелуя, он не хотел, чтобы тот прекращался, он тонул и сходил с ума позволяя неуемным губкам и зубам насиловать свой рот как они того хотели. Внезапно стук шарика в языке Билла об его зубы привел его в себя. Он вдруг как-то внезапно понял, что черноволосая девочка, вовсе не девочка, а его крепко ебанутый на голову подопечный, не полных пятнадцати лет от роду. Ужас, который он испытал от этой мысли вообще был не передаваем, он как-то разом представил себе все возможные последствия от этого поступка, и даже самые худшие. У него от ужаса даже, кажется, пропала неистребимая, как казалось до сей секунды эрекция. Он в ужасе столкнул Билла со своих коленей, словно змею. Миранда, словно почувствовав, что запахло жаренным, незаметно исчезла из его поля зрения. Дэвид высказал ему в тот вечер все, что о нем когда-либо думал, и даже больше. Вечер оказался для Билла более чем поучительным, в том, контексте, что сегодня он узнал столько новых удивительных слов, о существовании которых прежде ему приходилось только подозревать. В итоге он с грохотом хлопнул дверью, выходя из комнаты. Йост бросился за ним, мгновенно пожалев о сказанном, но было уже поздно. Он выскочил на улицу и не обнаружил там Билла. Саки, начальник охраны сказал, что не успел его остановить, когда тот сел в одно из стоявших рядом с клубом такси. Дэвид бросился внутрь, обнаружив, что прочие пацаны уже давно ушли. Он мрачно расплатился с Молью за всех, вдвое переплатив Миранде за то, чтобы держала язык за зубами, впрочем в том, что Моль все уладит, он не сомневался, но такое уж было у них было правило, снова вышел на улицу и закурил. Достал мобильный из кармана и набрал номер Билла, номер сказал, что он сейчас недоступен, но вы можете оставить ему сообщение. Дэвид строго наказал Биллу отзвонить ему, когда тот доберется до гостиницы. Билл давно уже добрался до гостиницы, просто не хотел включать телефон. Он тупо стоял под накрапывающим дождем уже минут пятнадцать. Почему-то ему вовсе не хотелось идти вовнутрь. Он схватился рукой за металлический столб горящего фонаря, и даже не почувствовал его холод разгоряченной кожей своей ладони. Голова все еще кружилась, мысли путались и набегали друг на друга, он помнил точно что ему надо в отель. Это единственное что он помнил точно. Он не помнил где он находится, он не помнил, как он сюда добрался, он посмотрел на вывеску банка напротив здания гостиницы, она была написана по-немецки, ему стало несколько легче, когда он понял, что они хотя бы в Германии. Кажется, косяк Йоста оказался крепковат для него. Он стоял, обнявшись с фонарем, и смотрел на редкие проезжающие по улице машины, и ему было хорошо. Если бы не странно посматривающий в его сторону полицейский, уже в третий раз пересекающий площадь задумчивым шагом перед отелем, и косящийся на него, он бы, наверное, всю ночь проторчал под освежающими крошечными каплями то ли тумана, то ли дождя. Однако, будучи под кайфом он обычно маниакально сторонился представителей закона, на всякий случай. Эта мысль не покидала его никогда. Потому вскоре он вошел в отель, с третьего раза приехал в лифте на нужный этаж. Он не понимал, почему, но лифт все время ехал куда-то не туда. В конце концов он все-таки добрался до их с Томом комнаты. У них в номере было темно. Том лежал на диване в огромной майке и штанах. Он был босиком, ворот и плечи его майки были слегка сыроваты. Он недавно вымыл голову, и дреды вовсю сохли, раскинувшись свободно по его плечам. Мокрое гостиничное полотенце, персикового цвета, валялось на полу словно тряпка. Том валялся на боку, лениво щелкая каналы телевизора. Они все сплошь были малоинтересны, МТВ крутило по обыкновению какой-то отстой, потому его просто завораживало мелькание разноцветных картинок на экране. Он едва не подскочил от громкого стука в дверь: - Кто? – лениво отозвался с кровати, хрипло бася, Том. Это с ним бывало. Он порой любил побасить для пущей важности. - Твой единственный и горячо любимый брат, - пугающе-жизнерадостно зазвенела входная дверь. - Божешь-ты-можешь-ты, - Том, кряхтя, поднялся с дивана, поняв, что этого ему все равно не избежать, и включил настольную лампу, стоящую у дивана. - Здарова,... - сказал Том, открывая дверь. - Прре-ет, - проглотив, по обыкновению большую часть слогов в слове «привет», сказал Билл. Том задумчиво оглядел его с головы до ног. Билл казался как-то нездорово возбужден даже для себя самого. Несмотря на то, что он стоял на месте, он, словно взъерошенный голодный воробей беспрестанно крутил головой в одну сторону, руками совершенно в другую, умудряясь тем временем еще и переминаться с ноги на ногу, подпрыгивать и приплясывать. Учитывая, что за это время даже Том умудрился сильно протрезветь, нет, он даже по мнению Тома, превосходил самого себя каждую секунду. Том пару минут поразмышлял о возможных причинах странностей в поведении брата. - Шоппинг? – наконец мрачно спросил он, - Или опять к Йосту приебывался? Не дожидаясь ответа, он вновь рухнул на диван. Билл лениво потянулся и сел рядом. - Ну,... поприебывался децл, - ухмыльнувшись, кивнул он. Том поджал под себя ноги. - Удачно? – сквозь зубы спросил он. Билл ничего не ответил. Том ухмыльнулся. Билл не смотрел на него, но, разумеется, он понял все без слов. - Том, меня никто не любит, - внезапно сказал Билл и обреченно лег на Тома сверху, прямо как был, в кожанке и ботинках. Ему внезапно стало грустно и очень жаль себя. Том явственно ощутил запах табака, идущий от Билла, и чего-то еще. Он не сразу понял. Билл отчаянно сопел ему в ухо, пока ерзал, пытаясь поудобнее устроить свои усталые чресла прямо на жопе Тома. Он нагло влез ему на спину как на кровать, и теперь пытался устроиться там поудобнее. - Ты на кого лезешь, дегенерат? – важным и спокойным басом, спустя минут десять беспокойной возни Билла спросил Том. - Ну, ты же на меня не лезешь? – с убийственной логикой ответил Билл. В этот раз Том довольно явственно уловил сладкий травяной запах в дыхании Билла, и он мог бы поклясться, что на этот раз это был не сироп от кашля. - Сука ты... укуренная, - крайне ласково проговорил Том, выключая телевизор нажатием кнопки на пульте, - спи, давай. Билл у него на спине внезапно начал хихикать по одному ему известной причине. Он схватил зубами один из дредов Тома, и, смешно рыча начал мотать головой из стороны, по-собачьи, будто пытаясь его истрепать. - Билл, перестань, - Том принялся хихикать вслед за ним, потому что это на самом деле было смешно, он пытался отпихнуть брата, но Билл лишь утроил свой яростный натиск. - Да, прекрати! – ну это просто невозможно сопротивляться, когда тебя просто душит смех! - Фыфифыфу, - сказал Билл, не разжимая зубов и не выпуская дредов Тома изо рта, что, очевидно, означало буквально – Не прекращу! - Или спи или иди снимать куртку и ботинки! – наконец нашел в себе силы строго приказать старший. - Бе-бе-бе, - сказал младший и выплюнул дред, - Тьфу, гадость какая.... - Спи, сказал! – рявкнул Том. Билл подозрительно беспрекословно ему подчинился. Он рухнул на него как подкошенный и затих. Едва Том успокоился, Билл деланно громко захрапел ему прямо в ухо. - Билл,... - Я сплю... - Билл! - Ты мне мешаешь. - БИ-И-ИЛЛ! - Да, Том? - Это вот, куда ты руку сунул, это МОИ штаны. - Быть не может, клянусь, я был уверен, что они мои! - Билл! - Том? - Если ты не угомонишься сейчас же я тебя... - Ты – меня? – с интересом переспросил Билл, - Ты?! Меня?! - Бля-я-я-я-я, - застонал Том, - все, давай, вали, снимай куртку. - Не хочу. Мне в ней удобно. - Мне жарко. - Тебе надо – ты и снимай! Том не заставил себя просить дважды, он тут же ловко вывернулся из-под Билла, отбросив его на спинку дивана, вскочил и уцепился обеими руками за рукав биллиной кожанки. - А-а-а, я так запросто не сдамся! – возмутился Билл, крутясь и выворачиваясь из цепких рук близнеца. Том даже взмок весь, пока пытался содрать с него эту чертову куртку. Билл орал, брыкался и сопротивлялся, и довольно-таки успешно некоторое время. Том понял, что его авторитет старшего подвергается все большему и большему риску с каждой секундой. - Живым не дамся! – прохрипел Билл. И это было последним, что он сказал перед тем, как всерьез разъяренный Том повалил его мордой на диван, завел руки за спину и выковырял его из куртки, словно устрицу из раковины. - Я умер, но не сдался! – сказал Билл. Том перевернул его на спину, завел обе тонкие руки брата ему за голову, крепко держа запястья вместе одной рукой. - Как же ты меня достал! - угрожающе посверкивая в полутьме комнаты раскосыми неуемными чингисханскими очами, сказал Том, - проси пощады, вражина рода человеческого! Билл отрицательно замотал головой. - Проси пощады, - повторил Том, - или я за себя сегодня больше не ручаюсь. Эта возня, не выветрившийся алкоголь и наркотики в их крови, все вместе, наверное, до невероятности разгорячили их обоих. Кровь щекотала нерва странным покалывающим потоком. Близость их, привычная и обыкновенная, приобрела теперь какие-то новые странные краски, отличные от обычного спокойствия и тепла, которое приносила им их физическая близость. Это сейчас казалось чем-то иным. Оно щекотало, дразнило и провоцировало, словно кровь в их венах заменили пузырьками шампанского. Билл и сам до конца не понял, зачем и что заставило его это сказать, но он сказал: - Ну, сделай со мной хотя бы уже что-нибудь, - полушепотом сказал он, странным, мягким таким, полушепотом, от которого волосы на руках у Тома вмиг стали дыбом, наэлектризовавшись словно шерсть на спине у взбешенной кошки. Нет, он не был взбешен, но соображал в этот момент ничуть не лучше. Том тоже не стал долго размышлять перед тем, как сделать то, что он сделал. Он, честно говоря, и вовсе не думал. Он внезапно наклонился и поцеловал Билла в губы. Коротко, но сильно. Крепко и смачно впечатывая свои губы в их зеркальное отражение. Потом он чмокнул Билла снова, будто проверяя, было ли это на самом деле, или ему показалось. Чмокнул, и отстранился назад, посмотреть на реакцию. Билл облизнулся медленно, чрезвычайно медленно, в упор глядя Тому прямо в глаза, купаясь в орехово-медовом отсвете, словно в сладчайшем теплейшем источнике. Потом его взгляд, такой же, орехово-медовый, с легкой сумасшедшинкой внутри, опустился к томовским губам. Билл смотрел теперь на его губы, и облизнулся снова, прикусывая нижнюю губу, и приоткрыл рот, словно приглашая Тома. И Том воспользовался приглашением, и вошел в него своим языком. Он не ошибся, это и было приглашением. Билл принял его в себя с покорностью и податливостью, которые завели Тома еще сильнее. Он покорял поддающийся ему рот с настойчивостью, достойной величайшего завоевателя, их языки терлись друг о друга, и черт возьми, почему-то это было ничуть не менее приятно чем с кем-то другим, например с какой-то девушкой. Разве что, это было как-то немного иначе. Не было невероятного чувства неумелого неудобства, которое, увы, является постоянным спутником первых чувственных опытов в обычной жизни. Тем более что тут Тому не надо было строить из себя опытного соблазнителя. Тут ему вообще бесполезно было что-либо из себя строить. Он чувствовал язык Билла, и ощущал только, что он знает наперед каждое движение, что он, Том, собирался совершить. Непонятно как и непонятно откуда, он просто знал, и просто поддавался ему, покорялся его сладострастной воле. Билл предугадывал его желания наперед, каждый раз уступая и давая Тому делать со своим ртом то, что тот считал нужным с наибольшим для него комфортом. Вкупе с обычной биллиной неуступчивостью и эгоцентричностью, Тому казалось это все сущим волшебством. - М-м-м, - сказал он, разлепив со сладким звуком их разгоряченные губы, - а приятно... ты, кстати, дверь-то закрыл, Билл? - А? – переспросил Билл, лениво полуоткрыв светящиеся изнутри глаза, - Кажется, да. Вот это «кажется» прозвучало у самых губ Тома, когда тот в третий раз склонился над ним. Том напрягся, было, этим «кажется», но ему так неохота было разрывать их поцелуй. Да и к тому же он подумал, что вряд ли еще когда-нибудь он в здравом уме и светлой памяти отважится на такое. Он просто недовольно легонько шлепнул Билла по животу, отпуская его руки, которые он до сих пор держал сведенными у него за головой, и вздохнув для храбрости, глубоко впился в его рот. Билл закинул руки далеко за шею Тома, доверчиво и по-детски, прижимая его к себе так сильно, как это только было возможно. Удивился ли Том, услышав щелчок открывающейся двери? Зная Билла как себя самого, наверное, все-таки не очень. Он обреченно поднял голову над валиком дивана. Голова Билла надежно была за ним спрятана от глаз входящего. Том приподнял голову и в ярко освещенном проеме двери увидел...Йоста. Йост был странен. Надо сказать, их продюсер выглядел изрядно не в себе, что с ним случалось крайне редко. Он был взъерошен, рубашка его была застегнута не на те пуговицы, он где-то посеял кепку, был бледен и растерян, у него даже тряслись руки. Нет, он не был в ярости, не был зол, он просто был до невероятности растерян, это и придало сил стоящему на четвереньках над Биллом Тому. Он не вскочил, не испугался. Он продолжал задумчиво стоять над Биллом, скептично в упор, взирая на полубезумного Йоста и молчать. Наманикюренные ручки Билла продолжали лежать у Тома на плечах, застывши и не двигаясь. - Ой, извините, - сказал Йост, внезапно поняв что, кажется помешал Тому заниматься самым важным делом в жизни, и попал в несколько пикантную ситуацию. Борясь с желанием подойти и посмотреть на спутницу Тома ( в том, что это именно спутница он в эту секунду даже и не сомневался), но с другой стороны, он понимал, что Том уже большой мальчик, и знаком с вопросами предохранения, а стало быть, разрушать любовную идиллию молодого парня было бы слишком жестко даже на его, Йостовский взгляд. Слишком он уже настрадался от перманентного взрыва гормонов в этой подростковой стае. Он подумал, что это случай, в котором лучше было бы пойти навстречу, потому что неизвестно, как это ему выльется в будущем. Да и теперь, если что, терпеть еще один долгий изматывающий скандал с одним из близнецов он просто не находил в себе никаких человеческих сил. Учитывая, что теперь он просто не знал, во что ему обернется его минутная слабость с Биллом. Не знал, но подозревал, что эти самые силы ему еще понадобятся. - Том, а ты Билла не видел? – миролюбиво проговорил Йост. Том лениво посмотрел на Билла, лежащего под ним с совершенно нечитабельным выражением на лице, потом снова поднял глаза на Йоста. - Нет, - коротко сказал он. - Еще раз извините, - сказал Дэвид, и закрыл дверь. Он прислонился к шершавой отштукатуренной стене коридора затылком, устало следя за проезжающей по коридору с тележкой с постельным бельем горничной в форменном халате. Он чувствовал просто смертельную усталость в этот момент, он подумал, что с удовольствием бы променял свою работу на ее, дай ему сейчас кто-нибудь выбор, лишь бы избавиться от этого чувства, что раздирало его изнутри. Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Тут же перед ним в мыслях возникло пугающе спокойное лицо Тома и тонкие девичьи руки на его плечах. И тут вот его вдруг ударило током, разом пронзив от самых яиц до кончиков ногтей. Ему внезапно показалось, что руки были вовсе не девичьи, он мог бы поклясться, что он видел руки Билла. После того, что произошло сегодня он мог поверить во все что угодно. Он резко дернул за ручку двери. Перед дверью стоял Том. Он был одет, мрачен, он сцепил руки на груди, брови его сошлись на переносице. - Чо? – не утруждаясь изобразить приветливость сказал он. Йост внезапно представил себе в лицах, как он спросил Тома, а не обнимался ли он сейчас с собственным братом, и ему как-то сильно поплохело. Потому что, если он ошибся, то этого Том ему никогда не простит. Потому он просто молча смотрел на Тома. Чем дольше он на него смотрел, тем абсурднее казалась ему сама идея. В душевой текла вода, очевидно, его подруга отправилась в душ. Йост открыл рот, чтобы извиниться, когда его взгляд упал на до боли знакомую красную кожаную куртку, потрепанным комком валяющуюся у самого выходя из комнаты в прихожую. - А... - наконец заставил двигаться парализованные челюсти Йост, - Это, разве не куртка Билла? – спросил он. - Ай, да эти фанатки... - лениво пожав плечами, ответил Том и закрыл дверь прямо у Йоста перед лицом защелкнул задвижку двери, и проверил, надежно ли она закрыта, и не откроют ли ее если что карточкой снаружи. По понятной причине, больше Дэвид попыток проникнуть внутрь не повторял. Силы внезапно оставили его. Он едва дополз до своего номера, рухнул на кровать в одежде, не в силах ни раздеться ни принять душ и сразу же заснул. Ему уже все было настолько все равно, насколько вообще могло было быть. С утра его кольнула на секунду мысль о Билле, которого он вчера так и не нашел, но увидев его с утра в ресторане отеля, помятого и опухшего, с отвращением взирающего на плавающий в его тарелке в молоке корнфлейкс, рядом с Томом, поглощающем еду так, что за ушами трещало, успокоился, налил себе большую чашку черного кофе и сел за стол.