Кричи!

Глава 8

  Моторы автобуса ровно гудели. За окном мелькали одинаковые в темноте домики, темные промежутки лесов, полей, рек, снова дома. Том вылил в рот разом полбутылки холодной колы, глядя в окно не мигая, философски почесал задницу. Остальные ребята уже легли давно и видели уже третий сон. Георг похрапывал с верхней полки, Густав вторил ему, тихо вписываясь в гул автобуса. Том смерил взглядом шторку на второй полке, над ним, где должен был спать его брат. Из-за нее не доносилось ни звука, никто не пел, не орал, не философствовал и его, Тома, не подъебывал, из чего он наивно сделал вывод, что его единственный возлюбленный брат, все-таки заснул.
Засранец с некоторых пор взял манеру с ним спать. Ничуть не смущаясь присутствием кого-либо. Он просто слезал со своей полки на его, нижнюю Томову, растягивался вдоль него, утыкался носом ему в шею, и сопел до утра. Третьего дня Билл прежде чем обхватить его поперек туловища и заснуть, сказал ему, что он его плюшевый мишка. Все бы ничего, но когда вечером того же дня на интервью он трогательно моргая ресницами сообщил, что спит с плюшевым мишкой, Густав и Георг едва не умерли от хохота, и строгое лицо Йоста за границей видения камеры ничуть не могло умерить их дикого восторга. Том кусал губы и молчал.
Вообще Том не имел ничего против, в принципе, чтобы спать с Биллом. Он сам всегда говорил, что так оно, как-то веселее. Йост, правда, несколько портил общее впечатление. Билл вел себя как малолетняя капризная фаворитка короля Людовика XIV. В те моменты, когда они останавливались в туре в отелях, Йост заботливо стал снимать им с Биллом два разных номера вместо одного, как раньше. Том с одной стороны, конечно, радовался возможности не буйствовать до утра, как у них вечно получалось с неугомонным близнецом, в спокойно поспать. Но с другой стороны, он ничего не мог поделать, стоило ему увидеть Билла в автобусе, он не знал, как это видели другие, но для него все было яснее ясного. Одно его движение ресниц, черное довольное сияние глаз под тяжелыми веками степной рыси – говорили ему все. У него кровь бросалась в голову, да и не только в голову. Да и другие все давно все знали.
Георг как-то пнул Тома под ребро, глядя на как-то удивительно неуверенно и осторожно устраивающегося на сиденье Билла:
- А Йост мужик....мм? Это ж как он его....
Том с ненавистью въехал Георгу в челюсть локтем.
- Хули ты дерешься, сам, что ли не в курсе, что он его пялит? – обиженно сказал Георг.
- А вот не твое собачье дело! – рявкнул Том.
Георг обиделся и три дня с ним не разговаривал. Он вообще был удивительно хитрым существом, порой даже у Тома возникало чувство восхищения перед его врожденным гением дипломатии. Он откровенно лизал жопу Биллу, смотрел на него открыв рот, следовал за каждым шагом, вместе с тем пользовался каждой секундой, чтобы сказать какую-нибудь гадость о нем Густаву или Тому. Густав вообще был странноватым типом, на такие темы он и вовсе предпочитал не разговаривать, отделываясь дежурными «угу» и «ага», а Том сдуру поначалу повелся на развод Георга, и едва не ляпнул ему все детали и тонкости их гребанного любовного треугольника, но, слава богу, присущая ему осторожность оставила все на уровне намеков и недоговоров. Однажды Георг спровоцировал его наехать на Билла по какому-то бытовому поводу, обещая всяческую поддержку, и Том, ничего не подозревая, взбрыкнул, получив мало того, что отповедь оскорбленного брата, так еще и получив по ушам от Георга, который удивительно быстро перенял позицию Билла, поняв, что тот, скорее всего победит. Том назвал Георга проституткой, и окрысился на него совершенно. Впрочем Георг продолжал лизать задницу Билла, понимая, что он тут главный, и расположение Тома его волновало не сильно.
Том стянул с головы кепку, встряхнул головой с дредами, шмыгнул носом и залез на свою полку, вытягиваясь со стоном, чувствуя как сведенные от целого дня езды мышцы растягиваются, распрямляясь. Он уже проваливался в сладостную полудрему, когда знакомое до боли царапанье прямо у него над головой мгновенно привело его в себя. Да, его укушенный в голову брателла снова был не в настроении оставлять его в покое и сегодня.
- Чо, Билл? – на всякий случай спросил Том, прекрасно представляя себе, что будет дальше.
- Хочу к тебе, - несчастным голосом сообщил Билл, прекрасно отдавая себе отчет, что у Тома не хватит сил ему отказать в этой просьбе.
Да и не хватило, опять не хватило. Том мечтал о том, чтобы когда-нибудь хватило. Но Билл опять вытягивался слева вдоль его бока, утыкаясь носом в шею, шебуршась и сопя, и он чувствовал как нежность и тепло сильным потоком охватывает его тело, перехватывает дыхание, и все что он мог сделать в ответ, это схватить его одной рукой за голову, с теперь ставшими длинными волосами, другой обхватить братское еще более тощее чем его собственное тело, и погрузиться в сладостную дрему, понимая, что только так оно на свете и может быть. В этот момент понимая, что все эти люди вокруг, которые с детства учили его, что человек рождается и умирает один, явно чего-то не догнали, чего знает он. Они просто не понимают, что бывает иначе. Они родились вместе, они были вместе. Они делили одни страхи, одни чувства, одни мечты, одну радость, одну боль, одни сны. Они родились вместе, они говорили об этом, они умрут тоже вместе. Потому что ужас существования по одиночке был сильнее чем то, что каждый из них мог бы вытерпеть. Потому что жизнь по одиночке переставала быть жизнью, она была худшим ужасом чем даже сама смерть. Том чувствовал, как Билл вздрагивал в его руках едва заметно и целовал его в лоб, успокаивающе, ему не надо было спрашивать, он знал, что брат думает о том же. Он заставлял себя прекращать думать об этом, потому что ему не хотелось лишний раз травмировать Билла.
Никто из них никогда не был один, но они были одним целым. Они были единственным что у них было. Он думал так будет всегда, все, просто и ясно, он и Билл, рядом, но все оказалось не так-то просто. Он захлебывался чувственной, но по-своему невинной нежностью, ощущая кожей Билла рядом. Он чувствовал себя в эту секунду как тяжело больной человек, внезапно чудесным образом излечившийся, когда вместо прохлады простыни боком чувствовал теплый живот брата.
Тома бесило, что эти, знакомые с детства чувства тревожила эта грязь, которую взбаламутил Дэвид Йост и в нем и в Билле. Он чувствовал Билла рядом и думал о том, что эта скотина делает с ним ночами в гребанных отелях. Его душила ненависть, его душила злость, и вместе с ними его душило извращенное любопытство, он хотел знать все до самой последней детали. Он ловил себя на мысли, что ему нравилось представлять себе Билла и Йоста в постели, нравилось выдумывать самые мелкие детали их периодических случек. Том от природы был циничным реалистом, он давно прекрасно понял, что попросту испытывает нефиговый сексуальный интерес к собственному брату, он просто не знал что теперь ему с этой интересной мыслью делать. Он испытывал к нему сексуальное влечение, но это было не просто так как он, например, мог бы испытывать влечение к какому-то парню или девушке. К этому добавлялась удушающая в своей извращенности сладость того, что Билл был похож на него, словно отражение в зеркале. Конечно, они пытались как можно сильнее различаться внешне, но это и будоражило Тома сильнее всего. Когда он смотрел на Билла и сквозь наносную внешнюю шелуху разглядывал собственное отражение, у него начиналась кружиться голова. Мысль о том, чтобы заняться этим с самим собой в извращенной форме казалась ему охрененно отличной идеей. Тем более что с собой так легко договориться. В этом контексте мысль о ненормальности этих идей вовсе его не посещала. В конце концов, это касается только его одного. Их обоих. Это ничье дело.
Том заерзал на матрасе, когда член его привычно распрямился, вибрируя радостно от знакомой стимуляции привычных мыслей. Билл потерся носом о его шею, потому что у него, как видно, зачесался нос, но ему было лениво почесать его рукой. Том зашипел возмущенно, потому что движение Билла отозвалось в нем...в общем, отозвалось в нем несколько сильнее чем он ожидал.
- Билл, - с упреком в голосе прошептал он.
- Том? – шепотом отозвался Билл.
- Кончай там уже, а?
- Я еще не начал, - ехидно ответил Билл.
- Да, бля! – искренне возмутился Том, отказываясь понимать, что Билл не понимает, о чем идет речь. Да и сроду бы он не поверил, что тот никак не реагирует на поток сексуальной фрустрации, которую он излучал при соприкосновении с ним, - Билл, не надо так делать, если не хочешь нарваться на неприятности. Доиграешься, блин ты у меня. Слушай я не мальчик, Билл, я мужчина, ты сам знаешь, что это значит. Билл, хули ты меня за ухо кусаешь?!
- Хуй знает. - Честно сказал Билл, - Внезапно осенило. А тебе типа не нравится?
- Нравится, - ответил Том, не в их правилах было врать друг другу в таких мелочах.
- Перестать? – спросил Билл.
- Билл, - сказал Том.
- Том? – сказал Билл.
- Билл, ты спишь на моей койке, с которой я и сам сваливаюсь, без твоей помощи уже неделю...я не знаю как на ней можно спать в одиночку, но спать вдвоем на ней это вообще-то уже запредельное извращение!
- Ага, - рассмеялся Билл.
- Я не говорю о том, что у тебя есть своя кровать, да? Не говорю.
- Святой человек! - сказал Билл.
- Щас как дам, больно! – возмущенно шикнул на Билла Том.
- А дай, - мгновенно отреагировал Билл, но что-то в оттенке его голоса мгновенно заставило Тома смутиться.
- Слышь, ты, - возмущенно сказал Том, - я уже неделю не трахался, а из-за тебя я и отдрочить как следует не могу. Урод, я скоро тебя ненавидеть начну как, блядь, явление природы. Я уже посрался со всеми, кто находится рядом со мной на расстоянии пары метров, у меня блядь, уже даже и Саки считает, что у меня острый спермотоксикоз, а мужик он привычный, знаешь ли, ко всему и крепкий...
- Большое дело....– несколько разочарованно протянул Билл, отстраняясь от Тома, насколько в принципе позволяло узкое пространство койки Тома.
Внезапно Том разозлился на его слова.
- Большое дело? – передразнил он, - нашел себе хуй, чтобы кончать по пять раз в неделю по расписанию, и молчи.
Слова его прозвучали гораздо более злобно, даже чем он сам ожидал бы.
- Том, это как-то очень грубо, - скривился Билл.
- Зато правда, - немилосердно повторил Том. Однако от Билла не так-то просто было отвязаться.
- Зачем ты постоянно хочешь сделать мне больно? – по своей манере прямо в лоб спросил Билл.
- Не знаю, бля, - мрачно сказал Том, внезапно чувствуя острый укол совести по этому поводу, но совсем не в настроении признаваться в том, что он неправ, - вероятнее всего это экспромт.
- Это неправда, - очень мягко но немилосердно ответил близнец.
Том закрыл глаза. Он пытался подобрать слова но ему никак не нравилось то, что у него в итоге получалось.
- Это неправда, - утвердительно кивнул он, повторяя слова брата, надеясь, что все остальные слова он подберет за него себе сам, - послушай, Билл, давай спать, завтра сложный день.
- Спокойной ночи, Том, - сказал Билл и положил ладонь Тому под майку на голый живот, едва заметно поглаживая. У Тома чуть глаза не повылезали из орбит.
- Б.Л.Я, - ошарашено выдохнул он, облизнувшись от неожиданного даже для него в данной ситуации прилива возбуждения.
- Это существительное или местоимение? – спросил Билл.
- Глагол, блядь, - выдохнул Том.
- Ну, смотри, - несколько обиженно ответил Билл, решив, что Том хочет его оттолкнуть. Он мгновенно убрал руку, оставляя раскаленные отпечатки на коже Тома, по крайней мере как тому в этот момент казалось, - Я хотел помочь.
Том, конечно, понял, что имел в виду Билл. Ему не привыкать было к его решительности и напористости, да к тому же он знал, что тот не любит ходить вокруг да около. Просто ему, Тому, в отличие от младшего, надо было несколько минут, чтобы привести мысли в порядок. Чтобы понять, наконец, что собственно тут происходит. Он был настолько переполнен эмоциями сейчас, что ему едва ли хватило бы на одно осмысливание этого всего и получаса. Однако он кожей почувствовал, что Билл обиделся на него не на шутку. Билл вообще не выносил отказов в принципе, если ему что-то было нужно, он и мог злиться по неделе, в итоге человек, которому он был не безразличен был просто вынужден идти на его условия. Сначала подлизывался, заигрывал и был зайкой, причем Биллу самому, как видно это не надоедало, потом психовал если ему не давали игрушку, и погружался в чернейшую обиду и полнейшее расстройство. Самые сильные люди, которые могли противостоять его мега-очарованию по необходимости – ломались на его обиде на них. Им становилось неудобно, что они так обидели его ни за что ни про что, ему это было так важно, а они оказались такими черствыми и они, как правило, ломались. Когда Том понимал, что в голове у Билла родилась очередная мысль – он знал, что исход этой битвы предрешен заранее.
Когда Том понял, что Билл задумал насчет Дэвида Йоста, он заранее знал, чем все закончится. Он только не знал, как долго Йост сможет устоять. Мысль о Йосте привычно наполнила мысли Тома острой ревностью, добавляя к возбуждению порцию агрессии. Том схватил за руку пытающегося слезть с его койки Билла.
- С-стоять! – сквозь зубы сказал он, - Я тебя не отпускал!
Том сам почувствовал как Билла передернуло, перевернуло внутри от его слов. Он знал что близнеца ужасно бесит приказной тон, знал и сделал это специально, чувствуя как к возбуждению примешиваются острые нотки адреналиновых специй. Он дернул руку Билла с силой, заставляя близнеца упасть на себя. Глаза у парня были сумасшедшие, сверкая в темноте разноцветными искрами. Билл лежал на нем, в ярости глядя на него, Том чувствовал своей грудью участившееся биение его сердца, в непонятном экстазе осознавая, что их сердца бьются в одном ритме. От этого его собственное влюбленное сердце понеслось вскачь, еще быстрее, чем оно было возможно. И у Билла тоже, Том мог бы сказать, что теперь его лицо скорее выглядит шокированным, нежели чем злым, его сердце тоже забилось быстрее, заставляя Тома вздохнуть в экстазе. Билл чувствует то же самое, что и он. Они еще не дотронулись друг до друга, просто лежали рядом, но это уже был секс. Том мог бы поклясться, что это уже был секс.
Однако Тому понравилась сила реакции на его слова.
- Ты будешь делать только то, что я говорю, - едва слышно прошептал он, жадно глядя в темноте на близко-близко приблизившееся к его лицу, лицо Билла. Он подхватил его рукой и смотрел на внезапно закрывшиеся его глаза, и полуоткрытый блестящий рот, словно наяву чувствуя удовольствие Билла от его линии поведения. Том погладил его подбородок под нижней губой большим пальцем. Он так хотел его поцеловать, что даже облизнулся сам и судорожно сглотнул слюну, так явно ему представилось это. Это было отлично, но с этим надо было подождать, Том знал, что как только их губы сольются вместе он потеряет над ним всякую власть, потому что это уже станет для него совершенно неважным.
- Слушай, родной, ты давай, это... отдрочи мне уже, а? - быстро спросил Том.
Вообще-то, он не был уверен в реакции Билла на свои слова, и вообще-то он уже было приготовился ко всему. Он даже закрыл глаза для верности, ожидая, что случиться. Однако ничего подобного не последовало. Билл некоторое время в задумчивости смотрел на него, видимо пытаясь несколько прийти в себя, потому что, как и предполагал Том, дальнейшее развитие сегодняшних событий он представлял иначе. Взвесил все за и против, потом молча откинул с Тома одеяло, и опустил руку чуть пониже его живота, потом провел вверх к пупку.
- Можно? – переспросил он внезапно, удивив и без того несколько обескураженного Тома каким-то странным и совсем неожиданным испугом и неуверенностью в голосе, будто до него только что на самом деле дошло, что между ними происходит. И очевидно так оно на самом деле и было.
Том понял это без слов.
- Только если сам хочешь, - хрипло прошептал Том, - если нет, то лучше не надо. Я лучше подохну от спермотоксикоза, чем заставлю тебя сделать что-то против воли.
- Том, я очень хочу, - довольно просто ответил Билл.
И тут собственно до Тома дошло, что Билл, собственно на самом деле сейчас сказал. Он несколько офигел, одурел, захлебнулся эмоциями и воздухом, чувствуя как его член встает в готовности, предательски реагируя на тонкую, такую похожую на его руку, медленно царапающую нежную кожу сразу под пупком. Том обреченно покосился на лицо Билла, но он не смотрел на него, он смотрел в другую сторону, туда, куда направлялась его рука. Губы его были полураскрыты, Том вынужден был зажмуриться, чтобы не ляпнуть по случаю чего не следовало бы, кажется, его фантазия зашла уже дальше чем он ожидал.
Билл не стал медлить или особенно с ним церемонничать. Он опустил Томовские трусы с бедер вниз, и тут же подхватил его член в руку. Том зашипел от остроты прикосновения чужой руки к самой чувствительной в данный момент части его тела. Билл медленно обвел пальчиками, всю его длину, словно бы изучая, останавливаясь и задерживаясь на тех местах, которые он считал наиболее чувствительными. Каждый раз заставляя содрогаться Тома от удовольствия, потому что каким-то невероятным для Тома образом Билл, почему-то всегда попадал в точку. Рука его, вроде бы такая знакомая по ощущениям, тут на данной части тела чувствовалась совсем уж незнакомо, да и легкое царапанье длинных ногтей придавали сцене еще больше перцу.
- О, да,... еще, - подбодрил его Том как никогда серьезно, да никому из них было не до шуток, - еще... пожалуйста... Билл, ну давай.
Билл отнял руку от его надувшегося распрямившегося члена, и задумчиво и старательно ее облизал. Том снова зашипел от накативших на него вмиг эмоций:
- Ох, бля... - и снова сложно было понять, было ли простым восклицанием, или своеобразным комплиментом Биллу.
Тонкая ловкая ручка снова оказалась на нем, продолжая свое черное дело, гладя его, лаская, возбуждая все сильнее. Билл сжал руку плотнее на нем, движения стали агрессивнее, жестче, он явно знал, что он делает, и явно знал чего Том хочет. Он дрочил его так, как Том сам бы дрочил, но самая крутая фишка заключалась в том, что Том делал это не сам. Том открыл глаза, и едва не вскрикнул от неожиданности, встретившись со взглядом брата. Билл смотрел на него в упор. Том видел его лицо, и это было не совсем то, что он ожидал увидеть. Билл смотрел на него, внимательно, сощурив глаза, которые теперь смотрелись совсем раскосо и почему-то немного зло. Однако Билл не был зол, он просто смотрел на него пристально, впитывая каждую деталь, каждый оттенок мимики Тома, продолжая дрочить его, давая понять все сильнее с каждой секундой, что тот находится в его власти. Лицо Билла казалось мрачным и сосредоточенным, однако Том мог бы поклясться, что не видел в жизни ничего сексуальнее. Он выгнулся навстречу гладящей его руке, потому что не было уже никаких сил. Он пытался не стонать громко, чтобы не разбудить ребят. Он пытался, но у него плохо получалось. Том запрокинул голову назад кусая губы и хватаясь одной рукой за простынь, но что-то он все-таки ляпнул тогда, сам не контролируя что и как.
Густав заворочался на койке напротив. Его было не видно за занавешенной шторкой, но слышно. И пробормотал что-то насчет того, что опять дерутся, неугомонные твари. Билл хмыкнул и тут же, привстав, опираясь на колени мгновенно закрыл рот Тому своей ладонью. И правильно сделал, потому что Том внезапно захотел очень много сказать Биллу по поводу всего, и не то чтобы от гадства какого, да просто потому что вообще-то он не ожидал, что Билл не просто доведет его до оргазма, а заставит его мучаться еще и еще. Нет, Биллу не пришлось бы долго стараться, Том был готов кончить уже минут пять назад, то, что Билл сознательно удерживал его на пике, чуть снижая возбуждение, вновь возбуждая, доводя почти до экстаза, лаская его рядом с болезненно пульсирующей причиной его, Томовских мучений. Том кусал братскую ладонь, чтобы не стонать от восторга, которые разрывал его вены к чертовой бабушке, который бил в его мозгу ритмично отбивая в висках и в горле стук колотящегося сердца.
Он хотел простонать «скотина» когда Билл, не удовлетворился, как видно простыми и понятными способами дрочки, чувствуя, что Том находится далеко за пределами того, чтобы он мог соображать. Билл взял и сунул ему в рот свой палец, заставляя Тома сосать и облизывать его. Сначала один, потом другой. Оба сразу. Черт, где-то в глубине мозга Том очень возмутился, что Билл обращается с ним как с откровенной шлюхой, это вот что он сейчас делал было как-то сильно и в корне неправильно. Но рот его так давно требовал внимания и участия в процессе, что он вынужден был признать что делать это было чертовски приятно. Он с энтузиазмом взялся за дело, облизывая, двигаясь губами по его пальцам, обращаясь с ними так, как он мог бы обращаться с его членом. Раз уж Билл ему на это так настойчиво намекал. Он понял, что делает это очень хорошо. Трезвая часть мозга различила его довольное:
- То-о-ом, - на выдохе, восхищенное с таким придыханием, что Том уже тут же готов был бы кончить просто от звука его голоса. Билл мало того, что использовал его, он еще и откровенно перся, разглядывая его тонущего в экстазе. Тому позже пришло в голову, что у него в голове, должно быть тоже в этот момент не обошлось без мыслей об их поразительной похожести. Билл продолжал его дразнить, и Том понял, что или умрет тут сейчас от возбуждения или кончит сам без помощи рук брата, он застонал уже приглушенно, не соображая, что он делает, лишь бы заставить Билла наконец сделать его до конца. Билл понял, что шутки для Тома уже кончились, и он внезапно убыстрил свой темп на нем, и Том в туже секунду выгнувшись дугой, брыкаясь, пытаясь сделать все что угодно, лишь бы не заорать, кончил, забрызгав свой живот и руку Билла, и все вокруг что только мог.
Пытаясь отдышаться, пока волны оргазма еще сотрясали его, ослабляясь и постепенно умирая, Том стер следы спермы с живота своей майкой, пытаясь привести в норму явно съехавший от перевозбуждения мозг. Но тот, как видно совсем не желал становиться на место, потому что, выдохнув и отдышавшись немного, Том сделал то, чего меньше всего ожидал от себя самого в данную секунду, он быстро притянул к себе голову Билла одной рукой и губами нагло впился в его губы.
С утра они выползли из автобуса, лениво, зевая и спотыкаясь. Пошли по улице в отель. Билл с Саки ушли вперед, за ними меланхолично перся сонный Густав. Том врезался в Йоста, остановившегося внезапно, чтобы закурить. И расхохотался.
Дэвид посмотрел на него через плечо, странно, изучающее но несколько комично.
- Девушка, можно с вами познакомиться? – ухмыльнулся Том, лицо его светилось словно внутри него сидел кусочек солнца, Дэвид даже не смог обидеться на полное несоблюдение субординации.
Георг бодро по-гусарски хохотнул. Дэвид улыбнулся Тому широко, его несколько подотпустило то напряжение и ожидание чего-то нехорошего, которое давало ему отчужденная холодность Тома, и похлопал его по плечу, и они пошли к отелю в обнимку рядом.
Том влюбленными глазами смотрел на него, повернувшись, на лице его сияла счастливейшая на свете улыбка. По непонятной причине он испытывал такой прилив невероятной симпатии к Йосту теперь. Он, ей-богу, готов был его расцеловать. Они шли по залитой солнцем улице, остановились, обсуждая какую-то рабочую ерунду. Йоста было не остановить. Том вскоре вполне искренне начал ухохатываться над его рассказами. Да, и его и Йоста накрыло странное чувство эйфории, как будто толстенная стена льда между ними распалась и рассыпалась на мельчайшие куски, накрывая их потоком теплого солнечного ветра. Причина правда у каждого из них была разная. Дэвид просто чувствовал невероятное облегчение от того, что Том перестал излучать ненависть и угрозу. Возможно, он и понимал, что справедливую. Эта угроза преследовала его каждый его шаг и он не понимал, чего ему стоило бы сильнее всего бояться. Самое страшное для Дэвида было в том, что тут у него были абсолютно связаны руки. Он не мог ни поговорить с Томом ни тем или иным способом избавиться от него. Его отношения с Биллом связывали ему руки все сильнее и сильнее, делая его, по сути беспомощным и абсолютно беззащитным перед этим человеком. Дэвид даже мог повлиять на Билла, на Тома он повлиять не мог вообще никак. Оставалось уповать на человеческую порядочность и честь Тома. Не то что бы Дэвид имел основания сомневаться лично в нем, но он неплохо знал людей, и понимал, что более зыбкой вещи на свете не существует. Некоторой гарантией своей безопасности Дэвид считал только лишь абсолютную любовь Тома к Биллу, которая, как он понимал, являлась единственным моральным ориентиром Тома Каулитца как человека. Он знал, что тот никогда не сделает ничего, что сможет повредить его брату, даже косвенно коснувшись его имени. К тому же он смущенно надеялся, что Том прекрасно знает, что его отношение к Биллу чисто и прозрачно как родниковая вода, и он лучше всех понимает, что он, Дэвид не даст и волосу упасть с головы Билла. Однако несмотря на это Дэвид каждый день чувствовал себя с Томом словно наедине с тигром. Тигр был вроде бы сыт и доволен жизнью, но черт его знает, что за мысли копошились в его голове хищника.
Сейчас когда Том сменил гнев на милость, Дэвид просто почувствовал как эйфория разливается по его венам. Впрочем, о причинах внезапной смены отношения к нему Тома Дэвид, разумеется не догадывался.
Они остановились у входа в отель на улице, ставя чемоданы. Саки что-то впаривал сосредоточенному Биллу, Билл стоял в кепке надвинутой на нос, жевал жвачку и сквозь видимые усилия послушно ему внимал. Густав трепался по телефону с сестрой, она видно долго ему объясняла, что и где ей надо купить и привезти. Георг достал из сумки бутылку минеральной воды и сделал большой глоток.
Дэвид рассказывал про вчерашнюю вечеринку на которую он ходил к боссам звукозаписывающего лэйбла, а заодно про любовницу самого большого босса, которая, напившись стала подбивать к нему клинья. Несчастный Йост, сидящий напротив этого самого босса пытался тактично выйти из этой ситуации, но баба была пьяна и довольно агрессивна.
Он спрятался от нее в мужском туалете. Вот так вот, буквально спрятался. А она караулила его там, у самой двери, то и дело пытаясь проникнуть внутрь, матеря охранников, которые пытались убедить пьяную фрау в том, чтобы не пытаться ворваться в мужской туалет.
- Ну и чо дальше было, а? – спросил Том, наклоняясь к самому уху Дэвида.
Внезапно он не столько увидел, сколько почувствовал, как Дэвид отскочил от него словно током ударенный. Он увидел его вытянувшееся слегка лицо и, проследил за направлением взгляда Дэвида.
Прищурив глаза, на них внимательно в упор смотрел Билл. Выражение его лица было настолько говорящим, что всего немецкого языка бы не хватило описать все нюансы того, что было написано на его лице. Это был просто праздник какой-то. Том закусил губу, чтобы не расхохотаться в голос. Вот от этого взгляда он точно едва не кончил, без всякой помощи рук. Ревнуешь? Ха...это становится все интереснее и интереснее. Вот, блин, господи, это был такой взгляд, что ради этого просто стоило жить.
Впрочем, в самой глубине души, он, конечно, порадовался как никогда, что Йост забронировал им разные номера, учитывая некоторые изменившиеся нюансы их взаимоотношений. Том наклонился, чтобы поднять с асфальта сумку, и на прощание от всего сердца потрепал Дэвида по плечу.