Сила мечты Джессика Уотсон

Предисловие

Почему так мощно притягивает море?
Оно шепчет в ветре над пустыней, его говор звучит в
музыке тропической ночи... а отчетливее всего это
притяжение чувствует человек, несущий ночную вахту
один в море.
Чувство сделанного и пережитого, чувство
неразгаданного и таинственного; секрет Глубокой
Тишины, тишины вечности, которую не способно
выразить сердце.
Из книги «Мореплавание в Европе и Азии»
Герберт Уоррингтон Смит (1867–1943),
британский путешественник, офицер флота,
писатель
Взошла половинка луны, и чернота моря подернулась серебристым сиянием. После заката
легкий ветерок с запада разрушил стеклянную гладкость воды, весь день стоявшей
неподвижно, и «Розовая леди» (Ella's Pink Lady) теперь шла хорошим темпом под всеми
парусами. Лучшей погоды для первого вечера в море и не придумаешь. Видя, как «Розовая
леди» уверенно делает четыре узла (четыре морских мили в час), я испытывала невероятную
гордость за мою классную маленькую розовую яхту. С большим облегчением я наконец-то
осталась наедине с собой и стала размышлять о том, что меня ожидает в ближайшие дни во
время плавания, и о грандиозном приключении, которому скоро предстояло начаться.
Наслаждаясь чудесным вечером, я и предположить не могла, что что-то пойдет не так.
В то утро, около десяти, я вышла из Мулулаба в сопровождении эскорта лодок и вертолетов
и после пятнадцати часов плавания и многих недель ежедневной многочасовой подготовки
чувствовала усталость и легкую тошноту. Обычно мне удавалось уверенно «встать на ноги» в
море всего за несколько дней. В полной уверенности, что все в порядке, я решила на
несколько минут прилечь и подремать.
К этому моменту мы с «Розовой леди» находились примерно в 15 морских милях к востоку
от острова Норт Страдброк. Мне бы хотелось оказаться уже подальше от берега, вдали от
местных рыболовецких артелей и случайных судов, однако легкие дуновения ветра и сейчас, и
ранее говорили о том, что с момента отплытия я отошла не слишком далеко. Внимательно
изучив горизонт, проверив радар и AIS[1] и поставив будильник, я вскарабкалась на свою
койку, не снимая спасательного жилета и страховочной обвязки.
Разбудил меня душераздирающий грохот: «Розовая леди» внезапно затормозила и яростно
крутанулась вокруг своей оси. Я подскочила с койки, а отвратительный скребущий звук не
прекращался. Бросив быстрый взгляд сквозь сходной люк, я поняла, что мы столкнулись с чем-
то огромным – с каким-то кораблем. Вместо неба сверху стеной высилась, застилая звезды,
громада из черной стали. Мои уши и весь мой мир заполнил рев моторов.
Перегнувшись в кокпит[2] , я схватила румпель, щелчком вырубила автопилот и попыталась
сдвинуть нас с места. Безнадежно. Двигаться было некуда, и я ничего не могла сделать. С
тряской и скрежетом нас несло вдоль корпуса корабля. Еще один взгляд – и мне стало ясно,
что к нам стремительно приближается корма корабля с возвышающимся над ней мостиком [3] .
Шум все нарастал и, понимая, что мачта и снасти готовы рухнуть, я ринулась вниз в попытке
хоть как-то защититься.
Когда я сидела на койке, закрыв голову руками, послышались новые, еще более ужасные
звуки. Прошло всего несколько секунд, но мне они показались часами. Шкафчик для посуды
рядом со мной развалился, когда крепление разлетелось на миллион кусков. Лодка
накренилась на один бок, а затем внезапно подпрыгнула и встала вертикально, это
сопровождалось оглушительным грохотом рухнувшего на палубу такелажа.
Когда яхта выровнялась, а рев моторов начал стихать, я вернулась на палубу. Там была
настоящая свалка. Везде вперемежку валялись такелаж и ржавые ошметки от корпуса корабля.
За бортом «Розовой леди» виднелись темные очертания огромного судна, скользящего вдаль,
которому не было нанесено ни малейшего ущерба; мы же неподвижно стояли в оставленном
им белом пенном следе.
Я была ошеломлена, не верила в то, что произошло, у меня кружилась голова. Я отчаянно
пыталась осознать, что случилось, одновременно проверяя, нет ли воды в трюме и не
поврежден ли корпус. В голове была лишь одна мысль: «Бедная моя лодочка!» И пока я
щелкала переключателями, чтобы установить, какое оборудование уцелело, эта мысль
приобрела форму напева – «бедная моя лодочка, бедная моя лодочка». Снова и снова делая
глубокие вдохи, чтобы остановить дрожь в руках, я взяла радиоприемник – послать сигнал
кораблю, а затем схватила телефон и позвонила папе рассказать о произошедшем. «Со мной
все в порядке. Все абсолютно нормально, но мы налетели на другой корабль, лишились
мачты», – на одном дыхании проговорила я.
Вернувшись на палубу, я медленно очистила ее и закрепила на прежние места порванные
снасти – совсем одна, в милях и милях от земли. На все это мне потребовалось больше двух
часов. Приходилось часто прерываться, чтобы перегнуться через борт: меня рвало, прежняя
легкая тошнота перешла в настоящую морскую болезнь. В конце концов, я завела двигатель,
чтобы пройти на моторе шесть часов, оставшиеся до Золотого берега.
Как же быстро все изменилось!
Впереди меня ждали как минимум 23000 морских миль безлюдных океанских вод,
яростные бури и многочисленные угрозы крушения. Но в тот день мне казалось, что вряд ли за
все предстоящие мне месяцы одиночества в море что-то окажется таким же трудным, как
необходимость высоко держать голову в тот момент, когда я вела покалеченную «Розовую
леди» вдоль Золотого берега и видела толпы людей, флотилию судов со зрителями и толчею
поджидающих репортеров.
Я не знала, собралась ли эта толпа, чтобы продемонстрировать свою поддержку или чтобы
своими глазами посмотреть на то, что многие сочли моим быстрым поражением. Мне
пришлось усилием воли заставить себя отбросить дурные мысли и сконцентрироваться только
на том, чтобы направлять нас вверх по протоке, изредка помахивая и вяло улыбаясь
ближайшим лодкам.
Я знала, что этим единственным ужасным инцидентом я предоставила новый материал
каждому, кто критиковал меня и моих родителей за то, что я пыталась совершить. По их мнению, я наглядно продемонстрировала, почему мне ни в коем случае не следовало разрешать плыть одной. Однако в тот же самый момент я доказала и самой себе, что способна
осуществить свою мечту. Все сомнения насчет того, справлюсь ли я, улетучились. Я осознала
свою внутреннюю силу.
Все последующие месяцы, когда ветер и волны яростно швыряли «Розовую леди», или
когда мы дрейфовали при полном штиле, и казалось, что дом –в миллионе миль от нас, а дни
медленно перетекали один в другой, я мысленно возвращалась к событиям, которые
последовали на следующий день после столкновения с 63-тонным грузовым судном Silver
Yang, и черпала силы в осознании того, что я смогла держать себя в руках, когда больше всего
мне хотелось рухнуть. Как говорит пословица, все, что нас не убивает, делает сильнее. Тот
танкер мог убить меня, но не убил. И, оставшись в его кильватере, я была уже сильнее, чем
раньше, более решительной и готовой ко всему, что еще могло случиться со мной в пути... ну,
почти.