Гость 1:Владыка тьмы

Глава 4. Кузен из Франции

Он вместе с бабушкой и дедушкой – тетей и дядей! – стоял на платформе девять и три четверти в ожидании «Хогвартс-Экспресса». Уже прошло пять дней как он жил в Поттер-Холле, и почти шесть как он попал в это время. Разговор с Дамблдором, случившийся незадолго до того как его забрали, Гарри помнил до сих пор. Он и сам догадывался о многом, но услышать это от старого волшебника означало приговор, а не только его вероятность. 
— Гарри, я хотел поговорить с тобой, – начал старый волшебник, садясь возле кровати Гарри на наколдованный стул, – Я поговорил с родителями Джеймса и они согласились принять тебя в свой дом… 
— Но Волдеморт ведь не оставит меня в покое!? – воскликнул он, – Они могут пострадать и тогда… 
— Да, я понимаю твое волнение. Если с твоим отцом что-то случиться, ты не родишься, но поспешу тебя разуверить – на тебе самом это никак не отразиться. 
— Меня вовсе не это волнует! – возразил Гарри. 
— Я знаю, не волнуйся, – ответил Дамблдор, – И о родственниках тоже не переживай, их дом уже защищен. Дори и Карлус, родители Джеймса, наложили на них Чары Невидимости, Чары Ненаносимости, Чары Доверия и еще кучу-другую так что теперь его никто не найдет, тем более что чары доверия завязаны на Дори. Она очень редко покидает дом, а если покидает, то только по моему приглашению и чтобы проводить сына в школу и встретить его, да и потом, ее сложно назвать беззащитной, несмотря на ее пятидесятилетний возраст! 
— Хорошо, и когда они меня заберут? 
— После полудня, поэтому у нас мало времени, а я хотел обсудить с тобой еще один вопрос. Ты ведь знаешь, что не сможешь вернуться? 
— Да, я это уже понял, – кивнул Гарри. 
— Тогда ты знаешь, что будет, когда ты из этого времени появишься на свет? 
— Со мной случится то же что и с Волдемортом? – спросил он таким тоном, словно не желал знать на свой вопрос ответа. Все-таки было страшно – все, что должно было случиться, казалось подобием смерти, а умирать Гарри вовсе не хотел! 
— Да, но я не знаю, что именно будет и будешь ли ты помнить все, что было, или забудешь или же вспомнишь однажды. Но я хотел сказать тебе, чтобы ты ни в коем случае не воспринимал это как смерть – ты должен знать, что это не так. Ты просто родишься заново, заново будешь взрослеть. Может быть, что-то помнить. Если бы ты уже был в этом времени, то все бы помнил, но в твоем случае память остается весьма специфическая или же вообще не остается, но, тем не менее, ты будешь самим собой, точно таким же, как сейчас, быть может даже чуть счастливее, чем сейчас. 
Гарри был согласен с Дамблдором и все-таки немного боялся. Он понимал – теперь уже понимал – что сразиться с Волдемортом предстоит ему и именно от него зависит, какой будет его новая жизнь. Что ж у него в запасе пять лет, чтобы уничтожить Темного Лорда. Но первым делом ему нужно было подготовиться к этому, а вторым – понять, как можно убить бессмертно мага! Он ведь, наверняка, не совсем бессмертный, что-то вполне конкретное придает ему такие свойства. Только вот как понять что именно, если даже сам Дамблдор не знал этого!? (в этом-то Гарри точно не сомневался, ведь, если бы директор знал, он бы уничтожил Волдеморта сам). 
Красный паровоз показался вдали и до платформы стали доносится гудки. Через пять минут поезд уже стоял и студенты покидали вагоны. Питера Петтигрю Гарри увидел самым первым. Толстенький маленький и невзрачный он спустился, волоча за собой чемодан, в полном одиночестве и повесив голову. Интересно? Неужто Мародеры отдалили от себя Хвоста? Гарри это казалось одновременно логичным и в то же время невозможным. Его отец отличался исключительной доверчивостью, хотя с другой стороны он в корне не терпел предательства, так, может быть, они все же перестали доверять Петтигрю? Может ли он надеяться на такое чудо? 
Из вагона вывалилось шумное трио Мародеров, и Гарри моментально отвлекся от Петтигрю. Гриффиндорцы распрощались друг с другом, едва покинули вагон, и разошлись каждый к своей семье. Джеймс подходил к родителям и Гарри, излучая какую-то странную, но определенно веселую ухмылку. 
— Джеймс, поздоровайся, это твой кузен Гарри, – сказал ему Карлус, – Мой младший брат Эдвард, твой дядя, со своей женой погибли недавно во время эксперимента, и Гарри остался сиротой. Как ты знаешь, твой дядя жил во Франции весьма уединенной жизнью, поэтому Гарри получил домашнее образование, и с твоей стороны было бы очень любезно помочь ему адаптироваться к школе. Дамблдор уже принял его в Хогвартс на пятый курс и очень надеюсь, что он попадет в Гриффиндор.
— Конечно, попадет. Все Поттеры учились в Гриффиндоре! – уверено отозвался Джеймс. Другого исхода он явно себе не представлял. 
Гарри хмыкнул: уж он-то знал, что его шансы попасть в Гриффиндор равнялись шансам очутиться в Слизерине, правда рассказывать об этом своему отцу он не намеривался, надеясь, что сможет уговорить шляпу не посылать его в обитель Пожирателей! 
Его усмешки никто не заметил. 
— Пойдем, ужас Гриффиндора! – отозвался Карлус на заявление своего сына, и взрослые взяли за плечи ребят: Карлус – Гарри, а Дори – Джеймса и аппарировали к самому дому под Чары Доверия. Таким образом, Дори посвятила в Тайну последнего Поттера. 
Оказавшись внутри дома, все разошлись до обеда. Гарри направился в библиотеку, где он перечитывал «Ежедневный Пророк» за последние пару лет, пытаясь хоть что-то понять в происходящих в мире событиях. Ему следовало быть в курсе дел к сентябрю, чтобы не вызывать ни у кого подозрений. Он как раз закончил перечитывать выпуск за 24 марта 1974 года, когда дверь в библиотеку распахнулась, и внутрь вошел Джеймс. Выражение лица у него было задумчивое, а взгляд изучающий. 
Гарри, взглянув на него, подумал, что его отец, скорее всего, уже обо всем догадался, но он не собирался показывать, что в курсе этого. 
— Привет, – поздоровался Джеймс, плюхнувшись в соседнее кресло, – Перечитываешь газеты? И не скучно? 
— Скучно, зато полезно! – пожал плечами Гарри, – Зная «своего» Волдеморта, могу сказать с уверенностью – он долго отсиживаться не будет и как только его ярость спадет, начнет строить планы. К тому же хочу понять, кто уже влился в его ряды,… да и вообще быть в курсе прошлых событий, чтобы поменьше выделятся! 
— Ты похож на Эванс, – вскользь заметил Джеймс. 
Гарри оторвался от статьи про свадьбу юного Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк и посмотрел на отца. Тот по-прежнему оценивающе его рассматривал. 
— Не во всем, – признал Гарри, снова возвращаясь к газете. 
— Ну, во всяком случае, в своем желании не выделяться, – немного насмешливо сказал Джеймс. 
— Просто мне надоело быть в центре внимания, – пояснил Гарри, – Надоело, когда ребята вылавливают тебя по всему Хогвартсу с одним лишь желанием увидеть шрам на лбу. Я устал от этого, хочу хоть пару месяцев побыть незаметным! 
Джеймс пожал плечами, не совсем понимая, как это можно устать от внимания. Он вот, наоборот, любил привлекать к себе внимание. Потом он подумал о Лили и предположил что у Гарри, быть может, такая же способность как у Эванс. Ей не требовалось прилагать усилия, чтобы быть в центре чего-то. 
Хмыкнув, он продолжил наблюдать за парнем, который был его будущим сыном. Все это не совсем укладывалось в его голове, но он и не пытался что-либо понять, тем более — что именно его притягивало к этому незнакомому парню. Джеймс прекрасно осознавал, что воспринимать Гарри как будущего сына просто не мог, по крайней мере, пока, но в то же время он непроизвольно уже сейчас желал его защитить, желал, чтобы у него все было хорошо, и еще желал прибить этого гада Волдеморта, напавшего и разрушившего его будущую семью. 
— А когда ты родишься? – вдруг спросил он. 
— Тридцать первого июля 1980 года, по крайней мере, в этот день родился я, но сейчас уже сложно что-либо предугадать заранее. Я здесь, Волдеморт здесь,… Кстати, а что с Хвостом? 
— Хвостом? – переспросил Джеймс. 
Гарри оторвался от газеты в третий раз и с минуту смотрел на Джеймса, а потом хлопнул себя по лбу. 
— А, вы, наверное, еще не стали Анимагами, поэтому и прозвища не придумали. Хвост – кличка Петтигрю. Его анимагическая форма – крыса. Чертов предатель двенадцать лет жил в семье моего лучшего друга в виде домашнего зверька, пока в газете не появилась их фото с ним, и Сириус не сбежал из Азкабана, желая отмстить и заодно защитить меня от Питера. Петтигрю снова сбежал, – Гарри тяжело вздохнул и добавил, – Все-таки не надо было мне их останавливать! Лучше бы они прибили эту чертову крысу. 
Джемса невольно передернуло от ненависти, прозвучавшей в голосе Гарри. 
— Ты его ненавидишь? – спросил он. Ему трудно было решить для себя что-то по отношению к Питеру, хотя они и заверили директора, что не будут больше близко общаться с ним. 
— Даже больше чем Волдеморта, – ответил Гарри, – Петтигрю предал вас, подставил Сириуса, и его обвинили в смерти тринадцати человек, двенадцать из которых убил Хвост, а тринадцатым был сам Петтигрю. Теперь Сириус вынужден оставаться в бегах, а я томится на Тисовой. И потом Хвост убил Седрика и чуть не возродил эту змеелицую тварь. 
— Да, но тот-то Хвост уже мертв, – резонно заметил Джеймс, – А Пит ничего не сделал и, может, не сделает. 
— Может, но он все равно будет тем самым Петтигрю, которого знал я, а тот Петтигрю променял свою жизнь на жизнь друзей. 
Джеймсу нечего было возразить. Дамблдор говорил ему то же самое, а потом то же говорил ему и Сириус. Блэк считал, что раз Пит один раз поступил так, то даже если в этот раз он подобного не сделает то не потому что лучше того Питера, а потому что подобной ситуации может и не повторится. 
— Дамблдор модифицировал его память и взял с нас слово, чтобы мы на всякий случай не подпускали его очень близко, – сказал Джеймс. Тут он вспомнил что-то еще и переменил тему разговора, – Слушай, ты говорил, что мы еще не стали Анимагами так значит, мы ими станем? 
— Люпин рассказывал, что вам понадобилось почти три года, чтобы понять, как это сделать и что на пятом курсе вы, наконец, превратились. 
— А в кого? 
— Ты — в оленя, а Сириус — в большущего черного пса, похожего на Гримма. 
— Наверное, Сири все-таки что-то откопает в библиотеке предков! – восхитился Джеймс. — Не терпится составить Лунатику компанию! 
Гарри в ответ только усмехнулся и хотел уже вернуться к газетам, когда его шрам вновь начало покалывать. Не прошло и минуты, как шрам разболелся так, словно к нему приложили раскаленную кочергу. В голову стали лезть странные образы и обрывки фраз, в ушах зазвучал холодный голос, смешиваясь с обеспокоенным голосом Джеймса, а потом и он растаял. Все было в точности как в его снах про Волдеморта, только теперь видение пришло не во сне, а наяву. Дамблдор говорил, что они являются следствием связи между ним и Томом, появившейся из-за неудавшегося проклятья. 
То, что видения приходили наяву, означало, что связь усилилась? Но почему? Потому что Волдеморт обрел тело или же…? В голову тут же услужливо пришло воспоминание о том миге, когда его сознание и сознание Волдеморта чуть было не слились в одно целое с временным потоком. 
«Нужно поговорить об этом с Дамблдором!» - решил Гарри. 
Видение, наконец, полностью ворвалось в сознание Гарри, и вся реальность отошла на задний план, даже мысли – его мысли – стали чужими. 
Он сидел в затемнённой комнате, выглядевшей как обычная гостиная, в кресле, обращенном спинкой к камину, и перебирал бледными длинными пальцами свою палочку. Та, что была у него в будущем осталась в Хогвартсе. Жаль, конечно, с той он пробыл намного дольше, но и эта вполне хороша. К тому же сейчас не стоит спешить. Мальчишка тоже здесь и он предупредит Дамблдора, может даже у него хватит смелости рассказать о родителях,… только этот жалкий мальчишка все равно многого не знает. Например, он не знает о пророчестве Сибиллы Трелони, из-за которого он должен обязательно погибнуть. Оставлять его в живых опасно – чем дольше этот мальчишка живет, тем большему он учится, а чем большему учиться, тем сильнее становиться! Пророчество не должно исполниться – он не должен обрести силу, которая сможет меня одолеть! 
Конечно, он никогда не доберется до Хоркруксов. Мои маленькие сердечки, мое бессмертие. Пока их только пять, но не беда – я сделаю еще один, и семь частиц души дадут мне небывалую мощь, уж тогда-то этот назойливый Поттер и всезнающий Дамблдор никогда меня не остановят! Чаша Хаффлпафф хранится в подвалах замка Хельги Хаффлпафф, его расположение знают лишь единицы, а скоро не останется и их. Медальон Слизерина в той пещере на берегу моря, конечно Дамблдор знает о той давней истории, но у него нет оснований предполагать, что я создал хоркруксы. Фамильное Кольцо матери, возможно, Дамблдор и поймет где оно, все-таки он знает мое второе имя, но им ни за что не постичь где я спрятал Диадему Равенкло. О выручай-комнате в Хогвартсе никто кроме меня не знает, даже сам Дамблдор! Что же касается дневника,… может быть, ему найдется достойное применение… 
Комнату озарила голубая вспышка. Когда свет померк, в центре прямо перед его креслом появился четырнадцатилетний пухлый подросток. А вот и мой верный слуга Хвост. 
— Как мне не хватало твоего общества, Хвост, – поцокал языком Волдеморт, рассматривая паренька, судорожно сжимавшего галеон, который был порталом, – Или пока еще не Хвост? О, разумеется, нет, но это мы исправим… 
— К-к-кто вы? – пропищал Петтигрю. 
— Я, тот, кому ты будешь служить, если не хочешь умереть здесь и сейчас! 
— Ум-м-мереть? – взвизгнул Петтигрю, – Я н-н-не хоч-ч-у ум-м-мирать! 
— Ты, как и всегда поступаешь верно, Хвост, – вкрадчиво сказал Волдеморт, крутя в пальцах волшебную палочку. Петтигрю не спускал с его палочки глаз, всякий раз подпрыгивая, когда она случайно смотрела в его сторону, — А теперь я скажу, что мне от тебя нужно. Во-первых, подойди-ка сюда… 
Петтигрю неуверенно сделал пару шагов, не рискуя ослушаться. Волдеморт резко схватил его за левую руку, одним рывком оголив предплечье. Развернув руку стонущего от страха Петтигрю так чтобы было удобнее поставить метку, Волдеморт приложил к руке Питера свою палочку. Он не сказал ни слова, лишь подумал о каком-то странно запутанном заклинании и вот по руке Петтигрю расползается знакомая магическая татуировка – атрибут близкого круга Волдеморта. 
Отпустив Питера, Волдеморт довольно улыбнулся, отчего Петтигрю передернуло от новой волны страха. 
— Ты всегда знаешь, где тебе безопаснее находиться так, мой дорогой Хвост? – Хвост кивнул, но Волдеморт не отреагировал на его кивок, он и не ожидал ответа, – Теперь ты мой слуга, Хвост. Держи портал, – Волдеморт бросил Петтигрю деревянный медальон с вырезанной в нем змеей, – Когда метка начнет жечь, активизируй его, потом я обучу тебя трансгрессии, и все станет проще. А сейчас мне нужно, чтобы ты последил за своими друзьями: Поттером, Люпином и Блэком. 
— Они не мои друзья, – испугано возразил Петтигрю. 
— Разумеется, наш великий Гарри Поттер уже предупредил старикашку о тебе. Но не волнуйся, тебе и не понадобиться быть им близкими другом. Такому как ты это вовсе не нужно! Приходи ко мне завтра в десять, я начну твое обучение! – усмехнулся Волдеморт и махнул палочкой в сторону Петтигрю, отправив его обратно домой. 
Вот теперь посмотрим, Гарри Поттер, кто из нас сильнее! Тебе не удастся спасти родителей. Я убью их только ради того чтобы уничтожить тебя – раз и навсегда! 
Гарри постепенно приходил в себя. Боль в шраме отступала. Первым что он ощутил, была стальная хватка отцовской руки на его плече – кажется, Джеймс поддерживал его, не давая упасть на пол. Потом Гарри увидел присевших возле него Карлуса и Дори – бледных и перепуганных еще сильнее, чем Джеймс. 
— Со мной уже все в порядке, – пробормотал Гарри, едва ворочая языком, – такое бывает в последнее время,… моя связь с ним усилилась, раньше это приходило только во сне. 
— Какая еще связь? – спросил у него Карлус. 
— Не знаю, – Гарри выпрямился, и бросил на Джеймса благодарный взгляд за то, что тот не позволил ему рухнуть на пол – он еще очень живо помнил кучу синяков, появившихся у него после падения со стула в классе Прорицаний. – Я вижу Волдеморта, когда он злится, но что именно это за связь я не знаю. Дамблдор говорил, что она образовалась между нами из-за не сработавшего смертельного проклятья. Нужно позвать Дамблдора, если то, что я видел, правда, то у меня есть информация, как лишить Волдеморта его пресловутого бессмертия. 
— И что это? – спросил Карлус. 
— Хоркруксы, понятия не имею что это, но у него их пять штук. 
— Я немедленно вызываю Дамблдора! – переполошилась Дори и подлетела к камину. 
— Пап, что такое Хоркруксы? – спросил Джеймс, обеспокоено глядя на бледного как смерть Гарри и на его вновь воспалившийся шрам. 
— Это предмет, в который темный маг заключает частичку своей души, – ответил Карлус. – Чтобы разорвать свою душу, он должен совершить преднамеренное убийство, поскольку оно является самым тяжким из злодеяний. После этого с помощью заклинания часть души заключается в предмет, потому что эта часть души не может существовать без зачарованного сосуда, в который её поместили. Пока существует хоть один хоркрукс маг, создавший его, бессмертен: он может потерять тело, но душа останется жить и он сохраняет способность к самовоскрешению. 
— И как его уничтожить? – спросил Джеймс. 
— Просто разбив или разломав его не уничтожить. Хоркрукс практически неуязвим — заклинания и механические воздействия не оставят на нём и царапины. Чтобы его уничтожить нужно повредить сосуд способом, от которого не существует магической защиты или эта защита крайне редка или малодоступна, – ответила Дори, возвращаясь от камина, – Дамблдор скоро будет. 
— Но ведь таких средств очень мало, – резонно заметил Джеймс, – Где мы сможем их найти? 
— Ну, одно всегда под рукой – Inferna Flamma, – сказала Дори, – Только вот оно очень опасно, настолько опасно, что его даже Волдеморт вряд ли рискнет создавать! 
— Заклинание Адского Пламени? – ужаснулся Джеймс, – А ничего более реального нет? 
— Можно воспользоваться ядом Василиска. В моем прошлом дневник был уничтожен именно таким образом, – сказал Гарри, потирая шрам. 
— Ага, осталась самая малость, раздобыть этот яд! – усмехнулся Джеймс, – Интересно, где его раскопали в твоем прошлом, если последний василиск был уничтожен еще в средние века? 
От необходимости отвечать Гарри спасло появление директора Хогвартса. Гарри впервые видел Дамблдора вымазанным каминной копотью. Не дожидаясь вопросов директора, он рассказал ему свое видение. Дамблдор выслушал его очень внимательно, а затем еще минут десять размышлял, поглаживая бороду. 
— Что ж, это очень много объясняет. Я думаю, что мне стоит как можно скорее заняться поиском Хоркруксов. 
— А как вы будете их обезвреживать, директор? – спросил у него Гарри. 
— Не таким грубым способом, какой описан в «Тайнах наитемнейшего искусства». Есть одно заклинание и к слову сказать, нам стоит кое в чем убедиться. 
— В чем именно? – спросил Гарри. 
— Не знаю, проверял ли я это в твоем прошлом, Гарри, но судя из всего, что ты говорил и этой связи между тобой и Волдемортом, возникает определенный вывод… 
— Дамблдор, не тяните уже! – вскипел Карлус. 
— Что Гарри стал одним из Хоркруксов. Ненамеренно, конечно, – Дамблдор поднялся на ноги и вынул из рукава мантии свою палочку, – Ну-ка, Гарри, встань здесь. 
Гарри повиновался, предполагая, что ничего плохого Дамблдор ему не сделает, тем более сама мысль о том, чтобы таскать в себе часть Волдемортовой души, была для него отвратительна, и лучше вовсе умереть, чем привязывать своей жизнью к земле Темного Лорда! 
Дамблдор тем временем провел палочкой по телу Гарри, бормоча под нос непонятные слова, но ничего не происходило, и волшебник облегченно выдохнул. 
— Очень хорошо, можешь садиться, Гарри. Ты не хоркрукс, но тогда я совершенно не понимаю, что могло связать тебя с Волдемортом, кроме разве неудавшегося проклятья. Хотя подобного случая, учитывая наложенную на тебя защиту материнской жертвы, раньше не было, и потому полученные от сильных проклятий шрамы всего лишь предупреждали об опасности и близости мага, наславшего их, а не о том, что тот что-то планирует… 
— А что делать с Хвостом? И с тем, что Волдеморт решил сменить свою цель? – спросил у директора Гарри. Последний вопрос волновал его больше всего, но не потому что он рисковал не родиться (в этом случае он просто был бы вынужден оставаться кузеном из Франции до конца своих дней), а из-за того что не хотел вновь терять родных ему людей. 
— К сожалению, мы ничего не сможем сделать с Питером Петтигрю и как-то воспрепятствовать ему. По крайней мере, сейчас. Вам нужно быть очень осторожными, а затем можно будет призвать его к ответственности за незаконную анимагию и на этом основании отчислить, – сказал Дамблдор, тяжело выдохнув, – Что же по поводу новых планов Тома… он очень серьезно боится исполнения пророчества Сибиллы. 
— Но это полная глупость! – возразила Дори, – Верить в какое-то пророчество и из-за него пытаться убить годовалого ребенка! Гарри ведь всего лишь мальчик, ну какую опасность он может представлять для Волдеморта? 
— Ну, дорогая Дори, вы преуменьшаете заслуги вашего внука. Этот мальчик уже четыре раза повстречался с Волдемортом и в двух из них он с ним сражался и победил! – ответил Дамблдор. – Так что у Тома Риддла есть все резоны опасаться Гарри. К тому же, он уже пять раз пробовал его убить и пять раз не смог этого сделать! 
— Откуда вы все это знаете? – удивился Гарри. Он ни о чем подобном Дамблдору не говорил. 
Ему впервые довелось увидеть смутившегося директора. Дамблдор посмотрел на него извиняющимся взглядом и, немного покраснев, сказал: 
— Я прочитал это в твоем сознании, Гарри. Прости, но не смог удержаться. 
— Ладно, но вы так и не ответили на вопрос, директор. А что если этим летом он нападет на мою маму? – Гарри решил пропустить мимо ушей то, что директор время от времени капается в него голове. Сейчас это не имело никакого значения. 
— Нужно привезти Эванс сюда! – высказал свое мнение Джеймс, – Здесь она будет в безопасности! 
— Наверное, Джеймс прав, – согласилась с сыном Дори, – И я с радостью приму в своем доме эту девочку. 
— А ее родители и тетя Петуния? – спросил Гарри. Он конечно не питал никаких теплых чувств к этой сухой женщине, но все-таки смерти ее не желал. К тому же, она несмотря ни на что не выбросила его на улицу или в детский дом, хотя могла бы так поступить. 
— А в чем проблема? У нас большой дом! – не понял Джеймс. 
— Да уж, только я как-то не представляю в нем свою тетю! – отозвался Гарри. 
Дамблдор, казалось, был одного с ним мнения. 
— Однако у нас нет выбора. Опасность грозит всем Эвансам, и если вы согласны, Дори и Карлус, то придется нам все им объяснить и спрятать здесь.