Гость 1:Владыка тьмы

Глава 5.Эвансы

Объяснял все, разумеется, Дамблдор. Когда Эвансы в сопровождении Карлуса и Великого волшебника были проведены в дом Поттеров, они уже были введены в курс дела, что ничуть не облегчало им самочувствия, а наоборот отягощало его. Это волшебники в какой-то мере были подготовлены к появлению внука из будущего, причем уже достаточно взрослого, но, даже если они в присутствии Гарри испытывали некоторую неловкость и настороженность, что говорить о маглах! 
Семейство его матери встречали в холле по всем правилам, правда Джеймса волновала одна лишь Лили, и он не стеснялся показывать своих чувств к ней, чем немного смущал старших Эвансов и злил Петунию. 
Гарри, наоборот уделил внимание всем прибывшим. Он никого кроме тети не знал, и теперь ему было любопытно. В кого пошла его мать Гарри так и не определился, вероятно, в одну из своих бабушек или дедушек, но однозначно не в родителей. Она совершенно на них не походила, словно ее вообще подкинули к ним на порог в младенчестве. Мистер Эванс был высоким и худым человеком с темными смолистыми волосами, немного кучерявящимися, и в этой кучерявости Гарри нашел его единственное сходство с младшей дочерью. Тогда как старшая комплекцией пошла в папу. Миссис Эванс была довольно миловидной блондинкой среднего роста и среднего веса, вполне гармонично сложенной. Она в большей степени походила на мать Гарри (хотя конечно правильнее было бы сказать наоборот), но то, что Лили взяла от своей родительницы, было столь незначительным, столь крохотным! 
Темно-рыжие волосы Лили казались неприлично ярким пятном в этом бледно-вытянуто-среднем семействе с блеклыми серыми и грязновато-зелеными глазами. Ее яркие как изумруды глаза были насмешкой ее родне, а красивая внешность – форменной карикатурой. Впрочем, Петунию тоже нельзя было назвать некрасивой. Ей было сейчас почти шестнадцать, и она уже давно начала входить в свои права. Несмотря на свой высокий рост и вытянутое лицо, ее внешность была пропорциональной гармонией: видимо это замужество на Верноне и ее ненависть к сестре так сказались на ней в будущем. В этом же времени Гарри не находил в тете ничего отталкивающего, более того считал по своему хорошенькой, впрочем лишь тогда когда Петуния не портила свое лицо гримасами. 
Первой с семьей Лили заговорила Дори, поприветствовав их и представив Джеймсу и Гарри. Когда она дошла до последнего все Эвансы как по команде (и Лили тут не была исключением) напряглись и неуверенно улыбнулись ему. 
— Я прошу прощения за неудобство, которое вам доставил, – искренне извинился Гарри при виде их напряженности. Уж он-то выросший среди Дурслей прекрасно понимал, что должны были испытывать в этом насквозь пропитанном волшебством доме его магловские родственники. 
Мистер Эванс задержался на его наружности, отметив сильное сходство с Джеймсом и особое внимание уделив глазам Лили. 
— Ну что вы, молодой человек, – вежливо ответил он, на что Петуния так знакомо фыркнула, что Гарри не удержал улыбки. 
— Приятно, что кое-что все-таки не поменялось, – прокомментировал он, но к чему именно были эти комментарии, поняли лишь некоторые из присутствующих. Как ни странно среди них была и сама Петуния. 
— Ну что ж, время обеда, прошу всех к столу, – пригласила их Дори. – Дамблдор, вы к нам присоединитесь? 
— Да, разумеется, я хотел бы сказать вашим гостям еще пару вещей, чтобы быть уверенным, что им ничего не угрожает, – кивнул старый профессор. 
Обед проходил в несколько напряженной атмосфере. Когда все в основном закончили, Дамблдор привлек к себе внимание. 
— Итак, так как сейчас все заинтересованные лица находятся здесь, я хотел бы сказать еще кое-что. Гарри-то уже все знает, ему не впервой скрываться, но вам эти правила будет полезно послушать, – обратился он непосредственно к маглам, волшебники и так все понимали, – Во-первых, хотел бы уделить особое внимание тому, что официально Гарри – племянник Карлуса и кузен Джеймса, никак иначе! Во-вторых, я строго-настрого запрещаю вам покидать этот дом пока ситуация не изменится к лучшему. 
— А как же наша работа, а учеба Петунии? – воскликнул отец Лили. 
— Никак, – ответил Дамблдор, – От этого зависит не только ваша жизнь и не только жизнь Гарри, но и весь наш мир, потому что Волдеморт обязательно вами воспользуется. Лили он, не раздумывая, убьет – с ней у него большие счеты, даже большие чем с Джеймсом, а вот вас использует как приманку. 
— И поверьте, если это случится, вы здорово пожалеете, что он вас не убил! Мне доводилось видеть, что они делают с маглами! – сказал им Гарри. 
— Гарри прав, поэтому вам ни в коем случае нельзя выходить из этого дома. К сожалению, Петунии придется пренебречь образованием, и я думаю, что вы согласитесь, что ее жизнь намного важнее диплома! – сказал директор. 
— Хорошо, мистер Дамблдор, мы все сделаем, как вы говорите, – решила миссис Эванс. 
— Отлично, тогда я удалюсь. Гарри, если тебе станет известно что-нибудь о том, как продвигается обучение Питера Петтигрю в анимагии, сообщи мне, пожалуйста. Я все-таки надеюсь, что нам удастся с этим разобраться и еще, Дори, прошу тебя, поучи его Окклюменции. Он должен уметь вовремя закрыть от Него свое сознание. 
— Конечно, Альбус, – холодно сказала Дори, – Я и сама планировала этим заняться. 
— Вот и хорошо. Когда придут письма, я подберу вам пару авроров в сопровождение, чтобы вы подготовились к новому учебному году, – и с этими словами директор исчез в камине. 
С того самого дня Эвансы жили в доме Поттеров, вынужденные бросить работу и обучение. Со старшими – своими бабушкой и дедушкой – Гарри очень быстро нашел общий язык, и они даже ему понравились. С Лили отношения были несколько натянутыми, но лишь от того что девушка во-первых не могла никак осознать, что Гарри был ее будущим сыном (а кто бы смог?), а во-вторых, что он был сыном Джеймса, которого она на данный момент не переваривала, считая его высокомерным и задиристым петухом. С Петунией у Гарри вообще не было никаких отношений – тетя была в своем репертуаре, и Гарри прекрасно знал как с ней себя вести (опыт у него был более чем большой!). Впрочем, очень скоро его понятливость пробудила в Петунии любопытство и она нехотя, воротя нос и вечно язвя (вот уж достойная пара для Снейпа), начала интересоваться магией и даже помирилась с сестрой, с которой не разговаривала уже четыре года. 
Лили была очень благодарна Гарри за это, а сам Гарри смотрел на интересующуюся магией Петунию так, словно увидел, что на заднем дворе приземлилось НЛО. К концу июля, к его дню рождения, о котором все семейство (и Поттеры и Эвансы) узнали не без подачи чрезмерно любопытного Дамблдора, Петуния перестала показывать как ей неприятно и отвратительно общество магов и даже присутствовала на уроках Гарри по Окклюменции. 
Окклюменция к слову не очень сильно нравилась Гарри, но он признавал, что она необходима (если не от Волдеморта, то уж от Дамблдора и его длинного носа точно). Эта наука давалась ему очень сложно (как выяснила Дори, ему гораздо проще удавалось нападать, чем защищаться), но спустя месяц тренировок он, наконец, сдвинулся с мертвой точки. 
Это случилось тридцатого июля. Джеймс, Лили и Петуния (первый как наблюдатель, он подсматривал то, что высматривала в сознании Гарри его мать, вторая в качестве ученицы, а третья, чтобы умерить неуемное любопытство) сидели в библиотеке и наблюдали как Гарри снова и снова подвергается заклятью Легилименции. Надо заметить, что Лили отнюдь не доставляло удовольствие, что Гарри мучают мысленными атаками на его воспоминания. Джеймс рассудительно считал, что лучше сейчас страдать, чем потом во время боя или попасться в ловушку (к тому же это позволяло ему лучше узнать Гарри, он прекрасно понимал, что его новоявленный “кузен” сам ничего не расскажет). 
Гарри же уже давно не обращал внимания на их присутствие. Его успехи были переменными, а в его мозгу стоял внутренний блок против некоторых воспоминаний, о которых он не хотел вспоминать. Едва Дори подбиралась к ним, как он машинально начинал ее атаковать и тут же пробивал ее защиту. Это случилось опять и став свидетелем пары детских бабушкиных воспоминаний он, наконец, смог снять заклинание. 
— Простите, – пробормотал он, прекрасно понимая, что ввергался на частную территорию. 
— Ничего страшного, – ответила ему Дори, – Что там у тебя? Едва я подхожу к тому участку, как ты начинаешь меня атаковать. 
Гарри ответил тем, что нахмурился. 
— Тебе нужно научиться ставить блок, а не защищаться атаками. 
— Я знаю, но вам лучше не видеть тех воспоминаний. Они обрывочны, я вспомнил их под действием Дементоров. 
— Что бы там ни было, тебе нужно перестать так реагировать, – строго сказала ему Дори. 
— Я попробую, – отозвался Гарри. 
— Хорошо. Готов? – дождавшись кивка, Дори произнесла заклинание и тут же оказалась в воспоминаниях мальчика. 
Его школьные годы, глубже она не уходила. Друзья, опасные приключения, она пыталась найти то самое, что он так упорно прятал, потому что знала именно там, если он опять не атакует ее, ее будет ждать успех. Если он не атакует ее, то закроется! 
Вот она эта мысль. Третий курс, побег Сириуса, Дементоры… 
Он не атаковал, и Дори скользнула в эти мысли. Картинок не было, лишь нечеткие тени и звуки. 
— Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Я задержу его… 
Так вот что он так упорно не хотел вспоминать, вот что он прятал. Воспоминания о той самой ночи. Ее сын, Джеймс, его отец. 
— Только не Гарри, пожалуйста, не надо! 
Это малышка Лили. Какая храбрая девочка, она достойная стать одной из Поттеров. 
— Отойди прочь, глупая девчонка,… Прочь! – холодный голос монстра. Раньше Дори не приходилось слышать голос Волдеморта, и теперь она надеялась, что никогда не придется. 
Неожиданно воспоминание изменилось. Умный мальчик, он перебросил ее в другое воспоминание, не имея возможности отвлечь ее атакой или поставить блок, но, не желая смотреть то воспоминание дальше. 
В сознание Дори хлынули самые детские воспоминания. Как маленького мальчика запирали в чулане; как за ним бегал кузен и бил; как его на дерево загнал злобный пес; как в школе он умудрился перекрасить парик учительницы в синий цвет и взлететь на крышу, убегая от брата. Как в зоопарке (к большому удивлению и Дори и подглядывающего Джеймса) разговаривал со змей, а затем, разозлившись, испарил стекло, выпустив его. Эти воспоминания мгновенно повлекли за собой целый калейдоскоп других. 
Голос за стенами Хогвартса, окаменевшая кошка Филча, надпись на стене, бешеный бладжер, который чуть не прибил его, а затем лазарет по вине неумехи Локхарта и Колин Криви, тоже окаменевший. Дуэльный клуб и Малфой. Змея, он отогнал ее от Финч-Флечера, но все подумали, что он ее науськивал на него, а затем посчитали, что во всех происшествиях виноват он. Вот он с другом пробрался в гостиную Слизерина под оборотным зельем, а Гермиона попала в больницу, превратившись в кошку. Потом отменили квиддич, и выяснилось, что напали на Гермиону и подружку Перси из Равенкло. Он нашел дневник, затем его выкрали. Потом Арагог, арест Хагрида, похищение Джинни и плакса Миртл. Он нашел Тайную комнату, встретился с василиском и убил его мечом Гриффиндора, а затем уничтожил дневник,… Так вот почему он говорил о яде Василиска. 
Дори усилием воли прервала поток воспоминаний и окопами вернулась к тому, от чего Гарри ее так старательно уводил. От меня не спрячешься, мальчик, ты должен научиться блокировать сознание. 
И вот он, снова тот вечер. 
— Отойди прочь, глупая девчонка,… Прочь! 
— Пожалуйста, только не Гарри! Убейте лучше меня, меня! 
— Последний раз предупреждаю! 
— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Я сделаю все что угодно… 
— Отойди,… отойди девчонка… Авада… 
И тут случилось то, чего Дори так долго добивалась от Гарри. Он выставил такой мощный блок, что у нее заболела голова, когда он резко и бесцеремонно выпихнул ее из своих воспоминаний. 
Дори хотела похвалить его, но посмотрев на внука, не смогла сказать ни слова. По щекам мальчика текли слезы, а в глазах плескалась ненависть к Волдеморту. Дори и сама не понимала, что по ее щекам тоже катились слезы. Они бы еще долго молчали, если бы не удивленный вопрос Лили: 
— Что это? Джеймс, ты плачешь? 
Да, Джеймс тоже не удержал слез, наблюдая за тем кошмаром, что этот мальчик хранил в себе. 
— Я думаю, на сегодня хватит. Пойдем, Гарри, я дам тебе успокаивающее зелье. Джеймс, ты как в порядке? Зелье не нужно? 
Джеймс покачал головой, а когда мать вышла, решил ответить на вопрос Лили. 
— Он видел, как мы умерли. Как Волдеморт убил тебя… 
Два предложения. В библиотеке наступила тишина. Голос Петунии в ней казался лишь шорохом: 
— Бедный мальчик. 
*** 
После успокоительного зелья, которое в него почти силком влила Дори, утро для Гарри наступило очень быстро. Проснувшись в выделенной ему комнате, он почти не помнил, как уснул и лишь смутно осознавал, как дошел до кровати, но, несмотря на такой провал в памяти, он был благодарен бабушке за зелье – это была первая ночь, когда его не мучил шрам или кошмары. 
Быстро одевшись и умывшись, Гарри спустился в кухню на завтрак. За столом уже сидел Джеймс, Карлус и Петуния и если первые два его несколько удивили (Поттеры обычно вставали поздно), то наличие в кухне Петунии нисколько. Это в основном ее заботами он просыпался спозаранку даже в выходные: детская привычка очень навязчивая вещь! 
— С днем рождения! – хором сказали они, стоило только Гарри войти в кухню. – Наши подарки на столе! 
Ну, теперь понятно, почему Джеймс и Карлус так рано покинули кровати. 
— Погодите вы! – остановила их Дори, входя в кухню вместе с мистером и миссис Эванс, которые скромно положили на стол в общую кучу подарков завернутую в бумагу коробочку. – Пусть сначала позавтракает. Заодно и Лили придет. 
— А где она? – спросил Джеймс. 
— Она попросила Дамблдора сопроводить ее в Косую Аллею, чтобы купить Гарри подарок. Не стала делать этого заранее, побоялась, что не получится сюрприз, – ответила Дори. 
Домовики быстро накрыли на стол для вновь прибывших и быстро испарились. К концу завтрака Лили еще не вернулась, но никто по этому поводу не переживал, ведь с ней был Дамблдор. 
Гарри под давлением восторженного Джеймса начал разворачивать подарки, намерено оставив подарок отца в последнюю очередь. А начал он с того что ему было любопытнее всего – с подарка Петунии! Там оказались наручные часы, не очень дорогие и магловские, но Гарри ни разу не получавшему от тети нормального подарка (и к тому же не имевшего часов, они у него сломались во время второго тура) было очень приятно. Он искренне поблагодарил ее и тут же надел их, чем очень порадовал Петунию, переживавшую из-за своего магловского подарка. Мистер и миссис Эванс с помощью Карлуса и Дори, научивших их как можно заказать нужную им вещь по волшебному каталогу, подарили ему складной, но довольно мощный телескоп. Дори и Карлус подарили ему две книги, одну по Окклюменции, а вторую по Легилименции. Когда Гарри, наконец, дошел до подарка Джеймса, он уже примерно догадался, что могло лежать в длинной и узкой коробке и, конечно же, оказался прав. Скоростная метла Нимбус–1700, выпущенная лишь пару месяцев тому назад. Она была способна разогнаться до ста двадцати миль в час, обладала большой манёвренностью и могла поворачивать на триста шестьдесят градусов в любой точке пространства. 
Джеймс как раз заканчивал объяснять достоинства Нимбуса-1700, когда вернулась Лили. Она держала в руках большую сумку-переноску для транспортировки кошек, и Гарри не сумел сдержать улыбку: он был способен оценить ее юмор. Однако увидев, кого именно ему подарила мама, он уже не удержался от смеха. В сумке оказался Косолапус: огромный, рыжий, пушистый кот с приплюснутой мордой. 
Никто не понял Гарриного веселья, но прежде чем Лили успела обидеться, Гарри решил все объяснить. 
— Этот кот… Косолапус, – выдавил он сквозь смех, – Его купила Гермиона, когда мы пошли на третий курс. 
— Кот? – удивился Джеймс, – Он больше похож на маленького тигра. 
— Он наполовину низл, – ответила Лили. 
— И еще ему жутко не нравился Хвост! – закончил Гарри, беря кота на руки. Тот обнюхал его, улегся удобнее и громко замурлыкал, словно соглашаясь со словами своего нового хозяина. 
— Кажется, теперь нам не нужно бояться анимагических крыс, – сделал вывод Джеймс.