Ракшас и Сокол

Глава 12

   Рассвет в столице был тих и душен. Горожане даже не помышляли просыпаться так рано — лежали в своих мокрых от пота постелях, разметав шелковые одеяла. Предрассветная мгла принесла немного прохлады, которая копилась сейчас в остывших жилищах и дарила эльфам восхитительные сны. Но скоро, уже совсем скоро солнце вернется на небосклон, и воздух задрожит, расплавляясь от нестерпимого жара.

Пока же столица Сол-Макса спала...

СКРЕЖЕТ.

Словно само Мироздание решило расколоться на две половины. Звук проник горожанам под кожу, подбросил на постелях, выбил из сладкой полудремы внезапным испугом и холодной испариной.

СКРЕЖЕТ.

Все окрестные кошки заголосили в ужасе, дыбя спины.

СКРЕЖЕТ и ЛЯЗГ.

Плачь испуганных детей разбудил самых толстокожих. Встрепанные, ошалелые со сна горожане, кто робко, а кто уверенно и зло, начали выбираться из шелкового плена постелей и выходить из домов. Редкие ленивцы попросту выглядывали в окна, в надежде, что если небосвод и расколется, то не прямо сейчас, а чуть позже, и у них будет еще хотя бы пол часика на дрему.

СКРЕЖЕТ.

Остатки сна разлетелись стаей вспугнутых птиц. Тысячи эльфов спешили к площади, путаясь в наспех накинутых одеждах, тревожно оглядываясь и бесперебойно спрашивая друг друга: «Что случилось? Что же случилось?».

На площади, неподалеку от закрытого храма, их ждал ответ.

>>>

Базилис вытер мокрый от пота лоб взмокшей ладонью. Оперся о край Чаши плечом и еще раз надавил. С ужасающим скрежетом Чаша продвинулась по песку на расстояние муравьиного шага. Храмовник скрежетнул зубами, выдохнул, выпрямился.

Ракшас стоял рядом, уперев руки в боки и сардонически ухмыляясь. Базилис сверкнул в его сторону испепеляющим взглядом и продолжил свой труд.

Для того, чтобы выволочь Чашу из зала Веры, понадобились усилия не менее трех звуров* или девяти сильных мужчин. А возможно, что и мужчин, и звуров впрягали одновременно. На кой Дианору взбрело в голову вообще выволакивать Чашу из храма даже ракшасам не известно. По крайней мере, Люпус точно был не в курсе — Базилис спрашивал. Однако король не просто закрыл все храмы, до каких успел дотянуться, но даже осушил все Чаши в них.

Стоило храмовнику подумать о том, какому разорению подвергся храм, как у него сжималось и скручивалось что-то внутри.

— Тяжело, наверное? — «посочувствовал» ему ракшас.

Базилис ухватился за край и потянул, упираясь ногами. Чаша глухо вздохнула, но не шевельнулась.

— И долго мы будем здесь стоять?

— А ты не хочешь мне помочь? — не выдержал Базилис.

Песчаный демон пожал плечами:

— Ты же знаешь, я не могу прикасаться ни к чему, что связано с храмом.

— Ко мне же ты прикоснулся, — парировал храмовник, демонстративно отжимая край рукава. С него буквально ручьями лилось.

— Ты, другое дело, — плотоядно облизнулся ракшас. — К тому же, я прикоснулся к тебе уже после...

— Не ври. Когда ты меня впервые поцеловал, я еще не был изгнан.

— Ой, точно. Но к Чаше я все равно не прикоснусь. Я не намерен мучиться ради твоей сиюминутной блажи.

Храмовник сплюнул и вновь уперся плечом в бронзовый край. Вдохнул, напрягся... И едва не забыл выдохнуть, когда из-за ближайшего жилого дома начали выходить горожане.
Растрепанные, встревоженные солийцы сходились отовсюду и замирали в нескольких шагах от Базилиса. В их глазах юноша читал неловкую растерянность, замешательство, удивление и даже страх. Они смотрели на него, шевелили губами, словно силясь сказать что-то на неизвестном им самим языке. Они щурили глаза, и прикрывали лица руками.

Базилис стоял спиной к восходящему солнцу, не в силах произнести ни слова. В ушах его внезапно зашумело многоголосье толпы и засвистели камни.

Наконец, из общей массы вперед вышла женщина:

— Это ты, Спаситель? — спросила она.

«Нет», — хотел ответить Базилис, но внезапно ракшас сделал шаг вперед.

— Радуйся, Сол-Макс! — Возопил он торжественно, простирая руки в сторону толпы. — Радуйся, ибо Спаситель пришел к тебе!

— Что ты делаешь? — зашипел храмовник, хватая демона за руку.

Но Люпус ловко вывернулся и сам ухватил юношу.

— Вот он, твой Спаситель! Слава Ему! — прокричал ракшас, и толпа вдруг единым воплем ответила:

— Слава! Слава! СЛАВА!

— Перестань! Что ты делаешь?! — Базилис заметался, силясь вырваться из железной хватки.

Люпус обернулся к нему, зло насупил брови:

— Я спасаю твою веру, идиот. И тебя заодно.

Храмовник открыл было рот, чтобы возразить, но тут к его ногам упала та самая женщина.

— Спаситель! Спаситель! Мы знали, что Создатель не оставит нас!

Ракшас сам разжал ладонь, выпуская юношу. Но не успел Базилис отступить хоть на шаг, как к женщине присоединились другие коленопреклоненные. И среди них он видел лица тех, кто кидали в него камни. Теперь же эти эльфы тянули к нему дрожащие руки и молили о спасении.

— Давай же, — зазвучал в ушах голос ракшаса. — Не упусти свой шанс.

Базилис сглотнул. Обвел толпу взглядом, радуясь, что восходящее солнце не дает ей прочесть в его глазах страх.

— Слушай же, Сол-Макс. Не меня ты должен молить о спасении, но Создателя своего — Великого Матрикса.

Толпа мгновенно утихла, впитывая каждое слово юноши.

— Хотя неведомо мне, откликнется ли Хозяин Душ на наши молитвы. После того, как возлюбленные дети предали его, словно злейшие враги, — горечь в голосе Базилиса была неподдельной, и многие эльфы немедленно прослезились, пряча лица в ладонях. — Но не верой единой жив Создатель. Ибо бесконечна любовь его к своим творениям и вечно жива надежда в сердце его.

— Помоги нам, Спаситель, — прошептала женщина. — Наставь нас на путь истинный.

«Не мне, первому предателю, наставлять вас...»

Не дрогнувшей рукой Базилис указал на Чашу.

— Каждый, кто истинно верует, когда-то вливал капли в этот сосуд, и сосуд был полон. Сейчас же он пуст и стоит не на должном месте, а здесь — под иссушающими лучами жестокого солнца. Так и отречение ваше, иссушает сердце Создателя. И не вы меня, но я вас должен спрашивать: что нужно сделать?

— Мы вернем Чашу в храм! — закричал широкоплечий мужчина в форме городской стражи.

После чего он первым подбежал и уперся в Чашу плечом. Тут же к нему присоединилось с десяток крепких парней, и даже некоторые женщины. Базилис бросил свою проповедь и попытался так же упереться плечом. Но его мягко отодвинули в сторону.

— Это наша ноша, Спаситель. Не утруждай себя, — произнес юноша, отводя его подальше. — Помолитесь о нас, Создателю.

Базилис закусил губу, чтобы сдержать вспыхнувшие в нем эмоции и покорно кивнул. Что ж, если ему отказано в возможности искупить свой грех праведным трудом, значит такова воля Создателя. Подошедший ракшас словно прочел его мысли и неожиданно тепло улыбнулся:

— Не терзайся, может тебе просто нечего искупать?

— Кто бы говорил, — буркнул храмовник.

Ракшас решил не развивать тему.

От первого же толчка Чаша охотно проползла по нагревающемуся песку несколько шагов. После второго толчка кто-то из горожан привел своих личных звуров и, когда животных впрягли, дело пошло быстрее.

В какой-то момент Базилису померещился плеск воды. Он растерянно заозирался, прислушиваясь. В ту же секунду Чаша наехала на крупный камень, качнулась и над ее поверхностью всплеснула серебристая лента. Горожане ахнули и единым порывом ринулись к Чаше, в надежде увидеть чудо.

Храмовник приблизился последним, все еще боясь поверить в случившееся, хотя сияющие глаза эльфов служили неопровержимым доказательством — Чаша была полна наполовину. И казалось, что вода продолжает прибывать из ниоткуда, медленно, но верно поднимаясь к краям.

Базилис тронул водную гладь кончиками пальцев. Холодная. И кристально чистая вода истинной веры.

— Ведь это хороший знак, Спаситель? — прошептала все та же женщина, с надеждой гладя на храмовника.

— Да, мы прощены Создателем, — произнес Базилис тихо.

Но его слова были услышаны всеми верующими, собравшимися в тот час на площади.