Ракшас и Сокол

Глава 4

  — Базилис, — нараспев позвал ракшас, стоя у калитки.

Дождь лил уже третьи сутки подряд, щедро питая землю, изголодавшуюся по его ласкам. Земля стонала и шумела от прикосновений его холодных пальцев-струй, томно изгибалась послушная движению ручьев, кричала ароматом распустившихся цветов.

Все это время храм переполняли прихожане, спешащие возблагодарить Бога за наконец-то начавшийся сезон цветения и роста. Только благодарили почему-то чаще храмовника, чем статую, под которой он стоял. Юноша смущался, отнекивался и с досадой прикусывал губу, когда не мог усмирить поднимающийся гул голосов своих поклонников. Сердце его болело от творящейся вокруг него неправильности и несправедливости, он чувствовал стыд за то, что его сравнивают с Создателем и приписывают благодать божьих поступков ему — осквернителю веры.

В редкие минуты одиночества он неистово молил о прощении. И каждый раз, когда шум дождя за окном немного стихал, Базилис вздрагивал от страха. Ему казалось, что это Матрикс, наконец узнал о том, какой грех совершил его храмовник и, разгневавшись, усмиряет небесный поток.

Когда дождь притих в очередной раз, сменив свою страсть на ласки мелкой мороси, Базилис услышал этот хрипловатый зов ракшаса:

— Ба-а-зи-лис.

Юноша встал, кончиками пальцев коснулся чаши у ног Бога и вышел во двор. Песчаный демон ждал его, довольно улыбаясь.

— Я пришел за своей частью договора.

— А с чего ты взял, что я исполню свою часть? — спросил юноша спокойно.

Демон приподнял бровь.

— А разве нет?

— Нет.

— Да брось, — фыркнул ракшас. — Ты слишком благороден для этого. К тому же, ты же не хочешь осквернить свою душу еще и нарушением клятвы?

— Не тебе меня учить праведности, — огрызнулся юноша. — Нечистый ракшас.

— Клятва данная ракшасу остается клятвой, — пожал плечами демон. — Дело ведь не в том, кому она дается, а то — кем. Это я могу грешить, сколько вздумается, именно потому, что я все равно нечист. Хе-хе, не плохо, да?

Базилис не ответил. Ракшас переступил с ноги на ногу, недовольно глянул на моросящее небо.

— Ну, так что? Когда ты меня впустишь?

— Как тебя зовут? — спросил Базилис.

— Что? — ракшас слегка растерялся. — А с чего ты взял, что у меня есть имя?

— У всех живых есть имена.

— Я ж бестелесный дух, — усмехнулся песчаный демон.

— Но... — юноша растерялся. — Как же я приглашу тебя, если не знаю, кто ты?

— Мы же знакомы. Скажи просто: «заходи, ракшас».

— Разбежался! — внезапно разозлился юноша. — Хочешь, чтобы я всей вашей гадостной братии храм открыл?! Нашел дурака.

— Надо же, не попался, — рассмеялся мужчина. — Но меня ты все равно должен впустить.

— Так назови свое имя, — потребовал Базилис раздраженно.

— Ну, нет у меня имени. О, я придумал, назови ты меня.

— Что?! — юноша даже отшатнулся.

— А что? Вы даже кошкам имена даете.

— Я не могу, — растерялся храмовник. — Нет.

— Да, что такое? — начал закипать ракшас. — Фантазии не хватает?

— Наречение имени — это ответственность, — забормотал Базилис. — Это установка связи между нарекающим и нареченным.

— О, как загнул, — хмыкнул ракшас. — Выходит, ты боишься меня больше, чем мне казалось.

— С чего ты взял?! — вспыхнул юноша, сжимая кулаки.

— С того, что ты пугаешься даже маленького намека на то, что у меня может быть с тобой какая-то связь, — змеиным шепотом произнес демон, щуря глаза. — Дорога тебе твоя душонка, не так ли?

— Моя душа принадлежит Богу, — ответил Базилис, вздергивая подбородок.

Демон засмеялся:

— Тогда тебе тем более нечего бояться! Не думаешь же ты, что ракшас может похитить душу у Создателя? Или думаешь?

Уязвленный последним вопросом ракшаса и его насмешливым тоном, храмовник едва сам не зашипел на него. Демон подмигнул юноше и продолжил самым безмятежным голосом:

— Не бойся, Соколеныш, ты не попадешь под мою власть только от того, что придумаешь мне прозвище, как домашнему питомцу.

— Люпус, — выплюнул Базилис.

— Что? — ракшас поморщился. — Нет, Соколеныш, я не...

— Ты сам предложил мне назвать тебя, как домашнее животное, — пожал плечами юноша. — Ты сам предложил придумать тебе имя. Я считаю, что Люпус тебе подходит.

— Ну, знаешь... — ракшас обиженно засопел. — Хрен с тобой, только впусти меня! Я задолбался мокнуть тут.

Базилис самолично отворил узенькую калитку в ограде храмовой земли. Вздохнул и протянул руку в приглашающем жесте.

— Проходи, Люпус.

Песчаный демон все-таки колебался. Это видно было по его неуверенным шагам и напряженному телу. Но он вошел в калитку и направился прямиком к дверям храма. Храмовник догнал его на ступенях, вовремя сообразив, что в дверях стоит повторить свое приглашение, на всякий случай.

— Подожди, — попросил он, и взвинченный ракшас вздрогнул от его голоса.

— Что еще?

Базилис прошел вперед и вынес из храма черное покрывало, вышитое по краю золотом.

— Накинь на себя.

— Что? Зачем еще? — окрысился демон, отступив на шаг.

— Ты же пришел не осквернять это место, — сквозь зубы процедил Базилис. — Войди в храм, как положено любому прихожанину, а не как захватчик. Укрой голову покрывалом.

Ракшас глухо проворчал что-то нелицеприятное, но требование выполнил — накинул покрывало на голову и плечи. Постоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям и, вроде даже, успокоился немного.

— Святую воду пить не буду, — категорически заявил демон. — Все, надеюсь?

— Все, — неохотно кивнул Базилис. — Проходи, Люпус.

И ракшас вошел в храм.

Едва он перешагнул порог... ничего не случилось. Дождь по-прежнему шелестел по стеклам потолочных окон. Свечи мерно горели, плавая по поверхности молитвенных чаш. Из зала Веры доносился мерный перестук капель, падающих с потолка и разбивающихся о водяное зеркало. Лавсания у каменных ног бога не почернела, а продолжила невозмутимо источать свой неповторимый аромат. И крыша не обрушилась на головы дерзких. Базилис сдавлено выдохнул
Ракшас не обращал внимания на терзания храмовника. Бродил вдоль стен, рассматривал рисунки на песчаных фресках. Осторожно трогал золотые края чаш. Тревожно принюхивался и прислушивался к окружающему миру. Медленно ступая, он приблизился к центральной статуе и заглянул в глаза богу.

— Я всегда знал, что он красив.

У Базилиса едва ноги не подкосились от этих слов, произнесенных таким непривычно-восторженным голосом. Он торопливо подошел к алтарю и взглянул в лицо ракшаса. Песчаный демон подмигнул ему и закончил:

— Прямо как ты.

— Прекрати святотатствовать!

— А что я такого сказал? — удивился ракшас.

— Ты сравниваешь бога со мной...

— Или тебя сравниваю с богом, — прищурился демон. — Впрочем, невелика разница.

— Прекрати!

Ракшас насмешливо улыбнулся:

— Ты не слишком гостеприимен.

— Я вполне гостеприимен, но не для незваных гостей.

— Но ты же сам меня пригласил.

Базилис едва не рыкнул. Машинально сунул пальцы в чашу с водой. Демон попытался повторить его жест, но в последний миг не осмелился — отдернул руку. Хмыкнул с досадой и вновь устремил свой взгляд на божественный лик.

— Почему у него четыре руки? Насколько я знаю, в Аурэне Матрикс, как и другие боги, двурук.

— Считается, что Создателю помогают править Сол-Максом четыре великих духа: песчаная кошка, гадюка, сокол и конь. Четыре руки символизируют каждого из них, как четыре воли Создателя, — ответил Базилис.

Ракшас задумчиво почесал нос:

— Разве конь? Я слышал, что четвертый дух — это козел.

— Черный конь — символ свободы выбора и решимости. При чем тут козел? — удивился юноша.

— А разве в легендах нет козла?

«Есть, и это ты», — захотелось ответить Базилису, но он сдержался, сказав вместо этого:

— Легендарный белый козел, о котором ты, наверное, говоришь — это воплощение Грантеля, младшего брата Создателя.

— Так уж и младшего, — возразил демон. — Насколько я знаю, в Аурэне его почитают ничуть не меньше Матрикса. Ведь он хранитель Вечной Жизни.

— Аурэна не поклоняется Матриксу так, как мы.

— Точнее Сол-Макс не воспринимает всерьез иных богов, — в голосе ракшаса юноше послышалось осуждение.

— Матрикс наш Создатель! Даже аурэнцы признают это.

— Эти эльфы даже Сфинкса признали хранителем Тарга, — отмахнулся демон. — Но Восточный остров создал именно Грантель.

— По велению Творца...

— По милости своей! — едва не рявкнул ракшас.

Базилис хотел возразить, но, внезапно, вспомнил, с кем разговаривает и едва язык себе не прикусил. Ракшас смотрел на него выжидающе и слегка насмешливо.

— Откуда ты...

— Откуда я, тварь низшая и бестелесная, разбираюсь в теологии? Читал кое-что, — демон пожал плечами. — Другое дело, зачем я сейчас говорю тебе все это.

— И зачем? — спросил храмовник после многозначительной паузы, в течение которой боролся с желанием спросить ракшаса о том, где тот научился читать.

— Чтобы ты понял, что Сол-Макс, как и остальная часть Мира, подчиняется не только Матриксу. Другие боги тоже способны повлиять на судьбу твоей страны.

— А разве они не ушли так же...

— Не все, — шепотом произнес ракшас и глаза его блеснули золотым бликом. — Салия, например.

Юноша заметно вздрогнул. Он, как все храмовники Мира знал, что Матрикс и Салия, мягко говоря, недолюбливали друг друга.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что, если тебе так претит помощь песчаного демона, ты мог бы поискать помощи у более властных существ.

— И бросить свою страну в пучину войны? Никогда!

— Что может сравниться с силой молитвы, слетающей с уст умирающего воина? — заговорщицки прошептал демон. — Или ты искренне веришь в то, что все эти чаши никогда не наполнялись ничем иным, кроме воды?

— Я знаю, чем их можно заполнить! — крикнул Базилис, наступая на ракшаса. — И, если понадобится, я вновь наполню их кровью. Но эта кровь будет моя и только моя!

Юноша хотел выкрикнуть что-то еще, но осекся, заметив, как жадно расширились зрачки его собеседника. Демон втянул ноздрями запах разгоряченного юного тела и откровенно облизнулся:

— Ты прекрасен.

— Прекрати, — Базилис едва смог сдержать дрожь в голосе. — И не смей на меня облизываться, Люпус. Ты меня не получишь.

— Поживем — увидим.

— Не надейся, — храмовник упрямо мотнул головой и внезапно протянул ракшасу открытую ладонь. — Вот. Давно хотел тебе вернуть.

На узкой ладони мирно покоился перстень. Демон коснулся смуглых пальцев юноши и осторожно, но настойчиво сомкнул их в кулак, хороня в нем кольцо. Потом, так же неторопливо, поцеловал костяшки кулака, провел горячим языком по фалангам. Базилис вздрогнул и отдернул руку.

— Не торопись возвращать мне мой дар, — невозмутимо улыбнулся демон. — Уверен, он тебе еще понадобится. Достаточно будет лишь погладить его и мысленно позвать меня по имени.

— А что ты попросишь взамен? — голос храмовника все же предательски сорвался и задрожал. Пальцы, обласканные языком демона, пекло.

Ракшас кровожадно осклабился и многообещающе приподнял бровь. Храмовник в ответ нахмурился и невольно отступил на полшага.

— Душа? Жертва в виде невинного юноши? Ребенок? Что тебе нужно?

— Если ты вновь обратишься ко мне за помощью, я потребую у тебя, — демон замолчал, словно обдумывал, что выбрать из списка, предложенного храмовником. — Потребую... поцелуй.

— Что?! — Базилис опешил.

— Поцелуй прекрасного храмовника, — промурлыкал ракшас. — Только и всего.

Он еще раз взглянул в лицо каменного Матрикса, словно силился разглядеть в нем что-то, хмыкнул и спокойно зашагал к выходу. Остановился на пороге, чтобы скинуть с себя черное покрывало, но так и не взглянул больше на замершего у алтаря Базилиса.

Когда даже тень ракшаса исчезла с территории храма, Базилис наконец-то смог выдохнуть и успокоить отчаянно колотящееся сердце. Не особо понимая, что делает, он погрузил перстень, который все еще сжимал в руке, в чашу. Холодная вода остудила горящую плоть, но, кажется и она не смогла смыть грязный след поцелуя с пальцев. Базилис осмелился взглянуть в глаза Создателя, но не увидел в них ничего — ни одобрения, ни упрека.

— Никог... — язык храмовника не послушался и слово-обещание так и не дозвучало.

Юноша закрыл глаза, пряча виноватые слезы.

«Никогда».