Невидимые

Глава 10

Свои средства уже истаяли, но пока выручал счет отца.

После вчерашнего визита в банк Бирюлев навестил портного, где обзавелся парой костюмов, затем цирюльника, и, наконец, баню. Нынче из лавочных витрин на репортера вновь смотрел столичный модник, а не потрепанный забулдыга. Глядя в отражение, он, зажав локтем трость, слегка сдвинул летнюю шляпу набок и подкрутил свежеподстриженные усы.

Мимо под руку прошли две нарядные по случаю воскресенья гимназистки. Увидев Бирюлева, они кокетливо прыснули. Репортер не менее игриво поклонился им, и жестом подозвал скучавшую у мостовой пролетку.

– Куда едем, барин?

– В Преображенское.

– Далеко же собрались, – не смог скрыть досаду извозчик.

– Не бойся, хорошо заплачу.

Пока не выбрались за окраину, возница то и дело переругивался с прохожими. Однако, как только минули город, он притих, позволив уйти в свои мысли.

Ехали примерно три четверти часа, когда вдали показались золоченые купола. Белый Преображенский храм, где Бирюлев ребенком бывал с матерью каждое воскресенье. А как только она слегла, поп – мрачный, длинный – стал приходить сам. Маленького Бирюлева духовный служитель и пугал, и завораживал, и потому он сперва убегал на второй этаж, а потом наблюдал за гостем из-за перил лестницы.

Странно: и прежний священник, и прохладный полумрак церкви, наполненный запахом ладана, представлялись отчетливо. Но ту, кто держал за руку, ведя по узкой улице, что сейчас видна вдалеке, Бирюлев почти не мог вспомнить. Как звучал ее голос? Как она выглядела? На ум приходил лишь фотографический портрет, что стоял на комоде в отцовской гостиной. Круглое лицо, пухлые губы, крупная родинка под глазом. Неужели это и впрямь – его мать, наедине с которой прошло все детство?

Отец тогда подолгу находился в отъездах. Каждое возвращение – точно праздник. Он всегда привозил интересности: древние кувшины, обереги, статуэтки. Только трогать не позволял, отчего настроение сразу портилось.

Заплатив извозчику, Бирюлев спрыгнул на землю и огляделся. Сколько лет прошло – а на вид все осталось по-старому. Та же серая, треснувшая от жары дорога – верхний слой сходил с нее крупной чешуей. Те же зеленые кроны над домами. И каменный дом судьи Орлова все тот же. Одноэтажный, несуразный, он походил на сарай. Там, в подвале, Бирюлев и Орлов-младший играли в прятки вместе с сыном кухарки, чем сердили судью: