Вальс на льду

Танец десятый. Два одиночества

  Кацуки проснулся от одинокого звонка в дверь, который, предприняв несколько попыток, решил исчезнуть так же стремительно, как и появиться. Японец приподнялся и оглядел тёмную комнату. В его живот упиралась голова Виктора, который решил, что мягкий свитер Юри — как раз тот предмет, что мог идеально заменить подушку. Уснули два фигуриста на полу, среди разорванных писем от фанатов ушедшего из спорта фигуриста, и тёплого одеяла, которое они предварительно расстелили на полу. Вокруг было много бумаги, которую они вместе читали, пополняя словарный запас японца. Рядом всё было заставлено опустошёнными чашками с чаем и какао. Прошло уже три дня с того времени, как Кацуки пришёл в бальный зал. И спустя три дня он там не появлялся. Теперь, на пару с Виктором, и его мучали кошмары о прошлых временах. Ему не хотелось встречаться с Мией, как бы это не было важно для человека, ответственность о его здоровье которого он взвалил на себя.

Японец вылез из-под Виктора так, чтобы тот не проснулся и направился открывать. Было не так уж и поздно, просто они слишком утомились. Открыв дверь, Кацуки так и встал. На пороге, уже собравшись уходить, стояла та самая светлая девчушка. Лиза, кажется.

— Ой! — она покраснела от неожиданности, увидев, что дверь всё-таки открыли. — Ты... это! Я... эм... Я не хотела... Просто... — начала лепетать она, подбирая слова и стараясь не столкнуться со взглядом с Кацуки.

Девушка говорила так отрывисто и коротко, что Юри вообще не понимал её. Всё-таки ему провели всего лишь один урок.

— Ой! — Лиза закрыла варежками лицо. — Я забыла... Ты же меня не понимаешь... Эм... — она сняла варежки и стала показывать пальцами, пытаясь донести мысль до японца.

«Я пришла сюда, потому что владелец сказал, что не должен потерять ценных клиентов»

Она так забавно вертела пальцами, показывая фигуры, но Кацуки смог её понять. Он отступил от двери, показывая, что девочка может пройти.

— А тут Юры нету? — боязливо спросила она.

Заслышав знакомое имя, японец лишь покачал головой. В тот день, когда Плисецкий решил вызволять свою сестру из «злобных лап бальников» и потянул его в ресторан, русский фигурист объелся на злобу японцу и бурча, что Юри платит и ему лень куда-либо ещё идти, направился домой. В этом и был весь Юрий.

Русская девочка зашла в дом и, увидев краем глаза спящего Виктора, немного вздрогнула. Кацуки лишь показал пальцем, что бы она вела себя тихо и включил свет на кухне, предварительно повесив её пальто на вешалку.

— Прости, что побеспокоила, — она показа на себя и сжала руки в молитве. Было нетрудно догадаться, что она просит прощения.

Японец заварил чай и пригласил за стол. Оглядевшись, он на мгновение ушёл и вернулся с бумагой и ручкой, положив в середину стола. Он нарисовал дом и человечка, поставив знак вопроса.

- Рисунки? — удивилась Лиза, взяв в руки ручку. — Зачем я сюда пришла?

В ответ девочка начала рисовать тучного человечка и много пар танцующих на фоне. Вдруг, она неожиданно всё перечеркнула и взяв другой листок изобразила на нём того же тучного человечка с флаерами, который стоит около здания с шариками и зазывает людей, но те лишь проходят мимо.

— Мы открылись недавно, но бальные танцы не слишком популярны среди молодёжи... — она изобразила детей, которые отвернулись от флаера с танцами и стариков, которые с улыбками тянулись к флаеру. — Стариков не пошлёшь на соревнования... Нам не хватает людей, потому мы хватаемся за любую возможность.

Кацуки с грустью посмотрел на неё и нарисовал стройного человечка с волосами до лопаток, который отвернулся от человечка с очками.
— Это Мия? — удивилась Лиза, разглядывая каракули. — Ты с ней знаком? Да... Она не очень приятный человек... Особенно если в качестве партнёра, — она улыбнулась Юри. — Расскажи мне, что между вами было?

Виктор проснулся под смех, доносившийся с кухни. Русский спортсмен встал, сонно зевая. Всё-таки засыпать на полу было не лучшей идеей: тело всё болело, а руку он отлежал. В окнах искрились лучи раннего солнца, приветствуя новый день. Бывший фигурист направился в сторону голосов и перестал соображать, где он находился: всё ещё во сне или наяву. Вся кухня была завалена листами с неумелыми рисунками, которые словно бы быстро черкали ручкой. Помимо рисунков, тут мелькали и японские иероглифы с поясняющими русскими словами. На столе и подоконнике было море чашек, а за самим столом сидели два силуэта, которые что-то старательно чертили на бумаге.

— Ладно, — выдохнул Виктор, прикрывая глаза. — Я сейчас отвернусь, а вы скажите, что у меня глюки.

Кацуки оторвался от листка, уставившись на Никифорова выпученными от удивления глазами. Он словно только что проснулся. Юри перевёл взгляд на Лизу, которая продолжала насиловать ручкой листок. Японец неожиданно захохотал, заставляя девочку вернуться в реальность и уставиться на него с непониманием, и тут же покраснеть от испуга и смущения, завидев Виктора.

— Мы... Это... Простите меня! — выпалила она, совершенно не зная, куда себя деть.

Виктору показалось, что Лиза до ужаса похожа на Юри по характеру.

— Вы тут всю ночь прорисовали? — усмехнулся Виктор, обращаясь к Кацуки, поскольку боялся ещё больше напугать их гостью.

— Мы просто не знали, как понять друг друга... Извини, что впустил её в дом без твоего ведома, — опустил взгляд Юри, поняв всю свою оплошность.

— Ерунда, — улыбнулся ему Никифоров. — Если ты поможешь приготовить мне завтрак и убраться тут, я даже не вспомню об этом. Конечно, наша маленькая гостья может остаться и погостить ещё, — он подмигнул девочке, заставляя её в душе перепугаться. Ещё бы не испугаться, оказавшись в доме двух незнакомых взрослых мужчин, которые не говорят по русски.

Виктор решил изменить этот казус, пробираясь через море листков и утопая в них по щиколотку. Он протянул руку девочке и произнёс:

— Меня зовут Виктор. А ты, если я не ошибаюсь, сестра Юрия? Мне доводилось тебя видеть пару раз издалека. Я его бывший тренер, — русский спортсмен тепло улыбнулся девочке, заставляя её чуть успокоиться и пожать руку, но всё ещё побаиваться.

Лиза помогла вынести всю макулатуру в коридор, аккуратно сложив её в пакеты для мусора и тихо сидеть, наблюдая, как двое мужчин готовят завтрак. Можно сказать, что зрелище было ещё то, ведь Виктор то и дело норовил ухватить Юри за талию, или легонько чмокнуть в нос или в лоб, заставляя Лизу и Юри вспыхивать алым цветом. Завтрак прошёл в молчании, пока девочка всё-таки не осмелилась спросить:

— А вы... пара? — она быстро опустила взгляд в тарелку, накалывая на вилку яичницу, пытаясь не смотреть на двух фигуристов.

Кацуки, который не понял ни слова, продолжил есть, как ни в чём не бывало, решив переложить всю ношу на Виктора. А тот лишь довольно усмехнулся, покосившись на японца.

— Всё очень сложно. Даже не знаю, как-то назвать. Мы что-то между любовниками и знакомыми, ибо все продвижения в наших отношениях порождают в нём неприятные воспоминания...

— Мия? — спросила девочка, отправляя вилку с яичницей в рот.

— Её так звали? — удивился бывший фигурист.

Заслышав имя бывшей, Кацуки поперхнулся. Виктор похлопал его по спине и протянул сок.

— Она моя партнёрша, — кивнула Лиза. — Мне нужна была пара, поэтому она согласилась мне помочь.

— Так вот почему Юри не упоминает о бальных танцах, а я-то думал... — присвистнул Виктор. — Знаешь, а иди с нами на каток? Я гарантирую, что твоего брата мы к тебе не допустим и на миллиметр. Юри рассказывал, что у вас там не всё гладко. Ну что?

Девочка какое-то время колебалась, разглядывая тарелку с едой. Из друзей у неё была только Мия, но и её было сложно назвать другом. Так, партнёр по танцам и только. А тут довольно дружелюбные люди, пускай и со своими причудами.

— Ладно, — кивнула танцовщица. — Я приду.

— Вот отлично! — улыбнулся Виктор. — Юри, Лиза пойдёт с нами на каток. Я хочу, чтобы она увидела, как ты катаешься. Не подведи.

Японцу ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Он и сам хотел поскорее встать на коньки, а тут такой повод. Но Кацуки не знал, какой ураган это принесёт.