Вальс на льду

Танец девятый. Добро пожаловать в бальный зал

  — Какого хрена?! — Юри проснулся от крика, который окутывал весь дом. — То есть я должен тащиться с этой свиньёй на какие-то танцульки?! Ты серьёзно?! Не знаю как там у инвалидов, но у меня соревнования на носу! А ты... — голос хоть и был с лёгким русским акцентом, но обладатель его свободно говорил на японском. Скорее всего, Юрий знал, что Кацуки в доме и кричал, пытаясь донести и до него такую непростую истину.

— Юрио, у меня болит голова от твоих криков... — больной голос Виктора донёсся где-то снизу. — Но мне больше некого просить.

Кацуки почувствовал свою вину, ведь именно он захотел тащиться в студию, а Юрио из-за него придётся...

— Я не Юрио! Это твой любимый япошка тебя такому научил? Юрий! Я — Юрий! — доносился визг Плисетского.

— Что тут твориться? — японский парень, наконец, вмешался, прогоняя остатки сна и спустился вниз.

— А вот и принцесса пожаловала, — рыкнул подросток и перевёл взгляд на бывшего тренера. — Я повторю ещё раз: если до твоих больных мозгов не дошло, — блондин неожиданно перешёл на русский. – Я не буду переводчиком ни для тебя, ни для твоей ручной свиньи, так понятней?

Виктор, впрочем, выглядел не слишком бодрым. Было сложно понять по бледному лицу, услышал ли он своего гостя, которого сам и пригласил. Кацуки казалось, что фигурист вот-вот свалиться на пол. Уж слишком большая усталость читалась на его лице. Никифоров протёр устало глаза и тихо на японском прошептал, заплетая слова: «Видимо, это мне за все годы моего высокомерного эго...»

Слова были так произнесены, словно говоривший опьянел, а в голове уже давно всё собралось в кучу и накрылось туманным. Кажется, ещё чуть-чуть и Виктор бы упал в обморок, Кацуки не мог такого допустить:

— Юрио, если не хочешь помогать, назови мне ещё хоть одного русского, который смог бы быть мне переводчиком, — Юри подошёл к Виктору и предложил опереться на него.

Плисецкий не проронил ни слова, наблюдая, как тело бывшего фигуриста обмякло и чуть ли не повалилось в объятьях Кацуки. Он проводил парочку взглядом и наконец, крикнул:

— Не думал, что Виктор себя до такого доведёт. Кем же ты стал?! Опустился ниже плинтуса! Прогнил насквозь! — взревел подросток, но Никифоров не прореагировал. Японский фигурист почувствовал, как ткань его майки сдавила чужая рука.

— Ла-а-а-а-адно! Я согласен отвести этого придурка, куда он там хочет... Но взамен мы пойдём на общий каток! Ты наденешь коньки! И будешь показывать свои движения людям. Мне честно плевать, будешь ли ты прыгать, но кататься никто не запрещал! Так что ты возьмёшь Кацудона под мышку и пока он мне будет показывать прыжки, ты будешь счастливо нарезать круги, понял?! — неожиданно заявил Юрий, довольно усмехнувшись.
Кацуки почувствовал, как Виктор дрожит. В нём поселилась паника, когда он подумал, что речь Юрио довела русского, но Никифоров вскинул голову, показывая лучезарную улыбку. Он смеялся, чуть ли не надрываясь, заставляя японца ещё больше засуетится.

- Ты не оставляешь мне выбора! — радостно крикнул в ответ бывший фигурист подростку, оставляя Юри в недоумении. — Ладно, договорились, — уже на понятном Кацуки языке, произнёс Виктор и дал дотащить себя до кровати.