Дефектные. Я с изъяном

20. Сведение двух душ

Разлепляю веки с таким трудом, будто их сшили как в тех жутких фильмах, что смотрит Марк. Приветливое лицо Дарины тут же нависает надо мной.

– Не вставай! – она толкает меня обратно на кушетку. – Спать тебе положено ещё.

– Но я не сплю, как видишь, – предпринимаю ещё одну попытку встать, отмахнувшись от девушки.

– Я правда набросилась на старейшину?

Она кивает, пытаясь скрыть улыбку.

Падаю обратно на подушку с тихим стоном.

– Меня теперь отправят в изгнание?

– Не принадлежишь ведь роду ты, значит, и выставить тебя из него нельзя. А входить в долину тем разрешено, кого ущелье впустит.

– И многих оно впустило?

– Только один человек до вас был. Заметила его небось? Безрукий Дарен.

– Странное имя.

– Отрезал кисть себе, дабы от чипа избавиться. И к нам добрался. Ума палата. Придумывать всякие полезности мастер.

Он будет вторым человеком, к которому я пойду. Добьюсь от старейшины ответов, извинюсь, или лучше в обратном порядке, а потом схожу к Дарену.

– Долго я в отключке была?

– Часов этак пять. Напоила тебя отваром Жизнеслава. Говорила, до утра проспишь.

– Жизнеслава... местный врач?

– Целительница. Сказала, что в тебе много дряни.

– А... Да об этом теперь вся долина знает...

– Нет, она ту дрянь разумеёт, которую ты пила.

– Откуда ей известно?

Девушка пожимает плечами:

– Целитель она. Знает – и всё. Поесть тебе нужно.

Не возражаю и следую за Дариной. Нет времени прохлаждаться, восстановлю силы и сразу к Славомыслу.

Когда мы выходим из избы, звуки бурлящей работы во благо молодоженов забивают уши. Девушка что-то говорит, указывая в сторону, но я ничего не слышу из-за перестука молотков, звяканья гвоздей, дребезжания досок и ещё кучи всего, что слилось в один протяжный гул. Слежу за направлением её руки.

В белой рубашке с закатанными рукавами и раскрытым до середины груди воротом, приколачивает перила к ступеням деревянного крыльца Ищейка. Пот каплями стекает с его раскрасневшегося лица. Невредимого лица. Без единой, черт подери, ссадины, без малейшего, будь он неладен, синяка. Но что-то же с ним произошло? Подрываюсь и бегу к нему, но замечаю, как возле него стоит, протягивая кружку, Кристи. Он широко улыбается и берет из её рук пойло. Возвращает чашу, говорит какие-то слова, от которых девушка покрывается густой краской.