Все, что я хотела

Глава 8

Пробраться в заброшенное здание.

Я вычеркнула пункт из списка. Волнение от вчерашнего поступка все еще отдавалось эхом во всем теле. Нечто вроде предвкушения и нетерпения схлестнулись внутри, когда я вспоминала что предложила Финну вчера ночью. Это все еще казалось довольно хорошей идеей. На самом деле отличной. И если все происходящее останется только между нами, то это будет самым наилучшим исходом.

Час назад Финн прислал мне сообщение, в котором было лишь одно слово:

«Вставай».

Инициативность зашкаливает.

Внизу мама уже давно не спала, разбирая оставшиеся коробки с вещами. На столике возле дивана стояла кружка кофе, а рядом разбросанное печенье. Я присоединилась к ней со своей кружкой чая, помогая разбирать вещи.

Мама тихо ворчала, пока разбирала коробку с мягкими игрушками. Я даже не знала, что она их упаковала. Я думала, что они давно обрели место на свалке. Маленькая плюшевая медуза сейчас лежала у маминых ног, пока она освобождала огромного медведя, который кое-как смог уместиться в картонные стены.

Я подняла с пола игрушку.

Эту медузу мне подарил Райт на нашем первом свидании. Не смотря на то, что оно прошло просто ужасно это одно из многих моих счастливых воспоминаний. Мысли о том дне вызывают у меня улыбку. Райт одна из немногих причин, почему я не хотела уезжать.

Я разрываюсь между тем, чтобы отнести игрушку в свою комнату или кинуть ее в новую коробку и скрыть в чулане. Но в итоге оставила разбираться с этим маму. Мы уехали из нашего города, оставили ворох воспоминаний длинною во всю мою жизнь, чтобы начать по-новому. Воспоминания из прошлого не должны нас тяготить.

Лживые слова. Лишь утешения для мамы и меня самой. Утешение, которое не помогает мне забыть Теа и позволяет действовать вопреки «жить по-новому».

— У нас всегда была эта ваза? — задумчиво протянула мама, добравшись до следующей коробки с барахлом.

— Ты говорила то же самое, когда ее упаковывала. — Я пробежалась пальцами по золотистой бахроме, что обрамляла края.

— Хм, совершенно ее не помню.

— Я не понимаю, почему мы ее до сих пор храним? Она все равно же... страшная.