Fifty Shades of Jeon Jungkook

Воссоединение

Тэхен непонимающе пялится своими большими глазами, смотрит настолько ошарашенно, что даже немного забавно, наклоняет голову чуть вбок, изучает того, чьи черты запомнил мгновенно, помнил каждую родинку на лице, сосчитал каждую серебряную жилку в графитовых зрачках. Но вот только что-то изменилось...Ким забыл о этих больших мешках, о еле-еле видимых морщинках, о впалых щеках или, может, всего этого в помине не было? Тэхен замечает скромную улыбку и взор неловкий из-под ресниц, Чонгук умеет улыбаться? Он опешил от происходящего, а еще слова те, впились в глубину, куда-то за ребра, отдавались приятным покалыванием при дыхании неспокойном.

– Я хочу по-другому, с самого начала, с тобой, как никогда в моей жизни не было, прошу, давай попытаемся...стать нами хоть раз? — голос дрожит у Гука предательски еще с первого звука, а в голове звон каких-то колоколов мешает сосредоточится, губы онемели будто, а строчки вылетают сами собой, из самой души, они сотканы чувствами, Чонгук гонится за ними, на поводу бежит.

Тэхен в ступоре пребывает ближайшие две минуты, что вечностью кажутся сейчас, протекают медленно, тянутся, словно пластилин. Он постепенно вникает в смысл, не верит, а сердце в груди кульбиты наворачивает, на американских горках катается, проносится сквозь мертвые петли. В животе кипяток будто залили, обжигает все, убивает слои тонкие кожи, расплавляя органы, Тэхен выкашливает пар незаметный, закусывает щеку изнутри и держится из-за всех сил. Юноша хочет, нет, желает, все бы отдал, чтобы ударить Чонгука, размазать выступившую кровь по всему лицу, сломать ему какую-нибудь конечность. При этом он испытывает неуязвимую тягу, так бы и набросился на брюнета, обвил бы чужую шею, прижался только ближе, крепче, ощутил бы аромат знакомый и поглощал, поглощал, поглощал. До содроганий нервных, до всхлипов тоскливых, одиноких, вцепился бы в непривычно мятую рубашку и не отпускал, никогда больше бы сам не ушел, клянется, что не ушел.

Он услышал бы единожды опять, записал на диктофон или что-то еще, поставил на повтор, заучил все вкрадчивые буквы бархатного тембра, однако, чертенок в нем остался жив, колет в душу своим трезубцем цвета ядовитого коралла и виляет нагло хвостиком острым, попадая по самому уязвимому комочку, Ким выдавливает из себя тихое:
– А?

– Без контрактов каких-либо, подписей, без игровой, я просто запру ее и выброшу ключ, а уж тем более плеток, ты можешь быть со мной? Только искренность, безупречная честность, и чувства, никакой жестокости и садизма, я обещаю, что...хочу узнать тебя заново, по крупицам собрать, не из какой-то нудной толстой папки с данными о тебе, а из твоих поступков, милых, я в этом точно уверен, фраз, — Чонгук слабо хрустел пальцами, перебирая фаланги, а губы были чуть приоткрыты, он продолжил говорить.