Вернись и полюби меня

Часть 1

Тогда

"Взгляни... на... меня..."

И — о чудо — мальчишка его послушался; наверное, потому, что речь шла о таком пустяке, что не имело значения, выполнит он эту просьбу или нет. Но полумрак в хижине скрадывал цвета, и зеленые глаза казались темными. Видны были только черты лица — а значит, с тем же успехом над Северусом мог стоять этот кретин, мальчишкин отец. Как смотрел бы на него Поттер-старший, если бы это и впрямь был он? Как младший — словно не определившись, ужасаться ему или ликовать?..

И как посмотрела бы на него Лили, если бы он умирал у нее на глазах — неужели точно так же?

Мир начал ускользать от него — так утекает вода в водосток, так иссякает поток эмоций под натиском окклюменции, так уплывают к легилименту воспоминания — воронки в прошлое того, с кем установлена даже мимолетная связь...

Ибо, как известно каждому легилименту, глаза — это и впрямь врата души.

Сейчас

Темнота. Да, он полагал, что там будет темно.

Прохлада. Что ж, и в этих ожиданиях он не обманулся.

У него было тело. В нем ощущалась тяжесть, подозрительно похожая на ту вялость в мышцах, какая бывает перед пробуждением; под лопатками было что-то мягкое — оно продолжалось подо всем туловищем, до самых икр и пяток; живот словно провалился к позвоночнику — но он всегда чувствовал себя так, когда лежал на спине...

Это была кровать?.. И премерзейшая, если судить по выпирающим из матраса пружинам. Не вполне соответствовало прогнозам, но и удивляться особо нечему. Безотрадному посмертию — поганая мебель а-ля детство.

В воздухе витал какой-то запах. Нафталин?..

Северус открыл глаза.

Потолок с трещиной, похожей на Нил на картах Африки. Грязные драные обои. Узкое окно без штор, запотевшее изнутри и занесенное снегом снаружи, — сугробики на отливе прижимали к стеклу свою несвежую изнанку. Надсадное дребезжание калорифера под окном. Книги, пыль, ободранный платяной шкаф. Распахнутый школьный сундук, извергший на грязный пол ворох нестираных мантий. И незабываемое амбре нафталина и тушеной капусты.

Он угодил в свою сраную детскую.

Северус сел — тело снова атаковали пружины. Ничуть не изменившаяся комната с нового ракурса вызывала все то же отвращение. Судя по проблеску сдобренного злостью удивления, он всерьез ожидал, что та превратится во что-то другое.