Мысли рассыпались на сотни блестящих, ослепительно-ярких осколков, в которых отражалось солнце.
Эмоции поднимались волной, грозя его затопить. Северус никак не мог отойти от того поцелуя — пиздец, просто пиздец... Лили стояла совсем рядом, прижималась всем телом — он чувствовал ее теплое дыхание и разрывался от тоски, от облегчения и жажды, а потом их мысли встретились и слились в единый поток, и теперь это воспоминание словно распирало его изнутри — слишком мощное, слишком огромное, чтобы удержаться в голове, оно струилось по жилам вместе с кровью, текло по каждому нерву в его теле.
Так не бывает, так не...
Она не понимает...
Он напрягся, пытаясь вернуть свою окклюменцию, восстановить щиты и заново собрать себя из кусочков. Мать ошибалась — окклюменция не заставляла эмоции атрофироваться, а лишь не давала их чувствовать. Или все, или ничего — никакой середины; когда ты погружался в окклюменцию, тебя заполняла пустота — ни гнева, ни безысходности, ни чувства собственного бессилия. Но стоило ей отступить — и все те эмоции, что ты запер где-то там, не желая пускать их внутрь, врывались с удвоенной силой и отвоевывали себе место с таким же упорством, с каким ты подавлял их до этого.
Он пытался отстраниться — чувства мешали думать, пульсировали где-то под кожей, ломали весь ход его рассуждений. Он не мог себе позволить такую глупость — такую слабость — такую...
Такую — что? Надежду?
Нет. Надежда хрупка и непрочна; она вспыхивает и сгорает, оставляя только пепел на знойном ветру. Надежда никогда не могла устоять перед силой его отчаяния.
* * *
Свернуть за угол — и дальше, дальше, по узеньким улочкам, обходя стороной подмерзшие лужи; Лили следовала за Северусом, как настроенная на него струна, откликаясь на каждое его движение, каждую паузу, каждую напряженную мышцу в его теле. Он не смотрел на нее и полностью сосредоточился на дороге — но от каждого взгляда на него у Лили учащался пульс.
Она его поцеловала. Кинулась на шею и поцеловала. И ей хотелось сделать это снова.
Мысль отзывалась внутри целым клубком эмоций: радость, беспокойство, тревога и даже, пожалуй, отчаяние. И это не говоря уже о полнейшей растерянности. Его реакция... не слишком обнадеживала. Когда ты кого-то целуешь, то как-то не ждешь, что он так от тебя шарахнется, будто у него над ухом из пистолета пальнули. И тем не менее... Лили вспомнила тот поток эмоций, когда его окклюменция разлетелась вдребезги... неясно, что это было такое и отчего ее туда затянуло, но никакого... отвращения она там точно не почувствовала.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Вернись и полюби меня
FanfictionПосле смерти Северус просыпается, ожидая от загробной жизни чего угодно - но только не того, что ему снова будет шестнадцать. Да что же это за фокусы такие?! Но погодите - Лили тоже вернулась... из 1981 года? Возможно, это второй шанс - вот только н...