Ангел Кавказа

Глава 9

POV: Мёлек
   Мы приехали быстро, дом в котором прошло наше с братьями детство. Фасад его был не слишком впечатляющий: маленький домик, слегка покосившийся от пережитых лет, низенький заборчик, заботливо покрашенный старческой рукой, самодельные клумбы, в роли которых выступали большие тракторные шины, покрашенный в тон заборчика и старых ворот - тёмно-бордовый. Зелёный газончик, с плешью в некоторых местах, сливавшихся в истоптанную тропинку ведущую к скамейке, которая расположилась чуть поодаль от старых ворот. Над ней был закреплён широкий шифер, имитировавший некий навес, однако служивший больше десяти лет. Ворота, заборчик, клумбы и даже тот самый дуэт скамейки и шифера были сооружены рукой покойного дедушки Аслана, в честь которого и был назван брат. Даже сейчас воспоминания били через край, туманя рассудок.
                          «Нас могут убить!»
                                  «Верни её!»
Под этим самым тяжёлым наваждением Мёлек вошла сначала за ворота, а потом в сам дом.
Тёплый свет лампочки накаливания придавал прихожей некий шарм, старые деревянные полы были покрашены в красный цвет. Маленькая обувница была приставлена по правую руку от входа, но гости не стали разуваться и пробежали прямо в комнату к бабушке, но там её не нашли. Сердце бешено билось в груди  Мёлек, точно маленькая птица в клетке.
— Она в гостиной - к ним подбежала средняя невестка,  вдова дяди Хасана, Ася.
Без лишних слов они прошли в гостиную. На диване лежала бабушка, вся мокрая и издающая стоны боли. Плед, которым её укрыли уже прилипал к телу старой женщины. Увиденное повергло в шок брата с сестрой, гнев накатил с огромной силой, начинался скандал:
— Почему она не в больнице? - с порога крикнул Аслан.
— Она сама сказала, что не желает умирать в больнице - язвительный ответ не заставил себя ждать, жена младшего дяди - Фариде.
— Вы что сума сошли, какой умирать? - Мёлек скинула верхнюю одежду и приседа рядом с бабушкой.
— Тебя позвали для её спасения, а не для лекции - Сабина, дочь Фариде.
— Поумничай мне ещё тут - заткнул её Аслан.
— Быстро несите тонометр и градусник - девушка закатала рукава.— Аслан, звони в скорую, быстро! Бабушка, милая, смотри на меня, ты меня слышишь? - стала я трясти её.
— Мёлегим? (моя Мёлек) , моя медовоглазая- пришла в сознание - Слава Аллаху, ты пришла?- голос её звучал хриплым и слабым.
—Ання, (бабушка) подожди чуть-чуть, сецчас станет легче.Где этот тонометр ?! - в дому стоял только её голос, — скорая едет? Почему никто не шевелится?!
— Да вот-вот, зачем так орать? - медленным шагом приползла Сабина. Точно змея с кислотно-зелеными глазами она вилась вокруг и, казалось, шипела.
Эмоции захлестнули эмоции Мёлек, она агрессивно забрала медицинский аппарат и стала закатывать рукав бабушки, попутно вставляя вилку в розетку (так как сам тонометр электронный).
— Скорая ещё не приехала? - уже включая аппарат спросила она.
— Нет, сказали, что приедут в течении 15 минут, Алим во дворе сидит чтобы встретить их.
— Хорошо - а тем временем на дисплее высветились цифры: 200/97
«Слишком большие цифры, идёт криз»
— Раньше у анни были замечены проблемы с контролем давления, принимает ли она сердечные препараты? - мои вопросы были стандартными, но на них никто из присутствующих не смог ответить.
— Вы что издеваетесь, разве это не вы с пеной у рта доказывали мне, что «мы смотрим за Анняшкой (бабушкой)», что ей не нужно лечение в больнице, где я работаю сама? - приподнялась с Персидского ковра Мёлек, но была остановлена сморщенной рукой Марьям.
— Скорая приехала - обьявил Алим и зашёл вместе с мужчиной средних лет с чемоданом полным медикаментов.
—Давление мерили? - увидев тонометр спросил мужчина.
— Да, давление высокое 200/97, подозреваю гипертонический криз.
— Вы что-то давали для понижения ?
— Давали? - уже в более грубой форме обратилась к «родственничкам» она.
— Нет! - с высокомерной позой «Аля, ну и что ты мне сделаешь?» посмотрела на девушку Фариде.
— Что же это вы, бабушка, себя не бережёте? - вздохнул фельдшер - давайте поедем в больницу, там прокапаем Вам лекарство? - мужчина улыбнулся ища подход к старой женщине.
— Нет! Если уж лечится, то только дома! Даже не уговаривай меня сынок - на отрез отказалась Марьям.
— Ання , послушай, давай поедем. Я буду рядом, ничего страшного в этом же нет? - с мольбой просила внучка.
— Мёлек, даже не подумаю! Твой дед умер в больнице, мой сын умер в больнице, хотя бы я должна умереть дома!
— Бабушка, если вы отказываетесь, подпишите отказ. Я поставлю Вам капельницу, если давление не снизится в течении часа, то звоните ещё раз - бабушка дрожащей рукой поставила подпись, а дальше он начал делать свою работу,  продолжая разговаривать сам с собой нежели с находящимися в комнате людьми.
   После ухода он посоветовал пару препаратов и удалился, а Аслан взял бабушку на руки и отнёс в её комнату, за ней последовала тётя Ася.
— Ты тоже можешь уходить - с ухмылкой потребовала Фариде. Колкость была направлена на Мёлек, но в ответ получила только игнорирование. Она сняла туфли и расположилась на диване.
— Ты оглохла - поддержала её дочь.
— Я не имею желания с тобой ссориться, когда бабушки болеет и хочу заметить, что она  хозяйки этого дома и прогонять меня ты не имеешь никакого права.
— Ты ошибаешься, девочка, хозяйка этого дома я - задрала Фариде нос - и мои дети.
— А моего дяди там и в помине не было - рассмеялась Мёлек, ибо знала, что «дядя» бесхарактерный человек, который шагу не ступит без разрешения жены.
— Невоспитанная оборванка, ты не часть семьи Чотчаевых, подкидыш, дочь мерзкой шлюхи и того мерзавца! - завопила Сабина.
— Повтори - прозвучал голос Тиграна, как приглушённый рык горного льва. Его зрачки расширились, а нижняя челюсть сжалась, заставляя вены вздуться.
— Тигран..., когда ты пришёл? - его вид напугал её, последовали слова оправдания — Это не то, что ты подумал - начала подходить к нему Сабина и протянула руки в примирительном жесте , но он отмахнулся, взял её за локоть и потряс со словами:
— Ты что только что сказала, а? Я не расслышал, повтори, я тебе язык с корнем вырву! - завопил он.
— Отпусти её - быстрым шагом направился Алан (младший брат Сабины) на Тиграна, но был перехвачен Асланом.
— Не вмешивайся, щенок - зажав его лицо в руках прошептал Аслан.
— Если ты ещё раз про Милку что-нибудь такое скажешь, я тебя в порошок сотру, ты меня поняла?! - ещё больше завопил Тигран.
—Д-да - только и могла произнести Сабина.
— Сегодня я и Милка остаёмся в этом доме, постели нам на этих диванах - обратился он к Фариде — а тебя и твоего братишку чтобы после этого я не видел сегодня и в следующие дни в стенах этого дома, поняли меня? - угрожающе спокойна спросил Тигран.
— Д-да - ответили они.
   Тигран и Аслан отошли от них и прошли на кухню, а сестра вместе с ними. В спину летели оскорбления и угрозы, но она уже привыкла и не обращала на них внимание.
— Милка - начал Аслан, но его перебила Мёлек. Она знала, что браться хотят утешить её, но из слова имели противоположный успокоению эффект.
   Она помнила всё, весь тот кошмар! Похороны, своего неуравновешенного и опасного дядю Къандаура и первый день в доме бабушки Марьям.

   В то время мой детский мозг не полностью осознавал всю тяжесть ситуации, хотя и пытался объяснить отсутствие родных людей. Стресс, в котором я прибывала заставил меня замолчать на долгие пять лет. Пять лет...
Первый день после похорон меня привезли в дом к бабушке Марьям и дедушки Аслана. Встреча хоть и была первой, но в памяти отмечались грустные серые глаза дедушки: его покрытые сединой густые брови нахмурились, такого же цвета усы потянулись наверх, а губы сомкнулись в плотной линии.
— Привет, медовая девочка, тебя зовут Мёлек? - в шутливой манере он сел на корточки рядом со мной.
— «Кивок»
— Ахааа, а меня зовут дедушка Аслан, ну видела мультик Король лев? Вот там тоже Льва звали Аслан.
   Бабушка только смогла выдавить улыбку, хотя по щекам её текли слёзы.
— Анам (мама), Атам (папа), присмотрите за ней. Я заберу её попозже, у меня ещё очень много работы. - дядя Рамазан вздохнул.
— Хорошо сын, поезжай, мы поладим с медовой девочкой - обняла меня бабушка.
   С тех самых пор я ждала, ждала своих настоящих родителей. Шли часы, дни, недели - они не появились. Осознание того, что я больше не  смогу увидеть своего братика, маму и отца, окончательно сломили меня. Груз потери лёг тяжелым бременем на сердце, заставляя плакать маленькую Мёлек каждый вечер. Она засыпала с мокрой подушкой и просыпалась на той же самой мокрой подушке. Бабушка и дедушка всячески пытались меня развеселить, играли со мной, выходили на прогулку до журчащей речки. Рассказывали народные легенды, одна из них очень сильно запомнилась мне. Она была про сильного и смелого юношу Сосуркъу, победившего Эмегена (великана), тем самым спас карачаевский народ и его скот. Я мечтала, чтобы и в моей жизни раньше появился такой смелый человек и спас маму, папу и братика.
   А дальше, всё как в самых страшных кошмарах: начали приезжать люди, стучали в ворота, били стёкла и кричали. Какофония голосов, звуки бьющегося стекла и бой кулаков об ворота - слились и образовали ужасный оркестр. Я билась в истерике, зажав уши руками и плакала, а люди всё не унималась. Думаю, что эти события во многом определили мой обед молчания, протяженностью в пять лет. Дальше ситуация только ухудшилась, теперь уже родные дяди Рамазана ополчились простив  его решения удочерить меня. Обосновав это тем, что устали получать угрозы и жить в страхе за собственную жизнь и жизнь своих близких. И я их не виню, наоборот, понимание пришло в ту же секунду когда фраза: «Нас могут убить!» произнесенная в период ссоры мамой близнецов заставило меня понять и, в какой-то степени принять, своё положение и свою опасность для окружающих меня людей...
— Я только что поставила чайник, через 5 минут налью - и устала села рядом с Тиграном, Аслан сидел спиной к стене. Взяв из за руки я сжала их.
   Засвистел чайник и налив каждому по чашке мы расположились на тесной кухне, где прошло наше детство, где началась писаться наша история...