Темные времена

III - Братоубийца

     Светослав проезжал через Родан когда Рославу было шестнадцать. Тот только прошел обряд мужчины и первые дни носил княжью гривну — витую, с родовым волком на обоих концах.
Дружина остановилась на Княжьем дворе, когда сам Светослав отправился искать брата, не оказавшегося в тереме. Было позднее утро, морозное и ясное. Под сапогами хрустел снег, выпавший за ночь до голенищ и не расчищенный еще на заднем дворе. Обогнув терем, Светослав вышел к дружинным домам, где на утоптанной площадке состязались двое. Деревянные тренировочные мечи ударялись друг о друга с глухим стуком, когда юноша и мужчина сходились вновь. Он остановился поодаль, пока его не замечали, и наблюдал. Стянув шапку из меха черной лисицы, князь тряхнул взмокшими кудрями и обтер лицо пригоршней снега.
Верест нападал, Рослав же оборонялся. Юноше требовалось немало усилий, чтобы уворачиваться и отражать удары такой силы. Наставник при всей своей величине был достаточно проворен, чтобы вовремя отбивать редкие, но опасные выпады юноши. Пожалуй, Вересту, что один лишь мог быть Светославу достойным поединщиком, достался не лучший ученик ратным наукам. И старший брат думал, что Рославу следовало бы усердней упражняться с мечом, чем с книгой. Редко какому князю приходилось спокойно сидеть в своем городе, и Рославу, посаженному в Родане, не следовало бы обольщаться мирным временем, царившим пока жив великий князь.
Молодой князь отбивался, но, улучив момент, сам сделал удар. Верест отвел, тут же атаковал, но Рослав был готов. Он убрал с лица налипшую светлую прядь и снова ждал, когда появится возможность бить. Вновь застучали мечи. Князь отшатнулся от очередного замаха, пригнулся, и резко распрямился, выбрасывая вперед свое оружие. Ребро деревяшки только скользнуло по плечу учителя. Тут же сапог князя повело в снегу, юноша взмахнул рукой, открылся. Деревянное острие меча наставника ткнулось в часто вздымающуюся грудь Рослава под льняной рубахой.
— Сегодня было намного лучше, — миролюбиво сказал Верест, утирая со лба пот, и наконец оборачиваясь на пришедшего, — Светослав!
Рослав тяжело дышал, опираясь ладонями в колени и поднимая голову. Он тоже был удивлен приезду брата, но радостно приветствовал, распрямившись и подходя. Они обхватили друг друга за предплечья, затем коротко обнялись.
— Рад тебя видеть, — ухмыльнулся Светослав, отходя, — Ты возмужал! Скоро и со мной тягаться сможешь.
Юноша лишь кивнул. Он и в правду вырос, мальчишеские узкие плечи расправились, взгляд его зеленых глаз — как у всех Славичей — больше не был робок. Подоспел кто-то из слуг и князю подали мех, который тот накинул на плечи.
— Пойдем, — указал рукой брат, — для тебя и твоих людей всегда найдется что-нибудь горячее, ты с долгой дороги.
Он ткнул свой меч в скобы у навеса к остальным деревянным, и направился к терему.
— Ты едешь к отцу? — когда он говорил, из его растрескавшихся губ вырывался молочный пар, а все еще разгоряченные щеки пылали.
— Да. Великий князь не доволен — на Берегах появились смутьяне, желающие избавиться от северного оброка. Неровен час придется собирать дружину. Я думаю, за тем отец меня и вызывает.
— Я был бы рад поехать с тобой, но не оставлю удел сейчас, когда только вступил на княжение.
— Тебе трудно? — Светослав говорил снисходительно, словно свысока обращаясь к брату. Это был его обыденный тон, как и вечно насмешливо блестящие глаза.
— Мне не на что жаловаться. Отец отвел мне самый мирный посад — люди трудолюбивы, пашни плодородны, — Рослав чуть усмехнулся, — Не то, что твой Горичь. Я слышал, горичане весьма ... тяжело принимают князя из северян, даже спустя столько лет.
Светославу не понравилось это замечание брата. Он и сам знал, что с завоеванным гордым городом дали управляться ему, ведь он смог бы его удержать. В отличие от Рослава. И все же, Рослав напомнил ему о том, что не будь одной из его жен княжна Горичи, город не принял бы его своим правителем.
Старший брат не ответил.
Мужчины поднялись по всходам к терему, встретившему их натопленным Чертогом. Рослав ушел за чистой рубахой, пока Светослав и Верест сели за стол поближе к огню. Им подали печеную рыбу и рябиновое вино с медом. Светослав стянул рукавицы, обогрев занемевшие пальцы у очага.
— Как брат? Как его приняли?
— Судить рано еще, нужно перезимовать. Когда у людей есть полные амбары и растопленные очаги, им не важно, управляет ими княжич из Славичей или посадник.
Князь едва слышно хмыкнул. Он поработал пальцами, разминая их, затем уже отвернулся от огня, наливая себе вина.
— Сам то как? Ты служишь Рославу уже ... Сколько? Десять лет? Больше?
— Эта зима одиннадцатая.
— Никогда не смогу понять, как ты смог оставить поле боя, чтобы таскаться с мальчишкой.
Верест был Светославу и дружкой, и правой рукой, и верным соратником. И князь так и не понял, от чего тот оставил свое высокое место.
— Рослав уже не мальчишка, — Верест покачал головой, — Он только кажется тебе таковым.
— Пусть, — легко согласился мужчина, — вот только не его отец позвал, когда стало нужно мечи собирать.
— Будут ему еще походы, не последний раз ведь великий князь собирает.
Светослав кивнул, отпив немного.
В дверях появился Рослав, уже в более подобающем князю платье. Юноша подошел и сел против брата.
— Как твои жены, твоя дочь? Мне, верно, следовало бы как-нибудь приехать к тебе в Горичь. Дадут боги, это случится к лету.
— Сейчас у меня только одна жена. Парфирь была бы тебе рада, как и Зареслава. Так что приезжай ко дню Праотца. К тому времени уже обживешься в своем посаде, что сможешь без опаски его оставлять, а? — вскинул бровь мужчина.
Светославу был тесен Горичь. Возвращаясь в свой удел каждый раз, он думал, что отец сослал его намеренно в самое дальнее княжество. Горичь был богат и велик, принимал сотню кораблей и сводил десяток дорог. Но Светослав горел лишь одним — быть ближе к столице.
— Значит, так и будет, — положил ладонь на стол Рослав, не обращая внимания на колкость.
— А сам что, не надумал еще жениться? — усмехнулся старший брат, — Или отец все ищет тебе знатной невесты?
— Об этом сам лучше отца спроси, когда его увидишь. Как он скажет, так и сделаю.
— В твоем возрасте, когда я еще был посажен в Злотне, я уже умыкнул себе первую жену и стал отцом.
Рослав лишь пожал плечами, а Верест посерьезнел.
— Была б ему охота таскать да портить девок, усмирил бы, — хмуро сказал бывший наставник, — Сам знаешь, Светослав, до добра это не доводит.
Младший брат ждал продолжения. Хоть и давно, но он слышал что-то про первую жену Светослава. Но оба мужчины замолчали. Лишь в очаге трещали поленья, поднесенные слугой.
— Оставь нас, Верест, — тихо приказал Рослав.
Тот, повинуясь, поднялся и, поклонившись, оставил братьев в Чертоге одних.
Светослав все вглядывался в лицо младшего Славича, видя в нем свое — такое же скуластое, с вразлет соболиными бровями, обрамленное золотыми, подобранными по лбу оберегом, кудрями. Но это лицо еще не ожесточилось, не пролегла между бровей складка и не скрыла подбородок и щеки густая щетина.
— Отец будет доволен узнать, что дела у тебя идут хорошо, — старший Славич отставил тарелку и сцепил руки на столе в замок, — Он к тебе весьма благосклонен, возлагает надежды ... Мне даже известно, что некоторые бояре хотели бы видеть тебя следующим великим князем. Отцу следовало бы опасаться такой любви к другому Славичу, — Светослав улыбнулся, — Как и мне. Да ведь, братец?
Ёрничество в свою сторону Рославу не понравилось.
— В последний раз я говорил с великим князем в конце жатвы, перед моим обрядом мужчины. — Рослав говорил так, словно долго решался на эти слова, — Отец сказал, что ты снова пошел против его слова.
— Что же он сказал тебе? — Светослав слушал равнодушно. Великий князь Вячеслав часто был не доволен старшим сыном — самоуверенным и решающим без него.
— Что ты собрал себе большую дружину и ходил вниз по Сирей-реке, к Озерному краю.
Мужчина лишь усмехнулся, тряхнув головой:
— Мои люди засиделись на месте, нечего воинам порты протирать по избам да бабам.
— Отец не доволен, что ты оставляешь город, что держишь подле себя столько мечей.
— Я не стану перед тобой отчитываться! — оборвал его брат.
— В столице бояре говорят, — громче продолжил Рослав, — что великий князь не может усмирить сына, не то, что удержать Север. И раз ты можешь его ослушаться, другие посадники будут думать, что и им позволено! Для тебя все это развлечения молодецкие, а в Славне ходят слухи, что ты собираешь людей в Горичи против отца! Что вместо своего княжества весь Север захотел! Скажи мне, что это не так. Скажи!
— Почему тебя это беспокоит? — ощетинился Светослав, — Боишься за то, что скажут про наш род? Иль веришь, что я и в правду отца готов убить? — он поднялся из-за стола, встал и Рослав, — Ты ничего не знаешь. И не понимаешь ничего.
— Не разговаривай со мной, как с мальчишкой! — вспылил Рослав. Брат прежде его никогда таким не видел, — Я лишь хочу, чтобы никто на Севере не мнил себя выше великого князя — нашего отца!
— А может ты лишь о том думаешь, что хорошо будет, не прости меня отец. Ведь тогда тебе Славну оставит.
Рослав опешил.
— Я не ...
— Ты думаешь, что прошел обряд мужчины, стал взрослым, — холодно проговорил Светослав, — Но еще не дорос, чтобы со мной тягаться. Не будь ты мне братом, давно попрощался бы с жизнью. Я таких обвинений не прощаю. И великому князю следует поукоротить языки болтливых бояр.
— Отец учил править жестко, но не жестоко. А ты жесток.
— Боишься? Меня?
Светослав замер. Рослав стоял напротив, прямо смотря ему в глаза. И старший брат прочел в них сомнения. "Рослав поверил тем гнусным речам! И неужто так велик его страх, что готов против меня обнажить меч?"
— Тебе нечего бояться. Верно, за мое ослушание отец и отошлет меня к Берегам. Еще дальше, чем Горичь.
Старший брат развернулся, шагая к дверям.
— Постой! — крикнул Рослав, догоняя, хватая его за наручь.
Но Светослав сбросил его руку. Он толкнул дверь, выходя на мороз. Шел крупный снег, густой пеленой укрывая двор. Лошадей уже успели увести в конюшни, но князь махнул рукой, приказывая своим людям собираться.
— Знаешь, — Светослав обернулся к брату, — верно, тебе стоит меня бояться, раз сам положил глаз на Славну. Но мне с отцом нечего делить. Ведь он все равно, сколько бы не отсылал меня, вернет меня к столице, когда наступит час. Видят боги, что только я смогу удержать Север.