Враг

-2-

        Мне тяжело далось поступление в новую школу, отчасти из-за того, что я не умею налаживать контакты с новыми людьми. Я бы лучше десять раз провалилась под землю, чем проявила инициативу в знакомстве. Вот, в Эдмонтоне я чувствовала себя в своей тарелке, не то, что в Шавинигане. Я оставила там друзей и, что больнее всего, свою первую любовь.
Мы встречались больше года, я была привязана к человеку настолько, что теряла голову, но иногда меня настигала мысль, что мы совершенно разные люди и нам не по пути. И в тот момент, когда родители объявили мне о планируемом переезде, я словно вздохнула с облегчением. Так было нужно, подумала я. Это не значит, что мне было совсем не больно говорить о расставании самому близкому человеку, собирать чемоданы, отпускать прошлое — выкидывая все подарки и вещи, напоминающие о пережитом. Это не значит, что мне было плевать, и я хотела скорее уехать и начать новую жизнь. Нет. Когда между двумя людьми образовалась нить, её не так просто разорвать, как может показаться на первый взгляд.
Мы приехали в Шавиниган четыре месяца назад, посреди лета. И какой-то период, до начала учебного года, я ходила сама не своя, я бродила по улочкам, сунув наушники в уши. Я плакала. Это тяжело — выходить из зоны привычного комфорта, когда прежде ты целые дни проводил с одним человеком, у вас была общая компания и всё время — смех, шутки, разговоры на философские темы сквозь летящее время, а иногда и пустые разговоры — самые откровенные, ведь только они показывают человека без масок.
Мы приехали в Шавиниган, купили новые сим-карты. И я больше не заходила на свои старые странички социальных сетей. И я ходила по улицам, строила из себя жертву, нагнетая мысли, что теперь я одна и никому вокруг нет до меня дела. Я ненавидела сидеть дома. И я не хотела, чтобы родители видели моё состояние. Родители и Маркус — моя маленькая копия в обличии противоположного пола. На самом деле, я надеялась, что когда он вырастит, станет в разы умнее своей сестры и уделять родителям больше времени, чем я — непутёвая.
Шавиниган, возможно, был не таким уж плохим. Но это был чужой город со своими правилами, люди вокруг — со своими тараканами в голове. И нам, переехавшим в это общество, приходилось ко всему привыкать.
Во время своих одиноких прогулок, я часто подходила к местной школе и представляла, каким будет первый учебный день. И каждый раз, я рисовала себе в голове этот день по-разному. Вот, я иду по каменистой дорожке, восхищаюсь погодой и позитивным настроением окружающих, меня хлопают по плечу, а затем со мной знакомится парень-ботан, с которым мы вместе будем ходить в библиотеку. А теперь я выхожу из старой машинки отца, спотыкаюсь и учебники величественно выпадают из моих рук на мокрый от дождя асфальт, все смеются и тыкают в меня пальцем, — «Новенькая» — кричат они. Вариант три — я шагаю к центральному входу, не привлекая внимания окружающих, захожу в заведение и пытаюсь сориентироваться, куда мне идти. Я перебираю записи в своём блокноте, меня кто-то толкает и у меня снова всё летит из рук к чертям. Я грязно ругаюсь на поддонка, что сбил меня с равновесия и принимаюсь собирать упавшие листы, но когда я поднимаю голову — передо мной стоит директор и сообщает, что хочет видеть моих родителей. Я придумывала десятки разных версий, но реальность не совпала ни с одной.
Когда мы с отцом подъехали к школе, то первым делом переглянулись. Двор был пуст. На самом деле, такое зрелище смутило бы любого на моём месте.

— Это точно она? — я вопросительно подняла брови.

— Это единственная школа в Шавинигане.

Папа был тоже озадачен, он нахмурил брови и пригнулся к окну, чтобы получше рассмотреть территорию.

— Ладно, — я отстегнула ремень безопасности и снова бросила взгляд на безлюдную территорию.

— Хорошего дня, Мия, — бросил папа мне в след. — Ничего не бойся.

Я шла неуверенным медленным шагом, всё ещё оглядываясь по сторонам в надежде застать хоть кого-нибудь. Но вокруг было пусто, словно ночью начался апокалипсис, и все уехали из города прочь. По привычке я ожидала увидеть праздничное торжество, нарядных школьников. Но здесь этого не было, и я подумала, возможно, это очередная особенность местных жителей. Кстати, что вполне логично, ведь они любят тишину и за пропаганду громкой музыки в общественных местах полагается нескромный штраф в четыреста долларов.

Но когда я дернула за ручку двери и вошла в здание, всё стало ещё более непонятным. Тут наблюдалась аналогичная ситуация — я не видела ни одной души. В здании было довольно прохладно, отчего по моим рукам побежали мурашки и, мне пришлось сцепить руки в крест на груди, чтобы немного согреться. Я выглянула в один из коридоров и медленно пошла вдоль шкафчиков. Освещение здесь было, мягко говоря, плохим. И поэтому, когда я услышала шорох за спиной, испуганно обернулась и попятилась назад.

— Привет, — заговорил парень. — Ты заблудилась?

— Эм, — протянула я, растерявшись. — Привет. Да, я новенькая и не совсем понимаю, что происходит.

— А что не так? — усмехнулся он, подходя ближе.

Первым встречным мной человеком оказался брюнет с вытянутым лицом, кто бы мог подумать, точная копия моего бывшего.

— Почему здесь так пусто? — я непонимающе раскинула руками, оглядываясь по сторонам.

— Понял, — засмеялся он. — Меня зовут Томми, и я приглашаю тебя пройти со мной на задний двор этой прекрасной школы, где все и собираются.

— Я идиотка, — засмеялась я, краснея. — Уже столько себе навыдумывала.

Я шла возле Томми, но смотрела себе под ноги. Мне было неловко оказаться наедине с едва знакомым парнем и вести беседу с кем-то помимо привычного круга общения — родственников.

— Например?

— Апокалипсис, все погибли, и я осталась одна.

— Как видишь, есть ещё и я, — он снова засмеялся, вляпывая меня в ещё более неудобное положение. — На самом деле, я тоже удивился. Я ведь не учусь здесь, просто составил компанию сестре в первый день. Она тоже новенькая, и так же всего боится, как ты.

— В смысле? — я поднимаю голову и впервые смотрю в его глаза — голубые, и они уносят меня в западню. Чувствую боль от воспоминаний. — Я бы справилась сама, нашла бы этот чёртов двор, серьёзно.

— Легко говорить, когда я уже привёл тебя, — он широко улыбнулся и посмотрел в сторону.

Перед нами раскрылась невероятно красивая зелёная поляна. Я сразу заметила стол со сладостями, и в мой живот предательски заурчал. Похоже, что зря я отказалась от завтрака. Не могу сказать, что собравшихся было много. Но, по крайней мере, никто на меня не косился, пальцем не тыкал в мою сторону. Я стояла и улыбалась, как ненормальная. Вот, начало новой жизни. Я просто была обязана найти себе друзей близких по духу, мне хотелось этого всем сердцем. Сердцем, которое ещё болело.

— Я пойду, удачи тебе. Не провали первый день.

— Спасибо, — кинула я в ответ.

Я не стала высматривать, куда пошёл Томми. Мне нужно было найти кого-нибудь из своих — тех, кого я не знаю. Отовсюду раздавался гул голосов — все обсуждали прошедшие каникулы. Что и кому могла рассказать я — неудачница, стёршая большую часть своей жизни одним переездом?

Продолжая хлопать глазами, я спустилась с крыльца ближе к ученикам и едва не оступилась, желая обойти только что упавший под ноги бумажный самолёт.

— Извини, — девочка лет десяти поджала губы.

Я наклонилась, чтобы поднять самолётик. Бумага, из которой он сделан, была исписана разными теплыми словами, такими как дом, счастье, покой, мир, любовь, цветы и другими. Меня захватила в плен улыбка, и, должно быть, это был хороший знак.

— Держи, — я протянула девочке её творенье, и та быстро скрылась среди детей.

Все внезапно замолкли, и тогда я заметила, как к импровизированной сцене — странной возведенной площадке направлялся директор школы. Он, как обычно это бывает, выдвинул напутственную речь на ближайший год — не лги, учись, побеждай и всё в этом роде. И мне даже стало скучно через некоторое время. И, похоже, не мне одной. Возле стола с десертами стояла девушка примерно моего возраста и жадно поедала пончики один за другим. Это выглядело так забавно, что я не могла не присоединиться.

— Ты тоже не завтракала? — спросила я, хватаясь за какой-то кекс.

— Ага, — она кивнула с набитым ртом. — Полгода не завтракала. А теперь впереди зима, можно набивать животики, под свитером всё равно не видно лишних килограмм.

Её звали Рут. В этом городе она родилась, но в её планах — его покинуть. Внешность моей новой подруги была своеобразна, кожа казалась чересчур бледной, но, несмотря на это, Рут была очень красивой девушкой: волосы выкрашены в модный в этом сезоне цвет розового вина, губы — тонкие-тонкие, выразительные глаза — зеленые с примесью лета.
Я завидовала ей, потому что сама никогда не решалась изменить образ. Мне так надоели рыжие волосы в сочетании с карими глазами. И пусть все и говорили, что мне к лицу, я всё равно не принимала себя такой. Я не любила свои тонкие редкие брови, которые приходилось подкрашивать каждое утро, я не любила долго возиться с расчёсыванием длинных волос. Но и что-то с этим сделать я тоже не рвалась.
К слову, я рада, что Рут не стала моим промахом — мы учились в одном классе, и это было здорово. Уже через две недели после нашего знакомства Рут предложила устроить пижамный девичник в доме её родителей. Мы играли в настольные игры, пили молочные коктейли и обмазывали лица полезными масками. В тот день я впервые за долгое время почувствовала себя живой, наконец, открывшей глаза после затяжной спячки.