Враг

-17-

  — Ты в своём уме? — спросила я, стараясь не кричать, чтобы не разбудить родителей.

— Я хотел поболтать с тобой перед сном, — съязвил он.

По лицу Томми скатывались капли дождя.

— Можно войти? — спросил он, слегка смеясь.

— Залезай, — я не могла отшить его в этом случае.

Сделав несколько шагов назад, чтобы Томми смог перелезть, не задев меня, я потёрла лоб. Его поступок был настолько легкомысленным, что мне оставалось в сторонке лишь хлопать глазами. Но, как девушке, конечно же, мне было приятно. Он промок до ниточки и добрался до моего окна только чтобы побеседовать со мной.

К счастью, окно позволяло Томми перекинуть через него ногу и быть уже на полпути к цели. Он с грохотом свалился на пол и я перевела дыхание.

— Лезь под кровать, — быстро сказала я. — Томми, пожалуйста.

К счастью, несмотря на свою усталость, он послушался. Я поспешила закрыть окно и уже подошла к двери, готовясь встретиться с папой. Его шаги уже скользили по коридору, но я открыла дверь за секунду до того, как он приготовился постучать.

— Пап, я — ходячее несчастье, — протянула я, демонстративно держась за голову. — Упала с кровати.

— Всё хорошо? — поинтересовался он, пытаясь заглянуть через меня в комнату. — Ничего не болит?

— До свадьбы заживёт, — улыбнулась я. — Спасибо за твою бдительность.

Он улыбнулся и, пожелав сладких снов, вернулся в свою спальню.

Я прикрыла дверь, залезла в кровать и укрылась.

— Мне можно уже вылазить? — негромко спросил Томми.

— Я надеялась, что ты уже спишь, — протянула я, поворачиваясь на бок и кладя ладони под голову.

И тогда он, стараясь быть как можно аккуратнее, вылез из-под кровати и присел, смотря на меня снизу вверх.

— Ты — дурачок, Томми.

— Я могу снять одежу? Я промок.

— О, нет, Томми, — я прикрыла глаза рукой, а через секунду снова сунула её под голову. — Делай, что хочешь.

— Тебе понравилось? — спросил он, расстегивая куртку.

— То, как ты элегантно перекидывал ножку, очень меня впечатлило. Было бы лучше, конечно, если бы обошлось без участия папы... Этим ты меня огорчил. Кстати, откуда ты знаешь мой адрес?

— Ева.

— Ах, разумеется, — я сжала губы.

Томми смял куртку, растянулся на полу и подложил вещь под голову. Для меня стало приятным сюрпризом, что Томми не напрашивался в мою кровать, как было на вечеринке.

— Тебе хорошо спится на полу?

— Ровно так же, как на кровати. Мия?

— Ты пришёл ко мне с вопросом?

— Да, — сухо произнёс он. — Между тобой и Джастином что-то есть?

— С чего ты взял?

— То, как ты расспрашивала меня о нём... То, как ты смотришь на него, и то, что вас видели вместе.

Я молчала и, кажется, молчание было ответом.

— Почему он?

А, правда, почему он? Теперь мой мозг снова заработал, стал генерировать мысли и вопросы. Сейчас в моей комнате находился, как мне казалось, хороший парень — Томми. При каждой нашей встрече я видела интерес в его глазах и он подтверждался поступками. Но по иронии судьбы раз за разом мы выбираем не тех, кто готов за нас в огонь и в воду, а тех, от кого нам хочется напиться и утопиться.

— Томми, у нас с Джастином нет отношений, — подытожила я, перебирая воспоминания в голове. — Я не хочу врать тебе. Безусловно, что-то между нами есть, но это что-то такое скользкое и неопределенное, что проще сказать, что ничего нет.

— И тебя это устраивает?

— Нет. Но знаешь, в поведении родителей, братьев, сестёр нас тоже может многое не устраивать. Но ведь мы не бежим от них, в поисках новых только потому, что нас это не устраивает.

— В этом и смысл — в рамках семьи ты не властен выбирать близких, в рамках своего будущего — ты творец.

Меня задело. Почему-то у каждого человека на мои слова находилось опровержение. Как будто все вокруг жили правильно, а я — нет. Как будто все вокруг желали меня сбить с пути, подчинить своим правилам.

— Я не хочу с тобой спорить, — выдавила я. — Тебе достать одеяло?

— Нет. Ты уже спать?

— Нет, Томми, у меня в голове просто никак не укладывается, почему все вокруг меня такие правильные? Ты, Джастин, родители. Вы давите меня, как таракана.

— Может, мы правильные оттого, что старше?

И я снова молчала.

— Конечно, каждый учится на своих ошибках. И я не говорю, что я всегда был правильным. Но опыт у меня имеется. Мия, не обижайся, прошу тебя. Я больше не буду докучать тебя советами. Если захочешь — спросишь.

— Почему ты пришёл ко мне в такую непогоду?

— Мне было нужно знать правду. Иначе жил как слепой котёнок, строил надежды. Самое интересное, что Арни говорил мне, а я не верил.

— Теперь, может, ты расскажешь мне о Джастине? Может, я тоже живу в темноте, не вижу чего-то явного.

— Не видишь, — только и ответил он.

Он отвернулся к окну, давая понять, что наша беседа окончена. Некоторое время я ещё думала о его словах, о том, что я очень плохо знаю Джастина, и ставить всё на отношения с ним было плохой идеей. Но я не хотела рушить с разбегу недостроенный замок из песка, предпочитала ему медленную смерть от ветра.

Я застала момент, когда Томми заснул. Он перевалился на спину, раскинул руки в стороны и негромко засопел. И если откинуть всё лишнее, я, конечно, могла представить себя рядом с Томми. Но почему-то даже сейчас, находясь с ним в одной комнате, я думала о Джастине: дома ли он, чем занимается, и какие ему снятся сны.

За окном уже не было слышно дождя. Было очень тихо, лишь дыхание Томми отличало эту ночь от сотни прошлых моих ночей.

От звука моего будильника первым подскочил Томми. Он встал на ноги и быстро принялся тереть глаза. Когда мы встретились взглядами и я приподнялась на локтях, парень еле слышно спросил:

— Мне выходить так же? Через окно?

Я засмеялась от этой глупости и вылезла с кровати, поправляя свою пижаму. Мелькнув мимо двери, я прошла по коридору и заглянула в спальню родителей. Они спали.
Из дверного проёма моей комнаты выглядывал Томми. Я поднесла указательный палец к губам, подсказывая ему, чтобы был тише, и подозвала его рукой. Мы спустились по лестнице, в холле он накинул на себя куртку, должно быть, до сих пор мокрую, а после ненадолго обнял меня.

— Спасибо, что приютила, — улыбнулся сонный брюнет.

Я повернула ключ в двери и открыла её, отпуская Томми из своего заключения. Мне очень хотелось, чтобы у него всё было хорошо и без меня.

Пройдя в кухню, я нащупала спички на верхней полке настенного шкафчика, зажгла огонь и поставила на печь чайник. Часы показывали шесть сорок, я зевнула, сладко потягиваясь вверх.

Я всё ещё думала о своём ночном госте. До какой степени нужно желать разговора, чтобы прийти в ливень? Никогда не видела настолько отчаянных.

Сегодня утром Джастин уехал прямо перед моим носом. Это не могло не насторожить. Это послужило "будильником" для меня, я быстро поднялась в комнату и надела первое, что попалось под руку. Вызвала такси и уже ждала его возле дома.

В школе меня окрикнула Рут, я помахала ей, но не остановилась.

Войдя в кабинет Джастина, я словно выиграла джекпот - посторонних здесь не было.

— Что за показательные выступления ты устроил? - с ходу начала я.

Я знала, он прекрасно понимал о чём речь. Его нервное состояние проявлялось на его напряженном лице.

— Кого ты выпроваживала утром? — спросил он, поднимая на меня взгляд.

Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку учительского стула.

— Почему тебя это волнует?

— Потому что ты двуличная, Мия. То говоришь мне о своих чувствах, то проводишь время в компании других парней.

— Я у тебя научилась, — отрезала я. — И если я правильно помню, между нами ничего нет. Так от чего ты злишься на меня? Или играть должны только по твоим правилам? И всё зависит от твоей выгоды — вот мы вместе, а через час уже нет, потом снова вместе, а потом: «Мия, что ты себе навыдумывала?». Я чего-то не понимаю? Что происходит, Джастин?

Висела тишина. В кабинет заглянул Арни, что удивило и разозлило меня одновременно.

— Ты знаешь его?

Он быстро окинул нас взглядом и закрыл дверь.

— Не уходи от моих вопросов.

— Ты знаешь его? — в этот раз он спросил громче. И мне показалось, что Джастин перетянул утром галстук. Он повышал на меня голос и смотрел так зло, будто я пересолила ему всю жизнь.

Я стояла и не понимала, что происходит. Больше всего меня убивало, что он не слышал меня или делал вид, что не слышал. В мёртвом школьном кабинете как будто что-то щёлкнуло, Джастин разозлился, встал с места и, я не успела обратить внимание, как быстро он оказался рядом со мной. Он зло схватил меня за предплечье и повёл к двери. Я не верила в то, что он делает это, причиняет мне боль и вышвыривает меня за кабинет, оставляя без ответов.

Я не сопротивлялась и даже не заплакала, когда оказалась за дверью. Было очень больно — душевно. Чувствуя себя хуже некуда, я продолжала стоять перед закрытой дверью и ощущать на себе взгляды.

— Мия, — прошептала Рут, подходя ко мне сзади. — Пойдём.

Она потянула меня за руку, уводя от лишних взглядов. Мы вышли на улицу и завернули за угол здания. Рут натянула красную шапку на свои волосы, а после нырнула рукой в карман. Достав пачку сигарет, она протянула одну мне, а вторую сунула себе в рот.

— Погоди, — теперь она полезла за зажигалкой.

И когда я вдохнула никотин, мне стало легче. У меня хотя бы появился голос:

— Я не ожидала такого от него, — зло произнесла я.

Мне хотелось провалиться сквозь землю, так униженно я себя чувствовала. Он оставил меня без объяснений и прогнал. Это не укладывалось в моей голове.

Рут не беспокоила меня вопросами, молча курила рядом и тёрла моё плечо. Мне было не холодно, по телу бежала кипящая от ненависти кровь, но поддержка подруги оказалась кстати.

Рут говорила, что живет в семье среднего достатка. Но я бы так не сказала. Её папа работал в полиции уже около двадцати лет, занимал там неплохое местечко. Я не знаю, насколько там большие зарплаты, но им хватает одного кормильца в семье. Мать Рут не работала, была домохозяйкой. И несмотря на это у них был огромный двухэтажный дом с большой свободной прилегающей территорией. У них даже был свой садовник, что несколько раз в неделю приезжал ухаживать за цветами во дворе.

Всякий раз, когда я была в гостях у Рут, её мама усаживала меня за большой обеденный стол, и ставила передо мной разогретые блюда. Некоторые из них я пробовала впервые, к примеру, суп с мидиями. Он имел кисловатый вкус, но он прекрасно сочетался с сухариками из белого хлеба.

Рут никогда не кушала со мной за компанию. Она смиренно ждала меня в гостиной, уткнувшись в свой телефон.

Комнаты у них были большие.

Я даже представляла порой себя владелицей этого дома, и что мне вот-вот нужно делать ремонт. Воображала, как дизайнеры представляют мне проекты будущих комнат, мы подолгу беседуем, ведь здесь столько место — душе можно разгуляться.

Рут рассказывала, что у неё тоже мог быть брат. Но её мать потеряла ребенка ещё до родов. Меня так расстроил этот мимолетный разговор, что я не могла отойти до самого вечера, перемалывая о том, что, должно быть, и вправду судьба существует. Каждому в жизни суждено пройти испытания, а уж какие — так просто не догадаешься. Одно я знала точно, опыт, полученный от испытаний судьбы, — колоссальный.

И как бы мне ни было жаль маму Рут, но это давно в прошлом. Безусловно, она молодец, что преодолела эту утрату и смогла найти силы жить дальше, но это не делало её особенной. Так же, как и не делало нашу семью особенной утрата Маркуса. На каждую судьбу давался свой пакет опыта. И кто-то мог сломаться раньше, чем пройдёт свои испытания, он мог сдаться, спиться, совершить самоубийство.

Думаю, Рут именно по этому решила поделиться со мной личной историей. Потому что надеялась, что я разумная и дойду до истины, что каждый должен бороться — перенимать опыт и научиться руководствоваться знаниями, полученными в ходе своей интересной жизни. Рут будто скала мне: «Мия, опыт делает нас сильнее».

Я была благодарна ей за короткий, но поучительный экскурс. Мне было нужно это услышать, поскольку за несколько дней до этого разговора, я чахла в своих гнилых мыслях. И только ей удалось подтолкнуть меня в здравое направление.

К слову, Рут не всегда была такой любезной и щедро раздавала советы. Порой она вела себя хуже ребенка, истерила по каждому поводу: и штаны у неё не те, и помаду она хотела купить другую, но почему-то взяла именно лиловую, и еда сегодня не настолько вкусная в столовой, чтобы ей насытиться, и расписание составили нам никудышнее, ведь она записалась на маникюр. Мне не нравились люди, которые искали проблемы всюду, но не в себе. Они ассоциировались у меня с плаксами. Глядя на них, складывалось впечатление, что бедняжки только и делают, что жалеют себя — хороших.

Но я не скрывала, что порой тоже вела себя достаточно непредсказуемо и цеплялась за каждую ниточку, что торчала из моей одежды. Ведь в итоге это никогда хорошим не кончалось. Если весь день срываться по каждому поводу — вырывать по ниточке из одежды, к вечеру останешься нагишом перед лицами тех, кого ты успел задеть за живое. И дело тут не в законе бумеранга. Хотя, я подумала, может, и в нём.

Мне было лет восемь, когда мама рассказала мне про бумеранг.

— Всё, что ты делаешь, будет возвращаться к тебе вдвойне. Так зачем в таком случае делать плохие вещи? — спросила она улыбаясь.

Я помнила этот момент, словно он был вчера. На маме было голубого цвета платье свободного кроя, она стояла у качели, на которой я набирала скорость циклическими взмахами ног.

И, возвращаясь к теме Рут, я думала о ней двояко. Она была моей подругой, но иногда перегибала палку с эмоциями. Мне особо не нравилось то, что она вошла в азарт с кражей вещей из местных бутиков. И если в большом городе человек ещё мог потеряться, в маленьком — воровать было очень рискованно. И её не останавливали мои нравоучения о том, что это плохо, что отнимая у кого-то, она делала хуже себе, что если узнают родители — это позор, узнают в школе — крах.

Мы с ней любили подпевать дурацким песням и делали это при любом удобном случае — на переменах, по дороге куда-либо, даже когда ходили в туалет вдвоём, как истинные подруги. Это был наш маленький ритуал дружбы — петь, что взбредёт в голову.

Сегодня я нашла в себе силы не убежать со школы, сломя голову. Я осталась на занятиях, но чувствовала себя, мягко говоря, паршиво.

После очередного урока, выходя из кабинета, я сразу заметила Еву с Томми, стоящих у шкафчиков. Они ругались, наверняка, делили какую-нибудь игрушку. Я проскользнула мимо, но Томми заметил меня.

— Мия, — окрикнул он.

Я сделала вид, что не услышала его слов, зато точно слышала, как Томми бежал за мной.

— Эй, — снова крикнул он.

— Эй, — я обернулась, натягивая улыбку. — Извини, я задумалась. Спешу в столовую.

— Составлю тебе компанию.

На удивление, здесь были свободные столики. Я выбрала на обед запеканку и овощной салат, что выглядел не совсем свежим, но был единственным из имеющихся, взяла молочный коктейль и пошла занимать столик.

Томми умудрялся поспевать за мной. Это больше раздражало, чем показывало, какой он хороший.

— Как ты проводишь свободное время? — поинтересовался Томми, присаживаясь напротив меня.

— Тренирую навыки по приготовлению глазуньи, — съязвила я и потянулась за стаканчиком.

— Я к тому, что мы могли бы увидеться после школы и пообщаться поближе, — он протянул руку, перехватывая мою от стакана.

Ледяная рука нисколько меня не отпугнула, но вызвала неприятные ассоциации. Я затаила дыхание, боясь посмотреть в глаза Томми, поскольку понимала, к чему он вёл. Самой большой моей проблемой было неумение говорить нет. Но сегодня я боролась сама с собой, в голове выдумывала отмазки вроде «мы едем в гости», «у меня много домашнего задания», «я чувствую себя неважно» и другие. И как раз тогда, когда я собралась с мыслями и подняла голову — за плечом Томми стояла Рут и пилила меня взглядом. Я резко отдернула свою руку, Томми обернулся.

— Это очень подло, Мия.

— Ты не так поняла...

Я ведь ничего криминального не сделала. И то, что парни проявляют ко мне интерес, не моя забота. Рут повела себя, как девочка из детского садика, сжала губы, сомкнула в крест руки на груди, на показуху развернулась и ушла. Можно подумать, я собиралась её останавливать.

— Это что сейчас было? — спросил Томми, поднимая одну бровь.

Я отпила молочный коктейль и оглянула столовую, больше на нас никто не смотрел. Рут как гроза посреди мая — нарушила покой других и сразу же спряталась.

— Ты действительно такой тугодум? — я сщурилась.

— Что ты делаешь? — засмеялся Томми, закидывая в рот картошку фри.

— Пытаюсь разглядеть на твоём лбу надпись «тугодум».

— Вы все с ума посходили? — крикнул он. — У всех разом трубы прорвало?

— Девочка добивалась твоего внимания, а ты гонишься за её подружкой, — я закатила глаза, желая побыстрее разобраться в этой ситуации.

Томми прожевал пищу и посмотрел на меня, затем взял салфетку и принялся мять её в руках.

— Серьёзно? — спросил он.

— Нет, что ты. Я на пустом месте поссорилась с лучшей подругой.

Он был невыносим. Я схватила поднос и направилась к выходу.

Сегодня в школу за мной заехал отец. Он был в приподнятом настроении, слушал радио и качал головой в такт звукам гитары. Я была рада видеть его таким, поэтому когда присела рядом, потянулась к нему с объятиями.

От папы пахло кофе и сигаретами, как бывало обычно после рабочего дня.

— Как успехи в школе? — спросил он.

— Всё здорово, — кивнула я в ответ. — А у тебя на работе?

— Мне повысили оклад.

— Ух ты, хорошая новость, папуль. Поздравляю.

Уже ночью, глядя в потолок сквозь темную пелену, я сообразила, что Рут не виновата. Она, наверняка, восприняла всё в штыки, сопоставив мою ссору с Джастином и посиделки с Томми. Думаю, она решила, что Томми и есть причина нашей моей ссоры с соседом, что у нас с Томми роман, а я такая подлая - крутила интриги за спиной подруги.

Мне было очень неспокойно спать с этой мыслью.

Я написала ей сообщение с просьбой поговорить завтра и снова принялась разглядывать потолок.

Не знаю, что больше меня волновало в этот момент - Рут или Джастин. Моё подавленное настроение словно въедалось в кожу и не хотело меня оставлять. И я полезла к окну, посмотреть, что происходит там - в доме напротив. Но увидела пустой дом, машины Джастина поблизости не было, а значит, он ночевал сегодня не здесь.