Враг

-11-

       Мне приходилось встречать сочувствующие взгляды везде — в магазинах и парках, в школе, на остановках, в глазах мимо прохожих, незнакомых мне людей. Я каждый раз вспоминала слова Рут о том, что пропажи детей здесь не афишируются. Реальность была похожа на обратное.

Самое трудное, что мне пришлось испытать — это беседа с маленькой леди. Той самой, чей бумажный самолётик прилетел прямо под мои ноги в первый учебный день. Сейчас она нашла меня самостоятельно, похлопала по руке, чтобы я обратила на неё внимание.

— Ты очень хорошая, — сказала она мне. — Главное не плачь, он всё слышит. И ему было бы больно видеть тебя расстроенной.

А после таких слов посреди белого дня я уже не могла себя сдерживать. Я старалась быстро вытереть только что появившиеся слёзы и успокоиться, но они предательски продолжали течь. Продолжали расстраивать Маркуса. И все вокруг от мала до велика смотрели на меня и на девочку, протягивающую мне бумажный самолётик. Я вспоминала тот дьявольский вечер, во мне словно ломались ребра от боли, пытающейся вырваться наружу.

***

Дождавшись девяти сорока, мы выключили все приборы, телевизор, лампочки. Я держала входную дверь, пока напарница включала сигнализацию, мне ни в коем случае нельзя было её отпускать до тех пор, пока девушка не выскочит на улицу. Это грозило ей остаться ночевать в там, в полной темноте и не совсем в привлекательной обстановке. Но все прошло успешно, мы закрыли супермаркет, толстушка помахала мне ручкой и скрылась за поворотом. Мне нужно было отписаться директору, что смена закрыта, поэтому я достала телефон и принялась набирать сообщение.

Но после произошло то, чего я никак не могла ожидать. К мусорным бакам, что стояли напротив меня, через дорогу, подъехал красный «Форд», та самая машина, что принадлежала Джастину. За рулём был сам Джастин. Он приспустил окно и махнул рукой, якобы зовя меня подойти ближе.

— Капучино почти остыл, прыгай вперёд, — мило протянул он.

Я посмотрела по сторонам и нерешительно, но всё же последовала его указаниям. Уверенным шагом ринулась в автомобиль учителя и молча плюхнулась на сидение возле мужчины. В салоне приглушенно играла спокойная музыка, Джастин протянул мне большой стаканчик с напитком и сказал:

— Угощайся, это тебе.

— Спасибо.

Он аккуратно отпустил сцепление, и машина двинулась вперёд, набирая скорость. Я могла дойти до дома за десять минут, а теперь Джастин вёз меня в совершенно другую сторону. Во мне боролись два мнения — остановить его и попросить отвезти меня домой или продолжать молчать, ожидая, когда Джастин сам объяснит, в чём дело.

Кофе, и правда, был почти остывшим, но я любила напитки именно такой температуры и не понимала людей, пьющих залпом только что сварившийся кипяток. Глоток за глотком я получала наслаждение. Во мне не было сил вести беседы, но, по-моему, нам не мешало бы обсудить пару важных вопросов. Я думала об этом, но молчала. Смотрела на профиль Джастина и то, как крепко он сжимает руль, как уверенно чувствует себя на дороге.

— Мне нужно отвезти кое-какие документы, ты не против? А после я отвезу тебя домой.

— Хорошо.

— К себе домой.

Едва не подавившись, я проглотила напиток и откашлялась. Меня удивило спокойствие, с которым были сказаны его слова.

— Эй, ты чего, — он смотрел на меня, подняв одну бровь.

— В смысле, к тебе домой? — переспросила я.

— Тебе будет полезно отдохнуть в непривычном месте. Знаешь, что-то вроде выхода из зоны комфорта.

Он выкрутил руль на крутом повороте и посмотрел на меня, поскольку я ничего не ответила. Его взгляд посылал осуждающие ноты, мол, я ничего не понимаю в этой жизни, Джастин словно хотел поменять моё мировоззрение.

— Я буду ночевать дома, — сказала я.

От меня это прозвучало несколько смешно, как от маленькой обиженной девочки, что желала постоять за себя, но выходило у неё, кроме всего лишнего, смешно.

— Боишься менять то, что приелось? А ведь в этом самый кайф — новые ощущения.

Джастин был бодрым, в отличие от меня, он управлял машиной так, будто был в этом лучшим из лучших. Мне тоже хотелось так лавировать на дорогах, оставлять за собой всю пелену дня и уноситься прочь, куда-нибудь на рассвет.

Мои глаза слипались. Джастин вдруг сказал, что на заднем сидении есть сендвичи, и добравшись до пакета с едой, я впитала аппетитный аромат.

— Я купил их на заправке пару часов назад, но они ещё должны быть свежими.

Удивительно, что Джастин не поддержал идею подкрепиться, поэтому я ела сама, пока машина неслась по дороге, выкрадывая фарами из темноты уже голые деревья. Я представляла, что мы едем подальше от старой жизни, поближе к новой.

Оставив меня в автомобиле у обочины, не подъезжая к основному скоплению грузовиков и машин, Джастин вышел из салона форда. Вдалеке виднелось здание с вывеской «АНТЛАНТИДА». Стоянка была не освещенной, темной и пугающей. Я предположила, что здесь, должно быть, происходит немало криминальных дел в темное время суток.

Яркие огни отеля освещали путь, по которому шёл Джастин. Я никогда здесь не была, но знала это место по многочисленным рекламам на телевидении и в газетах, что читает мама.

Вспомнив о родителях, я полезла за телефоном в карман куртки и снова зевнула, когда набирала номер отца.

— Пап, я останусь сегодня у Рут, хорошо? — спокойным голосом спросила я, но до сих пор не верила тому, на что соглашаюсь.

— Ты уверена? Я могу за тобой приехать.

По голосу я слышала, что отец был уставшим и, вероятнее всего, снова уснул в гостиной — до меня доносился шум работающего телевизора.

— Увидимся завтра, папуль.

— Только давай без глупостей, пожалуйста.

— Добрых снов.

— Я люблю тебя, — сказал он, и моё сердце растаяло от внимания отца.

— И я люблю тебя, — даже не думая, ответила я.

Мне было любопытно, по какому вопросу Джастин приехал сюда.Но задавать вопрос в лоб по его возвращению было не лучшей идеей.

Он упал в сидение рядом со мной и какое-то время сидел, переводя дыхание. Обычно у меня такое бывало после пешего подъема на высокий этаж или бега, дольше двух минут. Джастин потёр руки, а после повернул ключ зажигания, и мы аккуратно выехали на проезжую часть.

— Едем домой? — я решила разбавить немую атмосферу.

Мне было неудобно первой идти на разговор, поскольку я не знала, о чём предпочитают общаться мужчины лет тридцати. Что было интересно мне, могло быть точкой табу в темах Джастина, могло вовсе его рассмешить и позабавить. Я не хотела быть в его глазах посмешищем, о котором можно рассказать друзьям.

— Домой, — подхватил он. — Постой, ты приняла решение выйти из зоны комфорта?

— Раз уж ты приглашаешь.

И когда мы вышли в ночь, я остановилась у машины Джастина и посмотрела в сторону своего дома. Свет во всех комнатах был выключен, дом спал. Моё тело уже не чувствовало ничего, кроме усталости. Мне хотелось заснуть и проспать завтрашние занятия.

Джастин кивнул мне, зовя меня за собой. На моём лице появилось место для улыбки, когда я шла за ним и восхищалась его строгим видом. Понимала ли я, на что иду? Были ли какие-то коварные помыслы у Джастина на мой счёт?

Я не думала, что он руководствовался заботой и действительно хотел, чтобы я отдохнула. Это было слишком подозрительно, как впрочем и всё наше общение. В своих представлениях я рисовала себе хижину маньяка, людоеда, очень хитрого и подлого человека. Я думала, что вот-вот он заведет меня в ловушку и, быть может, никто больше меня не увидит.

Но это всё казалось таким бредом, что я даже смеялась с собственных мыслей. Если он действительно был таким, то стал бы он на виду камер в супермаркете общаться со своей ученицей, а после звать её в свою машину?

В его доме пахло сыростью. Думаю, было бы глупо надеяться на другое, всё-таки он был холостяком, и проводил дома лишь мелкую часть своего свободного времени.

Он показал мне три свои комнаты, прокомментировать которые я не могла. Всё выглядело слишком просто и, я бы даже сказала, нелюдимо. Я не увидела ни одной картины, ни одной фотграфии. Даже в просторной кухне на холодильнике не было ни одного магнита. Всё это напоминало минимализм. Говорят, чем меньше хлама в твоём доме, тем больше ты открыт ко всему новому, ты не привязан к вещам, к предметам, что могут тянуть тебя к прошлому.

Больше всего меня удивило, что у Джастина не было кровати и даже какого-нибудь крохи-дивана, на котором я могла бы расположиться. В спальне прямо на полу, на чёрном ковролине лежал матрас, где, по всей видимости, предстояло мне сегодня заснуть.
Здесь не было света. Какое-то освещение пробивалось в комнату с коридора, где висел скромный двухламповый подвес.

Джастин ничего не спрашивал и не говорил. Я опустилась на матрас и, расслабившись, уложила голову на единственную подушку. Было здорово, что она была мягкой и пахла порошком.

Парень, которому принадлежала эта берлога, прошёл к окну и принялся снимать с себя одежду, я старалась не смотреть в его сторону, но краем глаза улавливала его силуэт. Он повесил костюм на вешалку, которую после всего зацепил за гвоздь в стене. Я удивилась, но промолчала.

— Тебе нужно расслабиться, давай, я наберу ванну?

— В детстве папа всегда разводил много пены в ванне, когда я собиралась купаться, — сказала я, снова присаживаясь и уже ругая себя, что сболтнула неуместную ересь.

Он, ни сказав и слова, но подошёл к матрасу, склонился надо мной и поцеловал в макушку. Это было неожиданным ходом, и я не знала, как его оценивать. По моему телу пробежала дрожь от его, пусть и несерьёзного, поцелуя. Джастин скрылся за дверью, и я слышала, как включилась и зашумела вода как противный стук, издаваемый дятлом по дереву. Опрокинувшись назад на мягкое ложе, которое, как я понимала, нам предстояло разделить с Джастином, я накрыла голову подушкой и тяжело вздохнула.

— Эй, — послышался голос Джастина.

— Всё в порядке, — отрезала я, стягивая с себя подушку.

Джастин проводил меня в ванную, сунул халат в руки и прикрыл за собой дверь. И первое, что я сделала, — поднесла халат ближе и вдохнула мужской аромат. Он был великолепен.

Я подошла к раковине, повернула кран и сбрызнула лицо холодной водой, приводя себя в чувства.

Оказавшись в ванной с пеной, что полностью прятала моё тело, я откинула голову назад и закрыла глаза. Я любила момент, когда вода убаюкивала и сглаживала все события дня своим спокойствием.

Я вздрогнула, когда в деревянную дверь постучались, а после из-за неё показалась голова Джастина. Мне стало не на шутку страшно, когда он зашёл в комнату с табуретом, поставил его в самом центре комнаты и присел, смотря на меня.

— Ты не против? — поинтересовался он.

Сердце ушло в пятки. Я не понимала, для чего он пришёл, и не против чего я должна была быть.

— Ты выглядишь как бедная овечка, — усмехнулся он. — Расслабься, пожалуйста. Я ничего плохого тебе не сделаю.

И сглотнув ком неизвестности, я кивнула. Отведя взгляд от Джастина, я стала пропускать через себя мысли, как мне действовать в случае, если он всё-таки пойдёт против своих слов.

Немая тишина снова повисла между нами. Джастин сидел, не сутулясь, он стучал одной ногой по полу и продолжал на меня смотреть.

— Так хочется танцевать, — признался он, усмехаясь.

— Что тебе мешает? — спросила я.

— Танец в одиночестве схож сумасшествию.

— Эта граница только в твоей голове.

— У тебя ведь тоже есть границы, Мия. Ты же не можешь сейчас вылезти из ванной, представ передо мной во всей красе.

— Нет, — не думая ответила я.

Ему было двадцать девять. Мне – семнадцать. Я лежала в ванной его дома и мяла руками пену. Кто бы мог подумать?!

Он улыбался и смотрел на пену, которая понемногу растворялась в воде. Я начинала нервничать, поскольку хотела расслабиться, а получила кота в мешке. Как мне нужно было вести себя рядом с ним? И почему я согласилась переночевать в его доме, — я задавалась вопросом.

— Если честно, меня напрягает твоё присутствие здесь и сейчас, — призналась я, не смотря в его глаза.

— Потому что ты неуверенна в себе. Я могу тебе помочь с этим справиться.

— Не нужно, — я снова занервничала. — Чем больше я нахожусь здесь, тем больше хочу поскорее одеться и вернуться в свою постель.

— Ты боишься, — засмеялся он и встал с места.

Я не на шутку испугалась, здравомыслящий человек не стал бы вести себя подобным образом. Он притворялся, пытался запугать меня или на самом деле был ненормальным?

Джастин подошёл прямо к ванной и медленно окунул несколько пальцев в воду. Мне было не по себе, и спать уже не хотелось. Словно нервы вытрусили из меня усталость. Мокрой рукой Джастин приподнял мой подбородок, заставляя меня встретиться с его тёмным взглядом.

— Если так, то можешь уходить, — кивнул он. — Я не держу тебя, я ни к чему тебя не обязываю, ни на что тебя не толкаю, как ты могла подумать. Мне просто нравится наблюдать за тобой. Какое точное сравнение я привёл, — усмехнулся Джастин, — бедная овечка боится льва.

С этими словами он покинул ванную комнату, оставляя меня в неприятном смятении. Я больше не могла там сидеть, переживала, что он вот-вот вернётся. Поэтому выбравшись из воды, я обтёрлась чистым полотенцем, а после надела халат.

Выглянув в коридор, я заметила, что свет больше нигде не горел. Пару минут я стояла взвешивая аргументы, уйти или остаться. Поведение Джастина было такое странное, что порой мне казалось, он сумасшедший, и сейчас я впервые позволила себе допустить мысль, что, быть может, он сбежал из психбольницы.

Было уже поздно, возвращаться домой тоже не хотелось, поскольку было бы странно появляться перед отцом с мокрой головой посреди ночи. Мне нужно было набраться храбрости и вернуться в спальню Джастина. Какое-то время я ходила из стороны в сторону, мучаясь в сомнениях. Достав свой телефон, я взглянула на время. А после всё-таки плюнула, нажала на выключатель света и двинулась к нему — самому странному из мужчин. От меня пахло им, и я была в его доме. Наверное, это означало, что я была мазохисткой, спешащей на приключения.

С помощью телефона я кое-как дошла до нужной мне комнаты, аккуратно пробралась к матрасу, на котором уже сладко сопел Джастин. Я никогда не была так близко с мужчиной, сердце в груди стучало так, будто я прямо сейчас совершала что-то постыдное.
Джастин подвинулся, оказалось, что он не спал. Я прилегла рядом, отвернулась к стене и прикрыла ноги длинным халатом. Было тепло, но неспокойно.

— Я не трону тебя, — сказал Джастин, словно читая мои мысли.

— Добрых снов, — шёпотом признесла я, и услышала эти же слова в ответ.

Джастин укрыл меня тонким пледом, позаимствовав его со своей стороны.
И я даже не заметила, как быстро моё тело ушло в сон. Но мне показалось, что ночь длилась всего несколько минут, потому что когда у Джастина заиграл будильник, я подорвалась с места, принимая сидячее положение.

— Тише, — голос Джастина был спокойным, под одеялом он положил руку на моё бедро, оголившееся от халата.

Я снова упала на подушку и только сейчас заметила, что Джастин спал без неё. У меня болела голова, возможно, из-за переживаний перед сном. Мне хотелось поскорее выпить какую-нибудь пилюлю, чтобы это прошло.

Джастин лежал с закрытыми глазами, и я уже подумала, что он снова заснул. Я едва коснулась его руки, он распахнул глаза, хлопая ресницами.

— У тебя есть обезболивающее? — спросила я.

— В машине, — протянул он, вставая на ноги. — Тебе принести?

— Нет, выпью попозже.

Джастин ходил передо мной в трусах, и я не могла не смотреть на его красивое тело. Пока он надевал, на себя деловой костюм мышцы его тела то напрягались, то расслаблялись. Я подумала, он точно Апполон, бог красоты.

— Ты встаешь? — протянул он, улыбаясь.

С этими словами он скрылся за дубовой аркой, но я слышала его шаги и думала, что он не мог просто так уйти, ведь наш разговор не был закончен. И я оказалась права, уже через несколько секунд он выглянул в проходе и постучал по дереву, словно прося у меня разрешения войти в комнату. Комнату, которая по праву принадлежала ему. Я улыбнулась и пожала плечами, не знаю зачем.

Он был таким милым с утра. Если бы я увидела сейчас его впервые, то ни за что не подумала, что этот человек может выкидывать странные штуки, вроде вчерашнего.

Да, мне пришлось собраться силами и покинуть матрас. Дойдя до ванной, где я оставила свои вещи, я скинула с себя халат и снова почувствовала приятный аромат. Мне бы хотелось чувствовать этот запах на себе и дальше.

— Как думаешь, меня могут заметить родители? — я озвучила вовремя возникший у меня в голове вопрос.

— Хочешь, можешь накинуть мою одежду сверху.

— Если бы это было сто процентной гарантией, я бы согласилась.

Я стояла уже готовая возле двери и ждала, когда обуется Джастин. Он натирал свои туфли до блеска и что-то бурчал себе под нос.

«Я пахла им» — снова вертелось в моей голове. Мне впервые приходилось сходить с ума от запаха человека. Человека, с которым мы были друг другу никем.

Джастин первый вышел из дома и дал мне команду бежать к машине. Я запрыгнула вперёд и вжалась в сидение, опускаясь ниже, почти в лежачее положение. Уж очень мне не хотелось быть замеченной родителями и по возвращению домой выслушивать нотации.

— Это было смешно, — сказал Джастин, сияя улыбкой, а после спросил, — ты хоть выспалась?

— Нет, — призналась я, — но это не важно.

— А что важно? — спросил он.

Мы отъезжали от дома, я аккуратно выглядывала снизу окошка и, к счастью, не видела причин, чтобы расстраиваться. Меня никто не должен был заметить.

— То, что я впервые спала не у себя дома, а у какого-то парня. Более эпично то, что парень старше меня и является моим учителем, — я смеялась, мне правда всё это казалось смешным. Я достала солнцезащитные очки из рюкзака и спрятала за ними глаза.
Джастин посигналил, как оказалось, мне.

— Поздравляю с твоим дебютом, — протянул он и тоже рассмеялся.

Было заметно, что чем ближе мы подъезжали, тем более суровее становилось лицо Джастина. Словно он добивал себя мыслями, и мне лишь оставалось догадываться, что было у него в голове в этот момент.