Percanta

4.

Ханджи вышла из спальни, аккуратно притворив за собой дверь, оставив только маленькую щелочку на тот случай, если Леви очнется. Первое, что она увидела в полутемной малой гостиной, освещенной только одним-единственным светильником, это был Эрен. Он сидел на стуле, широко расставив колени и упершись в них локтями, запустив пальцы в и без того спутанные волосы. Лица она не видела, да и видеть не могла, слишком низко пацан склонился, но по его ссутулившимся плечам и сгорбленной фигуре и так было все понятно.

Ханджи прошла через комнату, плеснула первое попавшееся под руку пойло в два стакана и, вернувшись, слегка толкнула мальчишку в плечо.

— Пей.

Эрен вскинул голову, останавливая воспаленные глаза на ее лице. Машинально взял стакан и так же машинально опрокинул его даже не поморщившись. Ханджи хмыкнула, обошла его и устало опустилась на диван. Сделала глоток.

— Вы уже все... там? — неопределенно спросил Эрен, не сводя глаз с приоткрытой двери.

— Да, — кивнула Ханджи.

— Надо убрать, — бесцветно произнес он, поднимаясь.

— Потом, — отмахнулась женщина. — Ты сейчас выглядишь не лучше Леви.

— Как он? — так же бесцветно спросил Эрен.

— Бывало и хуже. Ножевые порезы на руках и спине стянула, шить уже без толку. Рубцы, ожоги и синяки обработала. Вколола морфий, хоть Леви и сопротивлялся. Но боль жуткая, поэтому он и не спал двое суток, а сон сейчас единственное, что поможет. Еще у него трещина в ребре, похоже, — закончив перечислять, Ханджи сделала пару больших глотков и поморщилась.

— Его насиловали? — едва слышно задал вопрос Эрен, хотя и так знал ответ.

Ханджи кивнула, залпом допив остатки в стакане.

— Странно, что не порвали, — продолжила она, — учитывая остальные повреждения. Тут он легко отделался.

Эрен какое-то время безучастно рассматривал ее, собранную и деловую, в очках и в мужских брюках, в сорочке с закатанными рукавами. Такой она появилась в дверях полтора часа назад, держа в руках саквояж. Сейчас она была совсем непохожа на ту элегантную Ханджи, которую он видел в Ла Рейне всего два-три часа назад.

Надо отдать должное, пришла она сразу, как только ей передали, что он звонил. Без лишних вопросов, только взглянув на сжавшегося на диване Леви, велела перенести его в спальню, потребовала таз горячей воды и выпроводила трясущегося Эрена за дверь. Провела она за закрытыми дверьми около часа, периодически выставляя за порог окровавленную воду с перепачканными тряпками и требуя новую. Потом в спальне очень долго было тихо, так тихо, что несчастный Эрен устал прислушиваться. Будучи и так на грани истерики от происходящего, он испытывал почти физическую боль от невозможности хоть чем-то помочь. Его колотило от собственной беспомощности и никчемности, и думать он мог только о той боли, что нечаянно причинил и так едва живому Леви. Ведь видел же, что и шатало его, и стоял он с трудом, и белый как смерть был, а все-таки полез целоваться к нему, да еще в любви объясняться.