Мой тёмный дворецкий. Часть вторая "Forgotten love"

Нежданное признание

Июль с трепетом смотрела прямо в янтарные глаза демона, прижавшего её к полу. И тонула. Неизбежно тонула в его глазах, наливающихся лиловыми оттенками.
- Ты ведь понимаешь то, что сейчас происходит, не так ли? Мы не друзья... Я не хочу быть просто другом, мне мало этого, - вкрадчиво промурлыкал темноволосый в самое ухо.
Июль покраснела до самых кончиков ушей.
- Что..?
- Будь только моей, Июль. Не как друг - как женщина, - прошептал Михаэлис.
Странное чувство дежавю охватило девушку. Она замялась, не зная, что и ответить.
- Но...
- Мы мало знакомы? Это лишь твоё ощущение - мы знакомы уже очень давно, как я и говорил. Я знаю о тебе даже больше, чем ты сама. Почему ты была в коме, как ты там оказалась - даже это мне известно. Я знаю абсолютно всё о тебе. И хочу быть тем, кто будет узнавать о тебе всё больше и больше каждый день. Хочу быть рядом. Откажешь мне? - всё так же хитро произнёс Повелитель Ада, одной рукой поднимая прядь волос девушки и перебирая её.
Июль очень сильно замешкалась. Этот мужчина только что признался ей? Это шутка? Игра? Нет, в словах демона не слышно ни капли лжи...
- Себастьян, я... Правда несколько растерянна, но... Если это сон, то не хочу просыпаться, - с трудом выговорила шатенка.
Михаэлис тепло улыбнулся ей.
- Не сон. Клянусь, что не сон. Я серьёзен, Июль: будь моей. Моей и только моей. Называй это, как хочешь: избранницей, возлюбленной, девушкой... Но моей.
С этими словами Себастьян резко выпрямил спину, садясь, вытянул ноги и за руку потянул к себе Июль. Она шокированно распахнула глаза и упёрлась руками в его грудь. Демон за затылок прижал её к себе, касаясь губами её лба и прикрывая глаза.
Он чувствовал себя счастливым. Поистине счастливым. Она в его объятиях, абсолютно не сопротивляется.
Июль же явно была несколько сконфуженна. Она была вся красная, как спелое яблоко в августе. Сердце её бешено колотилось в груди, пульс стучал в ушах. Как мало она знает или помнит этого мужчину, но насколько сильно доверяет ему... Она не знала этого чувства до сих пор, как ей казалось: никому не доверяла, ни кому не доверялась, никого не любила. Любовь казалось ей глупостью, игрой гармонов и воображения. И вот теперь она испытала это на себе. Словно помутнение после бокала вина, лёгкое и возвышенное чувство, желание касаться этого существа... Всё это с головой накрыло её.
- Я люблю тебя, Июль... - прошептал демон, убирая прядь с уха девушки.
Шатенка замерла, сердце пропустило удар. Любит..?
- Себастьян, я...
- Ты не обязана отвечать мне сейчас. Я подожду. Обдумай всё, реши для себя: готова ли ты всю свою жизнь терпеть такого, как я? Мою ревность и жестокость? Примешь ли ты меня таким? Если да - то уже ничто во всём мире не будет грозить тебе, никто не осмелится тронуть тебя. Но и я не отдам тебя никому... Если согласишься - будь готова к этому. Я крайне ревнив. Настолько, что сейчас с радостью пошёл бы испепелять Грелля Сатклиффа, если бы не ты.
Девушка замерла, когда Повелитель Ада, договорив, осторожно чмокнул её в висок, отпустил и поднялся на ноги. Июль несколько растерянно смотрела на него снизу вверх. Она не в силах была подняться. Слишком неожиданно демон признался ей.
- Не сиди на полу, - промурлыкал темноволосый, протягивая ей руку.
Девушка неуверенно приняла его помощь. Такое чувство дежавю от этого признания... Откуда оно? Но Михаэлис действительно не требовал от неё сиеминутного ответа, это успокаивало. Июль судорожно сглотнула. Как странно всё это...
Себастьян же, наконец, почувствовал облегчение: словно камень с души упал. Он так долго держал в себе всё это. Теперь же она должна сама решить, принять ли его. Но даже если откажет - он добьётся её. Он вернёт ей воспоминания. Любой ценой, любым способом.
Метка Июль успокоилась и уменьшилась, она чувствовала это. Демон явно использует любой момент, чтобы освободить её. Пятно же давно стало оковами для неё.
- Позволь взглянуть, - тихо попросил демон, словно читая её мысли.
Девушка побагровела - всё-таки метка была на её ноге. Сидя на диване, она смущённо приподняла подол платья до колена. Михаэлис, сев на одно колено, с широко распахнутыми глазами смотрел на покрытую черным пятном ногу, на которой кое-где даже были язвы. Лицо его приняло жалостливое выражение.